Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

Мейсон положил ладонь на плечо репортера и слегка подтолкнул того к выходу.

— Будет вам, — сказал он, — я дал вам кое-что. Дайте и вы мне.

В приемной находился Фрэнк Эверли, весь его облик выражал нетерпение.

— Ты хотел меня видеть? — спросил Перри Мейсон.

Эверли кивнул.

— Входи.

Эверли вошел в кабинет. Перри Мейсон подождал в дверях, пока Гарри Неверс не выйдет в коридор, затем закрыл дверь кабинета и повернулся к Эверли.

Эверли кашлянул и отвел глаза.

— Не слишком ли быстро идет слушание дела, мистер Мейсон? — спросил он.

Мейсон улыбнулся устало и терпеливо.

— Другими словами, — сказал он, — ты слышал кое-какие комментарии на тему о том, что я потерпел крах в защите и обвинение громит меня по всем статьям, так?

Эверли покраснел и, заикаясь, произнес:

— Я ничего подобного не говорил, мистер Мейсон.

— Ты слышал когда-нибудь историю о человеке, — благожелательно продолжал Мейсон, — который предъявил иск соседу, утверждая, что его искусала собака соседа? Сосед выдвинул свои возражения, отрицая, что его собака злая, что его собака покусала истца и что у него вообще есть собака.

— Да, — сказал Фрэнс Эверли, — я слышал эту басню. В стенах юридического колледжа она считается классикой.

— Отлично, — сказал Перри Мейсон. — Защита в этом деле выставила себя на посмешище, потому что слишком уж размахнулась. Так вот, когда дело сомнительное, можно попытаться иметь какое-то средство про запас. Но надо помнить, что эффективен такой лук, на котором натянуты две тетивы: хотя бы одна пошлет стрелу в цель.

— Вы хотите сказать, что жертвуете всем в этом деле, чтобы сосредоточиться на одном пункте? — спросил помощник.

— Да, — ответил Перри Мейсон, — невиновность Фрэнсис Силейн и Роба Глисона фактически подтверждается на основании тех показаний, которые мы в настоящее время заслушали. Их виновность просто не может быть доказана, и это ясно. Но я хочу сделать больше, чем просто разумно обосновать сомнение и вдолбить его в головы присяжных. Я хочу добиться полного оправдания.

Фрэнк Эверли, широко раскрыв глаза, недоверчиво уставился на Перри Мейсона.

— Господи! — выдохнул он. — Я думал, что все происходившее сегодня окончательно подтвердило виновность Фрэнсис Силейн и Роба Глисона. Я думал, что если только нам не удастся опровергнуть показания некоторых свидетелей, то мы спокойно можем смириться с вердиктом — «виновны в убийстве первой категории».

Мейсон устало покачал головой.

— Нет, — сказал он, — основной вопрос этого дела уже возник на переднем плане. Я пытаюсь сейчас обрушить этот вопрос на головы присяжных с таким треском, что они никогда этого не забудут. И запомни: я так напугал Клода Драмма тем, как развиваются события, что он сейчас на грани паники. Он считает, что у меня в запасе имеется козырь, иначе я не отдал бы ему всю инициативу.

— Присяжные, — предположил Фрэнк Эверли, — кажется, настроены против нас.

— Еще бы они не были так настроены, — сказал Перри Мейсон. — А в дальнейшем они и вовсе на нас ополчатся. Ты обратил внимание, как действует Клод Драмм? Он формирует в умах присяжных состав преступления, пользуясь всего-навсего поверхностными показаниями. Когда он будет готов закончить излагать материалы дела, он начнет предъявлять фотографии трупа, лежащего поперек стола, окровавленного пресс-папье, страхового полиса, запятнанного кровью убитого, и все такое. Затем он передаст дело нам и оставит нас лицом к лицу с ожесточившимися присяжными, готовыми вынести смертный приговор.

— Я не понимаю, — сказал Эверли, — как вы собираетесь остановить его.

— Я не собираюсь его останавливать, — улыбнулся Перри Мейсон. — Я собираюсь его опередить.

В кабинет вошла Делла Стрит.

— В приемной мистер Дрейк, — сообщила она, — он говорит, что это очень важно.

Перри Мейсон улыбнулся ей.

— Ему придется подождать всего минутку, — сказал он, — я кое-что объясняю Фрэнку Эверли.

Делла Стрит посмотрела на Перри Мейсона взглядом, в котором светилась нежность.

— Я припоминаю, — мягко сказала она, — что я тоже когда-то заставила вас кое-что мне объяснить. После этого я настолько поверила в вас, что мне теперь не требуются объяснения.

Перри Мейсон вопросительно посмотрел на секретаршу.

— Ты читала газеты? — спросил он.

— Дневные выпуски.

— И тебе известно, как идет судебный процесс? — Да.

— Ты решила, что я веду довольно слабую защиту?

Она застыла на месте и с укором посмотрела на

Фрэнка Эверли.

— Кто это сказал? — спросила она.

— На это намекают в газетах, — объяснил Перри Мейсон.

— Так вот, — объявила Делла Стрит, — я только что поспорила с Полом Дрейком на половину своего месячного жалованья, что вы добьетесь оправдания обоих обвиняемых. Это доказывает, насколько я в вас верю.

— Значит, — заключил Перри Мейсон, — Дрейк принес плохие новости. Вы оба отправляйтесь отсюда и дайте мне с ним поговорить. Вам известно, что он выполняет кое-какую работу для меня в связи с этим делом. Вероятно, он добыл секретную информацию. Рискованно было с ним держать пари, если это так.

— Все в порядке, — уверила его Делла Стрит. — Он вел себя честно. Сообщил мне, что у него имеются кое-какие сведения.

— Он уточнил, что именно?

— Нет, он просто сказал, что у него они есть, а я сказала, что у меня тоже кое-что имеется.

— Что именно? — поинтересовался Перри Мейсон.

— Вера в вас, — ответила она.

Мейсон махнул рукой.

— Ладно, — сказал он, — отправляйтесь, ребята, и дайте мне поговорить с Дрейком. Посмотрим, что он расскажет.

Дрейк вошел в кабинет, усмехнулся, сел и размял сигарету.

— Значит, так, — сказал он, — у меня для тебя кое-что имеется.

— Отлично, — сказал Перри Мейсон, — что именно?

— «Грубая слежка» принесла свои плоды, — сказал Дрейк.

— Плевать на методы, — нетерпеливо бросил Мейсон. — Мне нужны факты.

— В общем, — сказал Дрейк, — история такая. Эта миссис Мэйфилд — твердый орешек.

— Я знал это раньше тебя, — сказал Мейсон. — Она пыталась меня пару раз ободрать.

— Да, мне все это известно, — кивнул Дрейк. — Беда в том, Перри, что все это выглядит чертовски плохо для твоих клиентов.

— Рассказывай.

— Значит, так. Во-первых, миссис Мэйфилд вовсе не настолько осведомлена, как притворяется. Она сделала ошибку, улегшись в постель не в то время. Она отправилась в постель примерно за пятнадцать — двадцать минут до убийства. Но зато она весь вечер шныряла вокруг и вынюхивала.

Все началось с того, что она обнаружила, что Глисон и Фрэнсис Силейн поженились. Она стала пытаться использовать это, вытянув приличную сумму денег у Фрэнсис Силейн. Не знаю сколько, по-моему около десяти тысяч долларов. А затем каким-то образом Эдварду Нортону стало известно, что Фрэнсис Силейн платит шантажисту. Он вызвал ее и попытался заставить сознаться, кому она платит и по какой причине. Естественно, она не решилась ему во всем признаться. Но Нортон был довольно упрямым типом и, для того чтобы добраться до истины, перестал выдавать девушке деньги. Она очутилась без гроша, и ей нечем было оплачивать шантаж.