Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

Девушка показала на лежавшую на полу кофейную чашку.

— У вас, — со значением произнес Перри Мейсон, — замечательный слух.

Экономка с вызовом встретила его взгляд.

— На слух я не жалуюсь, — отрезала она, — и нахожу ему применение.

— Например, подслушивая у дверей? — поинтересовался адвокат.

Вмешалась Фрэнсис Силейн.

— Достаточно, мистер Мейсон, — сказала она. — Думаю, что сама могу потребовать дисциплины от слуг, когда это необходимо.

Экономка наклонилась, подняла кофейную чашку, поставила ее обратно на поднос, повернулась спиной к адвокату и обратилась к Фрэнсис Силейн:

— Принести вам другую чашку с блюдцем?

— Да, — ответила девушка, — и полный кофейник.

Экономка взяла поднос и удалилась из комнаты.

Перри Мейсон раздраженно заявил:

— Если я собираюсь вести это дело, то не желаю, чтобы вы мне мешали. Эта женщина шпионила за нами. Сегодня рано утром она пыталась шантажировать меня.

Фрэнсис Силейн, казалось, не проявила особого интереса к его словам.

— Неужели? — рассеянно отозвалась она.

Перри Мейсон стоял, уставившись на нее.

— Да, именнр так, — сказал он, — и я все еще жду объяснений по поводу того факта, что ваше путешествие на «бьюике» с большой скоростью не отразилось на показаниях спидометра.

Фрэнсис Силейн вскочила с кресла и, полностью игнорируя присутствие адвоката, начала срывать с себя одежду.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Собираюсь одеться и поездить на этом «бьюике», кретин! — выпалила она.

— А вы не собираетесь мне ничего рассказать о том, где вы были прошлой ночью в момент убийства?

Она сорвала с себя последнюю утреннюю одежду и принялась одеваться для поездки.

— Не будьте идиотом, — сказала она.

— Я бы мог вам помочь гораздо больше, — сказал Мейсон, — если бы знал факты.

Девушка замотала головой.

— Убирайтесь, — выпалила она.

Перри Мейсон с достоинством повернулся к двери.

— Очень хорошо, — сказал он и рьюком открыл дверь.

По другую сторону двери стояла экономка. Она разглядывала адвоката своими злобными сверкающими глазками, а на губах ее играла сардоническая усмешка. В одной руке она держала чашку с блюдцем, а в другой — кофейник.

— Благодарю вас, сэр, — произнесла она, — за то, что открыли дверь, — и с этими словами она проскользнула в комнату.

Джордж Блэкман всегда старался произвести на окружающих впечатление. Он зачесывал волосы назад, открывая высокий лоб, говорил низким, гудящим голосом и носил пенсне, с которого свисала широкая черная тесьма. Он мог быть кем угодно — конгрессменом или банкиром, но на самом деле являлся адвокатом по уголовным делам.

Только легкое беспокойство в его взгляде разрушало образ спокойного, респектабельного интеллигента, который Блэкман пытался создать для широкой публики.

Он пристально смотрел на сидящего по другую сторону стола Перри Мейсона.

— Я слышал, что вы представляете интересы семьи, — сказал Блэкман.

Взгляд Перри Мейсона оставался твердым и спокойным.

— Я представляю мисс Силейн в вопросе прекращения опеки, — объяснил он, — и я также представляю Артура Кринстона, ныне единственного здравствующего партнера. Были разговоры о том, чтобы я был душеприказчиком относительно завещания. Но я не могу одновременно представлять интересы находящегося в полном здравии партнера и являться душеприказчиком.

Блэкман ухмыльнулся, и в его ухмылке ощущался оттенок зависти.

— Неплохо для вас, — заметил он, — учитывая оплату вашей работы.

— Вы именно это пришли обсудить? — холодно спросил Мейсон.

Выражение лица Блэкмана изменилось.

— Я пришел сообщить вам, — заявил он, — что я представляю интересы Питера Дево, шофера, которого обвиняют в убийстве.

— Хорошее дело? — нехотя поинтересовался Мейсон.

Собеседник вздрогнул.

— Уж вам-то все известно об этом деле, — сказал он.

— По правде говоря, — начал Мейсон, произнося слова с нарочитой небрежностью, — мне ничего не известно. Я был настолько занят другими вопросами, что у меня не было времени заниматься убийством.

— Чушь! — резко возразил Блэкман.

Мейсон выпрямился с видом оскорбленного достоинства.

Блэкман наклонился вперед и многозначительно постучал по поверхности стола.

— Послушайте, Мейсон, — сказал он. — Вы ведете себя достаточно хитро. Но я хочу, чтобы вы знали, что у вас имеется не менее ловкий противник.

— И что это значит? — спросил Перри Мейсон.

— Это значит, что вы не можете просто так отсидеться, заграбастать все деньги и при этом выгородить своих подопечных, отправив Дево на эшафот.

— Я никого на эшафот не отправляю.

Блэкман поежился под ледяным взглядом сидящего напротив мужчины.

— Послушайте, — произнес он, — я излагаю факты. Здесь нет никого, кто бы нас подслушал. У нас с вами просто совещание. Вам известны правила игры, так же как и мне. Вы защищаете людей, обвиняемых в преступлении. Там есть чем поживиться. Я поступаю точно так же. Когда вы кого-нибудь защищаете, вы представляете только его интересы и больше ничьи. Вы сражаетесь со всем миром, чтобы защитить права своих клиентов.

— Конечно, — терпеливо подтвердил Мейсон голосом без всякого выражения, — в этом заключается долг адвоката.

— Прекрасно, — заключил Блэкман. — Я просто хочу, чтобы вы знали, что лично я собираюсь добросовестно выполнять свои обязанности.

— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Вы сказали либо слишком много, либо слишком мало. Я пока не могу утверждать определенно.

— Ладно, — согласился Блэкман. — Я имею в виду вот что. Вы держите эту девчонку в стороне. Вы довольно искусно с этим справились. В конце концов, дело против Пита Дево основано на косвенных уликах, и весьма слабых косвенных уликах, если на то пошло. Он лежал в своей постели пьяный, и кто угодно мог подбросить эту дубинку ему в комнату и засунуть две тысячи долларов в карман его одежды.

— Вы не учитываете, — заметил Мейсон, — показания Дона Грейвза, который своими глазами видел, как совершается убийство. Вы не учитываете тот факт, что, согласно показаниям Кринстона, Эдвард Нортон посылал за своим шофером, когда Кринстон уходил.

— Я учитываю все, — с выражением заявил Блэкман, не отрывая воинственного взгляда от лица Мейсона. — И я учитываю тот факт, что где-то в этом деле замешана некая женщина.

— Неужели? — удивился Мейсон.

— Именно, — подтвердил Блэкман, — и не надо притворяться удивленным. Вам это известно так же хорошо, как и мне.

Известно, что в момент убийства Дон Грейвз видел в этом кабинете какую-то женщину.

— Насколько я слышал, Дон Грейвз не говорил этого, когда его допрашивала полиция, — заметил Мейсон.