Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

Так, а теперь я расскажу вам, что я сделаю. Если вы собираетесь сегодня вечером встретиться с Нортоном, я немного опережу вас и постараюсь его чуть-чуть смягчить. Он своеобразный тип. Вы поймете это, когда встретитесь с ним. Это хладнокровный бизнесмен-профессионал с головы до пят.

— Не возникнут ли у мисс Силейн трудности, когда она будет договариваться о встрече сегодня вечером? — спросил Мейсон, проницательно глядя на Крин-стона.

— О нет, — ответил Кринстон, — он один из тех, кто любит работать по ночам. У себя в доме он устроил самый настоящий офис, и с удовольствием трудится там по ночам. Большинство деловых встреч он назначает на вторую половину дня или вечер.

Он поднялся, подошел к адвокату и протянул руку.

— Чрезвычайно рад познакомиться с вами, — сказал Кринстон. — Посмотрим, удастся ли мне хоть немного смягчить Эдварда Нортона перед вашим с ним разговором.

— Нет ли у вас каких-нибудь предложений, — спросил Мейсон, — относительно того, к каким аргументам мне следует прибегнуть в беседе с мистером Нортоном?

— Никаких, — ответил Кринстон, — за исключением того, что я бы не советовал вам следовать какому-то определенному плану. Вы сами увидите, что Эдвард Нортон в большой степени сам себе закон.

Когда Кринстон ушел, Мейсон некоторое время расхаживал по кабинету, затем открыл дверь и вышел в приемную.

Его личный кабинет был угловым в анфиладе комнат, которую составили две приемные, юридическая библиотека, комната для стенографирования и два отдельных кабинета.

У Перри Мейсона в подчинении имелись машинистка, Делла Стрит, совмещающая обязанности стенографистки и секретарши, и Фрэнк Эверли, молодой юрист, набирающийся практического опыта в бюро Мейсона.

Перри Мейсон пересек кабинет, подошел к двери в юридическую библиотеку, открыл ее и кивнул Фрэнку Эверли.

— Фрэнк, — сказал он, — я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, и притом быстро.

Эверли отодвинул от себя книгу в переплете из телячьей кожи, которую читал, и поднялся.

— Да, сэр, — сказал он.

— Я думаю, — продолжил Перри Мейсон, — что некий Роберт Глисон женился на некоей Фрэнсис Си-лейн. Я точно не знаю, когда это событие имело место, но, вероятно, это произошло несколько недель назад. Они постарались скрыть этот факт. Тебе придется перелопатить целую груду разрешений на брак, прежде чем найдешь то, что нужно. Позвони какому-нибудь клерку в бюро, выдающее эти разрешения, и попроси его поработать сверхурочно. Через несколько минут они закрываются, поэтому поторопись.

— Конечно, шеф, — с готовностью согласился Эверли, — когда я раздобуду эту информацию, как мне с вами связаться?

— Когда ты найдешь то, что нужно, — сказал Мейсон, — сделай выписку, запечатай в конверт, пометь «Конфиденциально» и положи под пресс-папье на столе в моем кабинете.

— О’кей, шеф, — откликнулся Эверли и устремился к телефону.

Мейсон вернулся в свой кабинет, просунул большие пальцы рук в проймы жилета и принялся медленно и методично расхаживать туда и обратно.

Фрэн Силейн вела огромный «паккард», уверенно держа руль и не снимая ногу с педали газа.

Когда она сидела в огромном кожаном кресле в кабинете адвоката, то казалась маленькой, хрупкой и беззащитной. Теперь от ее беззащитности не осталось и следа. Что-то по-кошачьи хищное чувствовалось в том, как она вела машину, с яростью направляя ее в узкие коридоры между потоками других машин, резко останавливаясь на красный свет и мгновенно набирая скорость на зеленый. Ее лицо оставалась все таким'же Недовольным и угрюмым:

Сидя рядом с девушкой, Перри Мейсон внимательно наблюдал за ней.

Машина въехала на холм и повернула на извилистую дорогу. Фрэн кивнула головой, показывая направление.

— Вот здесь, — сказала она, — у подножия холма.

Взгляд Мейсона скользнул по извилистому спуску и увидел большой, ярко освещенный дом.

— Настоящий особняк, — заметил он.

— Да, — коротко отозвалась она.

— Много слуг? — спросил он.

— Совсем немного: садовник, экономка, дворецкий, шофер и секретарь.

— Вы называете секретаря слугой? — с легким удивлением осведомился Мейсон, наблюдая за профилем девушки.

— Я называю, — выпалила она.

— Очевидно, он вам не нравится, — заметил Мейсон.

Она не обратила никакого внимания на это замечание, но прошла поворот на такой скорости, что шины жалобно завизжали.

— Между прочим, — продолжал Перри Мейсон, — если вы на что-то злитесь и хотите сорвать свою злость на машине, я бы предпочел, чтобы вы позволили мне выйти. Мне приходится пошевеливаться, чтобы заработать себе на жизнь. И я не смог бы выразительно жестикулировать перед судом с рукой на перевязи.

— Это еще ничего. Вы могли бы лишиться и обеих ног, — ответила она и, увеличив скорость, прошла следующий поворот.

Мейсон протянул руку и выключил зажигание.

— Достаточно, — сказал он.

Девушка резко нажала на тормоз и вне себя от бешенства повернулась к нему.

— Не смейте касаться машины, когда я ее веду! — взорвалась она. — Слышите? Не смейте!

Тон Перри Мейсона был почти небрежным.

— Не пытайтесь рисоваться передо мной, — сказал он, — рискуя при этом нашими жизнями. В этом нет необходимости.

— Я вовсе не рисуюсь, — захлебывалась от ярости девушка. — Мне плевать на то, что вы думаете. Я не хочу опоздать на. встречу. Если мы опоздаем хотя бы на пять минут, все пропало. Он вообще не захочет нас видеть.

— Я мог бы принести вам гораздо больше пользы, — мягко заметил Мейсон, — если бы добрался до места в целости и сохранности.

Девушка продолжала тормозить, пока машина окончательно не остановилась. Затем она сняла руки с руля и с горящими глазами повернулась к адвокату.

— Эту машину веду я, — отчеканила она, — и я не желаю, чтобы вы мне мешали!

Вдруг она улыбнулась.

— Извините меня, — вырвалось у нее, — я была не права и веду себя, как капризный ребенок. Наверное, я просто слишком боялась опоздать, вот и все.

Мейсон благодушно заметил:

— Все в порядке, но у вас дьявольский нрав, не так ли?

— Конечно, — ответила она. — Я думала, вам это известно.

— Я ничего не знал, — сказал Мейсон, — пока мне об этом не рассказал Кринстон.

— Он вам об этом рассказал?

— Да.

— Ему не следовало этого делать.

— А моя секретарша, — спокойно продолжал он, — сказала мне, что вы выглядите угрюмой. Сначала я подумал, что она, возможно, права. Но это не так. Вы не угрюмы, вы просто в панике. Вот и все. Когда вы испуганы, вы выглядите угрюмой.

Она резко повернулась к нему. Рот ее был полуоткрыт, в глазах затаилась тревога. Затем, не говоря ни слова, она снова взглянула на дорогу и тронула машину с места. Рот ее был крепко сжат, и в машине царила напряженная тишина.