Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 16. Дело о хитроумной ловушке

— Ваш дядюшка ее никогда не ревновал?

— Ко мне?

— Да.

— Господи, нет, конечно.

— Он счастлив?

— Я его об этом не спрашивал, ну а он не пускался со мной в откровения. Мне кажется, он слишком поглощен своим хобби.

— Послушайте, а к кому-нибудь другому он ее не ревновал?

— Во всяком случае, мне об этом неизвестно. Он прекрасно владеет собой и умеет скрывать свои чувства.

— Он ни разу не просил вас так или иначе последить за Дорлой?

— Что за мысль! Он никогда бы на такое не пошел.

— Допустим, он ревновал, предполагая, что она его обманывает?

— Ну тогда, конечно, другое дело.

— Ну, ладно… У вас в комнате находился магнитофон с микрофоном, который совершенно незаметно прикрепляется к стене. Зачем он вам понадобился и кто надоумил вас приобрести его?

Тед Бельфор оторопело посмотрел на адвоката.

— Отвечайте же, где вы его раздобыли?

— Я вас не понимаю, мистер Мейсон. У меня нет ничего подобного.

— Не глупите, как это нет? И магнитофон, и микрофон находились в вашем стенном шкафу. Я достал их оттуда. Как они могли туда попасть?

— Понятия не имею. Должно быть, их кто-то спрятал. Это не мои вещи.

— Вы знаете, что я ваш поверенный?

— Знаю.

— И что я пытаюсь вам помочь?

— Да.

— Что бы вы ни натворили в прошлом, вы обязаны мне об этом сказать, ибо в противном случае я вынужден действовать вслепую. Это-то вы хоть понимаете?

— Да, сэр.

— Обязуетесь ни в коем случае мне не лгать?

— Да, сэр.

— Хорошо… Вы лгали мне только что?

— Нет, сэр.

— Вы сказали мне правду?

— Да, сэр.

— Ладно… Вернемся к ночи девятнадцатого числа. Что же произошло?

— Как я уже говорил, мой дядя уезжал в Мексику. Дор-ла должна была ехать. с ним до Пасадине. Но в последнюю минуту дядя передумал и забрал ее с собой. В этом отношении он человек странный, про таких'говорят, что у них семь пятниц на неделе. Ужасно беспокойный характер. Он может быть полностью во власти какой-нибудь мысли или плана, потом совершенно неожиданно сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Покупает, к примеру, первоклассную машину, очень ею доволен, но через неделю он ее уже продает и покупает другую.

— А в отношении женщин у него такое же непостоянство?

— Думаю, что да. Только тетя Марта умерла сама, так что ему не понадобилось от нее избавляться, как от машины. Ну а Дорла для него явилась воистину «новой» моделью. Она привлекла его внимание с первого раза, как только он с ней встретился.

— Не сомневаюсь, что так оно и было…

Тед Бельфор несколько смущенно продолжал:

— После смерти тети Марты вся семья ожидала, что дядя Гуфри женится на Флоренс Ингл. Она — замечательная женщина, да и друзьями они были давно. Но тут появилась Дорла и все…

— Вы ее называете «тетей» Дорлой?

— Нет.

— Почему?

— Она сама этого не захотела. Сказала, что это создает… Она употребила весьма забавное выражение.

— Какое же?

— «Бессексуальный колорит».

— Гм… — хмыкнул Перри Мейсон. — Итак, в самую последнюю минуту, возможно благодаря тому, что произошло в поезде, ваш дядюшка решил, что не следует оставлять Дорлу в доме наедине с вами?

— Не думаю. Вероятно, он просто надумал взять ее с собой, я к этому не имел никакого отношения.

— У нее с собой не было никакого багажа?

— Вот именно. Она приобрела все необходимое в Эль-Пазо.

— Вы ездили на станцию проводить своего дядюшку и Дорлу?

— Да, сэр.

— Кто еще их провожал?

— Да человека три-четыре из самых близких людей.

— Скажите, Мерилин Кит, секретарша Эдиссона Бельфора, тоже там была?

— Она появилась под самый конец с каким-то поручением от дяди Эдиссона лишь по долгу службы. Так что нельзя сказать, что она приезжала их проводить.

— Что было до этого?

— Что-то вроде прощального вечера.

— Где?

— У Флоренс Ингл.

— Она интересуется археологией?

— По-моему, да. Она вообще интересуется всем тем, что привлекает дядю Гуфри.

— Они были знакомы еще до его женитьбы?

— Да, конечно.

— И близкие друзья вашего дядюшки полагали, что он женится на Флоренс Ингл?

— Я слышал такие разговоры.

— Как Флоренс Ингл относится к Дорле?

— Хорошо как будто. Она всегда с ней очень мила.

— Тед, не увиливайте. Скажите мне правду, как она относится к Дорле?

Тед глубоко вздохнул:

— Ненавидит ее до… даже не знаю до чего!

— Так-то лучше… Дальше. Проводы устраивала Флоренс Ингл?

— Да.

— Вы сами усадили дядюшку и Дорлу в поезд? Вероятно, вы были не один, а присутствовал еще кто-то из гостей?

— Да.

— Для этого вам пришлось уехать из компании? — Да.

— Где они садились в поезд?

— В Аркейде.

— После проводов вы вернулись в дом Флоренс? — Да.

— Дорла должна была сойти с поезда в Алхамбра-Пасадене?

— Да, сэр.

— А как она предполагала оттуда вернуться?

— На такси. Она должна была отправиться домой… к себе домой.

— А вы вернулись к Флоренс Ингл?

— Да.

— Скажите, Мерилин Кит тоже туда заехала?

— Да. Ее пригласила миссис Ингл, и она охотно согласилась.

— Вы с ней разговаривали?

— С миссис Ингл?

— Нет, с Мерилин Кит?

— Да, немного. Она очень милая девушка и большая умница.

— Все это происходило после ужина?

— Да, сэр.

— Когда примерно вы туда вернулись?

— Трудно сказать. Полагаю, что в доме Флоренс Ингл мы были в половине девятого или в девять.

— Сколько времени вы там оставались?

— Помню, что сначала немного потанцевали, поболтали и очень скоро начали расходиться.

— Сколько человек было всего?

— Не очень много. Человек восемнадцать — двадцать, не более.

— На вокзал вы ездили на своей спортивной машине?

— Нет, я взял большую.

— Почему?

— Мне нужно было подвезти дядю и тетю к поезду, а у них был довольно большой багаж.

— Хорошо. Что же произошло после вашего возвращения на вечеринку?

— Я выпил два или три бокала шампанского. А около десяти часов — виски с содовой. И, поверьте, немедленно почувствовал, что со мной творится что-то неладное.

— В чем это выражалось?

— Стало двоиться в глазах, меня замутило.

— Что вы сделали?

— Решил выйти на свежий воздух, думал, может быть, станет легче. Я так и сделал, подошел к своей машине, чтобы в ней посидеть, и… больше ничего не помню. Очнулся я несколько позднее уже в движущейся машине… Я никому об этом не говорил, но за рулем сидела Мерилин Кит.

— Вы с ней разговаривали?

— Я спросил у нее, что случилось, но она велела мне. сидеть тихо, скоро, мол, все будет в порядке.

— Дальше?

— После я пришел в себя в постели в собственной комнате… Часы показывали тридцать пять минут пятого.

— Вы на них посмотрели?

— Да.

— Вы были раздеты?

— Да.