Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— Вот так, мистер Дрейк. В настоящее время я занимаюсь очень важным делом и не могу уделить вам должного внимания, но у вас еще в запасе десять дней до заседания суда, а за это время я напишу требование о приостановке дела и перешлю его в суд. Они прймут это к сведению, и вам не будет грозить наказание за неявку в суд. Мы же сможем детальнее разобрать ваше дело.

Стоя в дверях, он обменялся рукопожатием с Дрей-ком и пригласил в кабинет мистера Кринстона.

— Входите, — сказал адвокат.

Кринстон ворвался в приемную в характерной для него властной манере. Создавалось впечатление, что он одним только своим появлением сметает с пути все препятствия.

— Хэлло, Мейсон, — сказал он, пожимая руку адвокату. — Рад вас видеть. Наверное, вы были очень заняты, не так ли?

Мейсон с интересом наблюдал за ним.

— Да, — ответил он, — я был занят.

Кринстон уселся в большое кресло. Оно пришлось как раз по нему. Затем вытащил из кармана сигару, отрезал кончик, зажег спичку о подошву ботинка.

— Да, — протянул он, — ну и неразбериха была.

— Конечно, — согласился адвокат, — и она все еще продолжается.

— О, я думаю, все будет в порядке, — сказал Кринстон, — но почему вы не выполнили мои инструкции?

— Какие инструкции?

— Оставить Фрэнсис в стороне.

— Яделал все, что мог. Бедная девочка впала в истерику. Она заявилась ко мне а контору, ее нервы были в полном расстройстве. Я вызвал врача, и тот предписал покой. Он отвез ее в какой-то санаторий и даже мне не сказал в какой из опасения, что я могу ей позвонить.

Кринстон несколько раз затянулся сигарой и задумчиво уставился на адвоката.

— Неплохо придумано, — отметил Кринстон.

— Ее нервы действительно были ни к черту, — твердо заявил Мейсон.

— Да, да, понятно, — нетерпеливо перебил Кринстон. — Нет необходимости тратить ваше и мое время на эту чепуху. Все ясно. Я зашел, собственно, за тем, чтобы выяснить, известен ли вам человек, которого зовут Джордж Блэкман. Он адвокат.

— Да, я его знаю, — ответил Мейсон.

— Он связался со мной по телефону и сказал, что мне следует немедленно повидаться с вами по очень важному делу.

Голос Мейсона был спокойным и монотонным.

— Сегодня Блэкман приходил ко мне, — сказал он, — и намекнул, что, возможно, для всех было бы лучше, если бы Дево признался в непредумышленном убийстве.

— Но черт возьми! — взорвался Кринстон. — Он же убийца! Это было подлое хладнокровное убийство!

— Именно о позиции семьи и хотел поговорить со мной Блэкман, — тем же монотонным голосом продолжал Мейсон. — Он сказал, что если семейство будет продолжать занимать мстительную позицию, то и он будет вынужден занять такую же позицию по отношению к семье и постарается доказать, что дело против его клиента сфабриковано.

— Как он сможет это сделать? — поинтересовался Кринстон.

— О, есть множество способов, — продолжал Мейсон все тем же монотонным голосом. — Аксиома уголовного права состоит в том, что можно допрашивать в суде любого, кроме самого обвиняемого. Иногда можно попытаться допросить обвинителя. Очень часто допрашивают свидетеля обвинения. Вы начинаете «копать», применяете перекрестный допрос по совершенно посторонним вопросам, короче, пытаетесь найти хоть какой-то мотив для убийства. Тогда, представив суду присяжных соответствующий мотив, вы начинаете искать возможности для его осуществления. Если вам удалось объединить мотив и возможности, вы обращаете внимание присяжных на то, что, например, в совершении убийства можно с таким же успехом обвинить того же свидетеля обвинения.

— Вы хотите сказать, переложить вину на плечи Фрэнсис Силейн? — спросил Кринстон.

— Я не называл никаких имен, — сказал Мейсон. — Я просто рассказал вам о методах работы адвокатов по уголовным делам.

— Послушайте, — настаивал Кринстон. — Вы все-таки выяснили, что именно он хочет?

— Он сказал, что ему нужен соответствующий гонорар, — заметил Мейсон, — а также гарантия, что на имя окружного прокурора будет подано заявление, в котором будет содержаться просьба отнестись к делу как можно более снисходительно и вполне удовлетвориться признанием в непредумышленном убийстве.

Кринстон задумчиво смотрел на адвоката.

— Вы говорите, что, по его словам, он хочет именно этого? — прокомментировал он.

— Да.

— Но по вашему виду не скажешь, что вы верите его словам.

— Я и не верю.

— Почему?

— Потому что я не думаю, что окружной прокурор удовлетворится признанием в непредумышленном убийстве. Я думаю, что он будет преследовать в судебном порядке за тяжкое убийство первой степени либо вообще закроет дело.

— Тогда чего именно добивался Блэкман? — спросил Кринстон.

— Я думаю, он хотел прощупать нашу реакцию на подобное предложение. Если бы мы согласились пойти на сделку, он бы вытряс из нас как можно больше денег, потом шантажировал бы нас, и нам опять пришлось бы раскошеливаться, а на суде он бы нас надул.

Кринстон задумчиво разглядывал свою сигару.

— Он не произвел на мейя впечатление человека подобного сорта, — медленно произнес он. — По крайней мере по телефону.

— Если бы вы встретились с ним лицом к лицу, впечатление было бы обратным, — заметил Мейсон.

Кринстон взял в рот сигару и начал ее задумчиво жевать.

— Послушайте, — сказал он наконец, вытаскивая изо рта изжеванную сигару, — мне не нравится, как вы ведете это дело.

— Неужели? — холодно осведомился Перри Мейсон.

— Именно! — взорвался Кринстон.

— А что конкретно вам не нравится? — спросил адвокат.

— Я думаю, вы упустили отличную возможность. По-моему, чтобы спокойно завершить это дело, надо договориться с Блэкманом.

Ответ Мейсона был коротким.

— А по-моему, нет.

— А по-моему, да, и я приказываю немедленно связаться с Блэкманом и дать ему все, что он просит. В пределах разумного.

— Он не знает, что это такое — «в пределах разумного», — возразил Мейсон. — Подобным типам это неведомо. Он уточнит, что мы считаем разумным, а потом поднимет ставку.

— Хорошо. Пусть поднимает. Речь идет о целой куче денег, и мы не можем позволить себе испортить все дело.

— А вы не боитесь, — спросил Мейсон, — что Фрэнсис Силейн не выдержит такого давления?

— Это вы меня спрашиваете? — чуть не завопил Кринстон. — Когда вы сами позволили ей заполучить нервное потрясение, чтобы уберечь ее от рук полиции.

— Я не говорил, что я сделал это, чтобы уберечь ее от полиции, — возразил Мейсон.

— Тогда это говорю я, — заявил Кринстон.

— Хорошо, — согласился Мейсон, — я прекрасно вас слышал, и, кроме того, нет необходимости так кричать.

Кринстон вскочил, швырнул недокуренную сигару в плевательницу и свирепо воззрился на Мейсона.