Агата Кристи - Врата судьбы

– Только покажи мне, что ты будешь делать с салатом. Я хочу научиться. – Таппенс встала рядом, наблюдая за манипуляциями Генри Бодликотта.

– Ну вот, теперь все в порядке. Отличная зелень, ага. Это ведь «Превосходный Уэбба» [59] Имеется в виду сорт салата. , правда? Он будет расти очень долго.

– «Пальчики Тома» мы уже съели, – сказала Таппенс.

– Ну правильно. Это ведь ранний сорт, ага. Хрустящий и сладкий.

– Что ж, спасибо тебе большое, – поблагодарила Таппенс мальчика.

Она повернулась и направилась к дому. Неожиданно заметив, что ее шарф куда-то пропал, повернула назад. Генри Бодликотт, тоже направившийся было домой, остановился и подошел к ней.

– Я потеряла шкаф, – пояснила Таппенс. – Ах, вот он, на кусте.

Мальчик протянул шарф хозяйке, переступив с ноги на ногу. Он выглядел таким обеспокоенным и взволнованным, что Таппенс испугалась, не случилось ли чего.

– Ты что-то хочешь сказать? – спросила она.

Генри переступил с ноги на ногу, посмотрел на нее, еще раз переступил с ноги на ногу, вытер нос, почесал свое левое ухо, а потом выбил ногами нечто похожее на чечетку.

– Да это… то есть я… а вы не рассердитесь, ежели я спрошу?

– Что именно? – спросила Таппенс. Она остановилась и вопросительно посмотрела на мальчика.

Генри покраснел как рак, продолжая переступать с ноги на ногу.

– Вощем, я не хотел… то есть я не люблю выспрашивать, но… я хочу сказать, что люди говорят… то есть я хочу сказать, что слыхал, как они говорили…

– Ну, я слушаю тебя, – сказала Таппенс, не зная, что могло так расстроить мальчугана и что он мог такого услышать о жизни мистера и миссис Бересфорд, новых владельцев «Лавров». – И что же ты слышал?

– Да вощем-то – о том, что вы та самая леди, которая поймала шпионов в последнюю войну или что-то в этом роде. То есть вы и ваш джентльмен, ага. Вы занимались этим и обнаружили немецкого шпиона, который притворялся кем-то еще. И вы его нашли, и у вас было много приключений, а в конце концов все кончилось хорошо. То есть я хочу сказать, что вы были – я не знаю, как это называется, – вроде как одним из наших секретных агентов. Так вот, все говорят, что вы это сделали и что это было классно. Конечно, время уже прошло, но говорят, что это было как-то связано с детским стишком.

– Совершенно верно, – подтвердила Таппенс. – Имеется в виду «Гуси, гуси, га-га-га».

– «Гуси, гуси, га-га-га»!.. Я это помню. Сколько же лет прошло… «Есть хотите?..»

– Правильно, – сказала Таппенс. – «Так летите…» А потом там еще появился серый волк под горой, который не хотел пускать их домой. Так мне кажется, хотя, может быть, я думаю о совсем другой считалочке…

– Я… я ни за что бы… – сказал Генри. – То есть я хочу сказать, что это просто классно, что вы живете здесь, как простые люди, правда? Но я не пойму, при чем здесь была детская считалка.

– Это было кодом, вроде шифра, – пояснила миссис Бересфорд.

– И это что, надо было прочитать и все такое? – спросил Генри.

– Что-то в этом роде, – сказала Таппенс. – Но в конце все раскрылось.

– Не, ну как же здорово, – восхитился мальчуган. – Вы не против, ежели я расскажу все это своему другу? Его зовут Кларенс, и он мой закадычный приятель, ага. Глупое имя, я знаю. Мы все над ним смеемся. Но он классный парень, это точно, и он будет в восторге от того, что вы живете среди нас, ага. – Мальчик посмотрел на Таппенс с восторгом влюбленного спаниеля. – Просто классно! – повторил он еще раз.

– Ну, это было слишком давно, – заметила миссис Бересфорд. – В сороковых годах.

– А это было интересно, или вы больше боялись?

– Думаю, и то, и другое, хотя, честно говоря, больше боялась, – призналась Таппенс.

– Честно сказать, я тоже так думал. Только странно, что когда вы сюда переехали, тоже попали в историю. Это же про этого моряка, правильно? То есть я хочу сказать, что он называл себя Коммандером, но не был им. Он был немцем. Так, по крайней мере, говорит Кларенс, ага.

– Да, что-то вроде этого, – согласилась Таппенс.

– Так, может, вы из-за этого сюда приехали? Потому что, знаете ли, у нас здесь кое-что случилось – хоть и очень-очень давно, – но надо же согласиться, что случилось. Он был офицером-подводником и продавал чертежи подлодок. Тока имейте в виду, все это я услыхал от других людей.

– Я понимаю, – сказала Таппенс. – Да. Но мы приехали сюда вовсе не из-за этого. Мы приехали сюда потому, что нам нравится этот дом. Я тоже слышала всякие слухи – правда, так и не поняла, что же произошло в действительности…

– Я как-нибудь вам расскажу. Правда, никогда не знаешь, что верно, а что нет, так что некоторые вещи могут быть неправильными.

– А как твоему другу Кларенсу удалось так много об этом узнать?

– Он услышал это от Мика, ага. Мик какое-то время жил наверху, там, где раньше жил кузнец. Самого кузнеца уже давно нет, но люди продолжают разговаривать. Ну, и потом наш дядя, Исаак, он тоже много чего знал, ага. А иногда кое-что рассказывал нам.

– То есть он много чего знал об это деле? – уточнила Таппенс.

– Ну да. Поэтому-то, когда несколько дней назад ему заехали по голове, я и подумал, а не связано ли это с тем делом. Может, он знал чуть больше, чем надо, и выложил это все вам? Поэтому-то они его и прибили… Они сейчас так всегда поступают. Просто прибивают людей, знаете ли, тех, кто слишком много о чем-то знает. О том, что может столкнуть их с полицией и так далее.

– И ты думаешь, что твой дядя Исаак… ты считаешь, что он многое об этом знал?

– Думаю, что ему что-то рассказывали, ага. Он много чего слышал то тут, то там. Вот говорил он об этом немного, но все ж таки иногда кое-что рассказывал. По вечерам, ага, после того, как выкурит трубку или услышит мои разговоры с Кларри или с моим вторым дружком, Томом Гиллинхэмом. Тот тоже хотел что-нибудь узнать, и дядюшка Иззи рассказывал нам о том о сем и обо всем. Конечно, мы не могли знать, выдумывает он или нет. Но я думаю, что ему удавалось находить кое-какие вещи, а про другие он знал, где они находятся. И он еще говорил, ага, что если другие люди об этом узнают, то может получиться кое-что интересненькое.

– Правда? – переспросила Таппенс. – Думаю, что для нас это тоже может быть очень интересно. Ты должен постараться и вспомнить, что и когда он говорил, потому что, видишь ли, это может помочь найти его убийцу. Потому что его убили. Ты ведь не считаешь это несчастным случаем, а?

– Сначала мы так подумали. Знаете ли, у него было что-то с сердцем или что-то в этом роде, и он часто падал, или у него кружилась голова, или начинались приступы. Но теперь – я же был на расследовании, ага – кажется, что это было намеренное убийство.

– Да, – согласилась Таппенс. – Я тоже думаю, что это было сделано намеренно.