Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 25. Дело о небрежной нимфе

— Да.

— А потом они показали вам несколько фотографий обвиняемой?

— Да.

— Вы их внимательно рассмотрели?

— Да.

— Не просто бегло просмотрели?

— Нет, я рассмотрел внимательно.

— И сказали полицейским, что это фотографии той женщины, которая ставила у вас машину?

— Я сказал им, что ее лицо мне знакомо.

— Но вы не утверждали, что это именно она?

— Нет.

— А позже, когда вам ее показали рядом с другими женщинами, вы сразу узнали ее, так как видели на фотографии, не так ли?

— Да.

— И вы не можете с уверенностью сказать, узнали ли вы ее потому, что запомнили еще на стоянке, или потому, что вам показали ее фотографии, не правда ли?

Я думаю — и там, и там запомнил.

— И все же полной уверенности, что это она, у вас нет?

— Я уже говорил: похоже, что я ее видел.

Мейсон приветливо улыбнулся свидетелю.

— У меня все, — сказал он.

— Есть вопросы у обвинителя? — спросил судья.

— Припомните-ка, — сказал, обращаясь к свидетелю, Бюргер, — разве я советовал вам что-нибудь, кроме того, чтобы вы указали на обвиняемую пальцем, когда вас попросят опознать ее?

— Нет, больше ничего.

— У меня все.

— Одну минуту, — сказал Мейсон, когда свидетель двинулся с места. — Есть еще несколько вопросов у защиты.

Свидетель остановился.

— Как долго продолжался ваш разговор с Гамильтоном Бюргером, во время которого он посоветовал вам указать на обвиняемую пальцем?

— Я думаю, с полчаса.

— О чем же вы говорили?

— Минутку, ваша честь, минутку, — сказал Гамильтон Бюргер. — Так нельзя. Этот вопрос несуществен и не имеет отношения к делу. Он относится к числу сведений, не подлежащих оглашению.

— Ваша честь, — сказал Мейсон. — Только что Гамильтон Бюргер спрашивал свидетеля о том, что было ему сказано во время беседы. Это повторный допрос обвинения. Но, согласно правилам, если обвинение задает вопрос, касающийся части беседы, противная сторона вправе спросить обо всей беседе. На основании этого правила я хочу знать все, что было сказано.

Лицо Гамильтона Бюргера побагровело.

— Ваша честь, — вскричал он. — Я категорически протестую против подобного вмешательства в конфиденциальные беседы. Как окружной прокурор я имею полное право задавать вопросы, относящиеся к любым обстоятельствам дела.

— Вы задали вопрос, касающийся части разговора, — сказал судья. — А этот человек не ваш клиент, а лишь свидетель. Возражение отклонено.

— Продолжим, — сказал Мейсон. — Так о чем же вы говорили?

— Я сказал мистеру Бюргеру то, что говорил и здесь.

— А что советовал вам мистер Бюргер?

— Он сказал, чтобы я показал на обвиняемую пальцем, и, пожалуй, больше ничего.

— А не советовал ли он вам умолчать о чем-нибудь, если вас не спросят?

— М-м… да.

— О чем же? — спросил Мейсон.

— О том, что у той женщины не было с собой багажа.

— О, понятно, — сказал Мейсон. — Когда она уходила со стоянки, у нее в руках ничего не было?

— Ничего, кроме маленькой кожаной сумочки.

— Вы уверены в этом?

— Да.

— И Гамильтон Бюргер сказал, что вы не должны упоминать об этом, так ведь?

— Да, если меня не спросят.

— Благодарю вас, мистер Данверс, — саркастически произнес Мейсон. — У меня все.

— Вопросов нет, — пробормотал Гамильтон Бюргер и поспешно вызвал следующего свидетеля.

Им был летчик, который рассказал, что его нанял мужчина для того, чтобы он доставил пассажирку в Бэ-керсфилд. Ему сказали, что женщине необходимо быть на автобусной станции в час пополудни. Лицо женщины было скрыто густой вуалью, и он не разглядел его, но одежду запомнил. Он обратил на нее внимание главным образом из-за вуали. Он также запомнил фигуру этой женщины и ее внешний облик.

— Видите ли вы в зале суда какую-нибудь женщину, чья фигура и внешний облик напоминают вам пассажирку, которую вы отвозили в Бэкерсфилд? — спросил Гамильтон Бюргер.

— Да, сэр.

— Где она?

— Если мистер Бюргер велел вам показать на нее пальцем, то не смущайтесь, показывайте, — вставил Мейсон.

— Он не велел мне на нее показать, — ответил свидетель, — он лишь велел мне сказать: «Это обвиняемая».

Взрыв смеха в зале.

— Но вам ведь уже показывали ее раньше, — сердито воскликнул Бюргер, — и вы сказали мне, что она похожа на ту пассажирку. Верно?..

— Минуточку, — вмешался Мейсон. — У меня есть возражение, поскольку такого рода вопрос окружного прокурора может оказаться наводящим и наталкивающим свидетеля на определенный ответ.

— Возражение принято, — сказал судья.

— Ну хорошо. Вы видели эту женщину прежде? — спросил Бюргер.

— Да.

— Это обвиняемая?

— Похожа на нее.

— У меня все, — поспешно объявил Бюргер.

— Сколько раз вы видели обвиняемую до сегодняшнего дня? — спросил Мейсон.

— Один раз.

— У меня все. Благодарю вас, — сказал Мейсон.

— Одну минутку! — вмешался Бюргер. — Свидетель не понял вопроса. Он имел в виду, что один раз ему пришлось опознавать ее. Но видел он ее дважды. Один раз на опознании и еще раз, когда она садилась в самолет. Не так ли? — спросил Бюргер, обращаясь к свидетелю.

Холодное спокойствие Мейсона резко контрастировало с возбужденным тоном прокурора.

— Я возражаю, ваша честь, — сказал адвокат, — это явная попытка со стороны окружного прокурора проинструктировать свидетеля и подсказать ему, как он должен отвечать на заданный вопрос.

— Окружной прокурор, будьте любезны ограничиваться прямыми вопросами, обращенными к свидетелю, — сказал судья.

— Хорошо, — еле сдерживаясь, произнес Бюргер. Он обратился к свидетелю: — Когда вы говорили, что уже видели эту женщину, вы ведь имели в виду… э-э… одним словом, что вы имели при этом в виду?

— Я думаю, — заметил Мейсон, — свидетель не так глуп, чтобы не догадаться, что ему ответить после подсказки окружного прокурора. Он, наверно, скажет, что видел эту женщину и до опознания.

— Да, это я и хотел сказать, — согласился свидетель.

— У меня все, — объявил Бюргер.

— Минутку, — попросил Мейсон. — Прежде чем вы уйдете, нам бы хотелось кое-что выяснить о человеке, который договаривался с вами о найме самолета. Вы узнали бы его, если бы снова увидели?

— Да.

— Вы видели его еще раз?

— Нет.

— Не смогли бы вы описать его немного более подробно?

— Ну… ему лет шестьдесят или около того, и у него была какая-то неуверенность в Движениях. Он был… ну, как пьяный, хотя от него спиртным не пахло. Может быть, он употребляет наркотики или что-нибудь такое.

— Он высокий?

— Нет, маленький и толстоватый… Я не очень-то его запомнил. Я решил, что это отец пассажирки.

— Теперь об опознании. Вам показали обвиняемую рядом с другими женщинами?

— Нет, она была одна.

— И мистер Бюргер указал вам ее?