Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 27. Дело о нервном соучастнике

— Я знаю, что они выглядели как кровь.

— Опишите пятна, пожалуйста, — настаивал Гамильтон Бюргер, стараясь казаться беспристрастным и совершенно объективным.

— Это были темно-красные пятна.

— Где они были?

— Снаружи на борту лодки, под планширом и внутри в виде брызг.

— Когда вы впервые заметили эти пятна?

— Сразу же после того, как мне вернули лодку.

— Они были в то время свежими?

— Протестую! — вмешался Мейсон. — Вопрос вынуждает свидетеля сделать собственное заключение, не подтвержденное фактами.

— Протест принят, — сказал судья.

— Какими же они вам показались?

— Возражаю по тем же причинам, — опять вмешался Мейсон.

— Послушайте, — бодро заговорил окружной прокурор, — вы давно занимаетесь сдачей лодок напрокат для рыбной ловли, не так ли?

— Да, сэр.

— За это время вы, наверное, часто видели кровь на ваших лодках?

— Да, сэр.

— Умеете ли вы определять свежесть крови по цвету?

— Да, сэр.

— Свидетеля спрашивают о рыбьей крови? — осведомился Мейсон.

— Ну… да, — согласился Бюргер.

— Я хочу спросить обвинителя, считает ли он, что пятна, которые так его интересуют, были пятнами рыбьей крови?

— Это была человеческая кровь, — рявкнул прокурор.

— Я думаю, что свидетеля нельзя признать специалистом по человеческой крови на том основании, что он часто имел дело с рыбьей кровью.

— Принцип один и тот же, — завелся Бюргер. — Рыбья кровь, как и человеческая, при высыхании меняет оттенок.

— Должен ли я считать, что обвинитель сейчас выступает в качестве эксперта? — с невинным видом спросил Мейсон.

Судья Хартли улыбнулся.

— Полагаю необходимым согласиться с защитой, господин прокурор. Если вы всерьез пытаетесь квалифицировать этого человека как эксперта, вы должны в первую очередь доказать, что между рыбьей и человеческой кровью существует подобие.

— Хорошо, — сказал прокурор, — я сумею доказать это при помощи другого свидетеля. Вы не сомневаетесь, что правильно его опознали, мистер Джили?

— Нет, сэр.

— Он находился в лодке в тот момент, когда по темному предмету в воде было нанесено несколько ударов ножом?

— Да, сэр.

— Имелись ли упомянутые вами пятна на лодке, когда вы сдавали ее?

— Нет, сэр.

— Но они появились на ней, когда лодку вернули?

— Да.

— Где сейчас находится эта лодка?

— В полиции.

— Когда ее забрала полиция?

— Примерно через десять дней.

— То есть шестнадцатого июня?

— По-моему, пятнадцатого.

— Нашли ли вы что-нибудь еще в этой лодке, мистер Джили?

— Да, сэр.

— Что?

— Кинжал в ножнах с именем «Джон», выгравированным на рукоятке с одной стороны, и инициалами «М.М.» — с другой.

— Где этот кинжал?

— Его тоже забрала полиция.

— Когда?

— Тогда же, когда и лодку.

— Вы смогли бы его узнать?

— Да.

Гамильтон Бюргер развернул мягкую бумагу и вынул из нее нож. Протянув его свидетелю, он спросил:

— Видели ли вы когда-нибудь этот нож?

— Да. Это тот самый, который я нашел в лодке.

— И он выглядит точно так же, как и тогда, когда вы его нашли?

— Не совсем, сэр. Тогда на нем были следы крови. Я хочу сказать, тогда на нем были красные липкие пятна.

— Ваша честь, высокий суд, пятна были удалены с ножа в лаборатории для проведения анализа. Свидетель в вашем распоряжении, мэтр.

Мейсон улыбнулся Джили.

— Вы были когда-нибудь осуждены, мистер Джили?

Физиономия адвоката была сама доброжелательность.

Гамильтон Бюргер вскочил с места, явно готовый выразить протест, но тут же медленно опустился в кресло.

Джили отвел свои водянистые глаза от лица Мейсона и уставился в пол.

— Да, сэр.

— Сколько раз?

— Дважды, сэр.

— За что?

— Один раз за воровство.

— А за что второй раз?

— За лжесвидетельство.

Улыбка Мейсона стала еще шире.

— На каком расстоянии вы находились от лодки, когда наблюдали за ней в бинокль?

— Я бы сказал, примерно… да, так оно и было — в двух кабельтовых от нее.

— Было светло?

— Солнце уже взошло.

— Тумана не было?

— Только дымка.

— Чем вы протирали стекла своего бинокля, если вы вообще их протирали?

— По-моему, я их вообще не протирал.

— И вы видели, как один из находившихся в лодке людей ловил рыбу?

— Да, сэр. Обвиняемый держал в руках удочку.

— Очевидно, он что-то поймал?

— Да, было похоже, что попалось что-то крупное.

— Вы когда-нибудь видели, как ловят крупную рыбу?

— Да, сэр.

— А если попадается акула, рыбаки часто либо отрезают леску, либо, если это не удается, всаживают в акулу нож и убивают до того, как освободят удочку?

— Это была не акула.

— Я задал вам вопрос: видели вы такое?

— Да.

— Хорошо. Скажите, то, что попалось на удочку, показалось над водой?

— Нет, сэр. Оно было полностью скрыто под водой.

— Вы никогда раньше не встречали того человека, который пришел взять лодку напрокат?

— Нет, сэр.

— Вы точно знаете, что этого кинжала не было в лодке, когда вы сдали ее клиенту?

— Точно, сэр.

— Когда вы его впервые увидели?

— Днем шестого.

— Где?

— В своей лодке.

— Прежде вы его там не видели?

— Нет.

— Вы заглядывали в лодку?

— Да.

— Скажите, с того момента, как лодку вернули, и до того, как обнаружили в ней кинжал, мог ли кто-нибудь незаметно подбросить его?

— Ну, конечно…

— Какую сумму вы получили от этого человека за пользование лодкой?

— Возражаю! — закричал Бюргер. — Этот вопрос не имеет никакого отношения к делу.

— Хорошо, — улыбнулся Мейсон, — я это выясню другим путем. Скажите, мистер Джили, имеется ли у вас определенная такса за прокат лодок?

— Да, сэр.

— Какая же?

— Доллар за час.

— Заплатил ли вам этот человек по таксе за пользование лодкой?

— У нас была специальная договоренность.

— Иными словами, вы получили больше, чем по обычной таксе?

— Да, сэр.

— На сколько больше?

— Возражаю против данного вопроса, как несущественного и касающегося недоказанных фактов, — вмешался Бюргер.

— Возражение не принимается, — произнес судья Хартли.

— Так сколько вы получили? — повторил вопрос Мейсон.

— Я не могу сразу припомнить. Думаю, что долларов пятьдесят.

Глаза Джили упорно избегали смотреть на адвоката.

— Вы запросили эту сумму или вам ее предложили?

— Я запросил.

— Вы уверены, что это было пятьдесят долларов?

— Я не могу ручаться за точность. Он дал мне больше, но сколько — я не помню.

— Больше пятидесяти долларов?

— Возможно. Я не считал деньги. Взял купюры, которые он мне протянул, и, не проверяя, положил в шкатулку, в которой держу деньги.

— Вы храните деньги наличными?

— Частично.

— Вы так и не пересчитали, сколько заработали в тот раз?