Кэролайн Уэллс - Человек, который провалился сквозь землю

– Звучит довольно неплохо. Но, мистер Брайс, не можем ли мы сперва провести собственное расследование? Надеюсь, что да. Все эти детективы играют на публику, а я боюсь огласки.

– Мисс Рейнор, этого не стоит опасаться. Если человек, о котором я говорю, возьмется за дело, он не станет подымать шум. К тому же он может попробовать найти убийцу Эймоса Гейтли.

– О, это как раз то, чего я хочу! Давайте пригласим вашего детектива. Как его зовут?

– Не смейтесь, его имя – Пенни Уайз. [1] Ума на грош (англ.)

– Что? Это же нелепо!

– Но это так. На его визитке написано «Пеннингтон Уайз», но никто не может удержаться от того, чтобы дать ему это прозвище.

– Он должен сменить имя! Ведь оно приуменьшает все его успехи!

– Ну, он так не думает. Фактически, он настолько привык к шуточкам над его именем, что только улыбается, не обращая на них внимания.

– Вы попросите его помочь нам?

– Конечно, и если только он не слишком загружен другими делами, то он сразу же преступит к делу.

– Чувствую себя такой юной и неопытной, что не могу решать такие важные вопросы, – содрогнулась Олив. – Кажется, меня должен направлять кто-то старше и мудрее меня. Знаю, у меня есть ваша помощь, но мне хотелось бы иметь рядом родственника или друга, на которого можно было бы рассчитывать. Я совсем одна в этом мире, мистер Брайс.

– Но у вас ведь есть миссис Вэйл?

– Моя дуэнья? Она прекрасная компаньонка и станет подходящим человеком для ведения домашних дел, но в важных вопросах она не способна дать толкового совета.

– Мисс Рейнор, вы и правда одиноки, но у вас необычайные способности для молодой девушки. Вы постоянно удивляете меня своей хваткой и умением быстро разобраться в ситуации.

– Но раньше мне помогал Эймори Мэннинг.

Бедное дитя, я знал, что она одинока, и, хотя я не мог осмелиться на явное выражение сочувствия, я поспешил заверить ее в том, что окажу всевозможную помощь, а также справлюсь с юридическими делами.

– Хорошо, мистер Брайс, – ответила она. – Есть еще одна вещь. Я хотела бы, чтобы вы сделали это для меня. Чтобы вы сходили в морг. Не могу заставить себя пойти туда сама, и не хочу просить об этом кого-то из знакомых.

– Конечно, – ответил я, пытаясь говорить как можно естественней и видя, что она сильно волнуется. – Это всего лишь формальность, но лучше чувствовать, что мы сделали все возможное. Пойду туда хоть сейчас, если скажете.

Кажется, Олив удивилась моей податливости, и согласилась с тем, что нужно немедленно действовать.

– Вернетесь вечером и обо всем расскажете, – сказала она и быстро пожелала мне доброго дня, отпустив меня.

Приступая к поручению, у меня было достаточно пищи для ума, чтобы голова пошла кругом. Я погрузился в проблему и был вполне удовлетворен своей ролью. Став адвокатом и советником мисс Рейнор, я решил сделать все возможное, чтобы оправдать ее выбор. До сих пор я был безызвестен, а теперь коллеги будут смотреть на меня с завистью и с критицизмом. А значит, нужно постараться.

На мой взгляд, у меня было три задачи. Во-первых, разобраться с финансовыми делами мисс Рейнор. Во-вторых, помочь ей выйти на след убийцы Эймоса Гейтли. В-третьих, помочь ей найти Эймори Мэннинга или хотя бы узнать о его судьбе. Первое было моей и только моей обязанностью. С остальными двумя должен помочь Уайз, и я был уверен, что он добьется успеха.

Мой визит в морг, как я и предполагал, не принес результата. Бедолаги, тела которых оказались там, начиная со среды, дня исчезновения Мэннинга, были ничуть на него не похожи.

Хотя до того дня я никогда не видел его, я хорошо представлял его как крупного человека с могущественным видом. К тому же я следил за его лицом, когда мы ехали в трамвае. Хоть мы и были слишком далеко друг от друга, чтобы начать разговор, но, несмотря на переполненность, находились в поле зрения друг друга. Его лицо было строгим и умным, последнее достигалось при помощи огромных черепаховых очков. Также у него были густые темные волосы, вандайковская бородка и маленькие, аккуратно подстриженные усики.

– Нет, – сказал я служителю морга, – здесь нет человека, которого я ищу.

Я рассказал ему о Мэннинге на случай, если он что-то знает. Но он лишь коротко заметил:

– Сэр, вы не первый. В поисках Мэннинга сюда уже заходила полиция.

Значит, полиция опередила меня! Ну что ж, это лишь придает уверенности, что искомого здесь нет.

– Здесь был другой парень, не мистер Мэннинг. Полиция осмотрела его. А вы не желаете?

– О чем это вы?

– В тот же день в Ист-ривер нашли обмороженное тело. Мы думали, что это труп, а он взял и ожил!

Меня это не сильно заинтересовало, ведь если тело было найдено в реке тем самым днем, то он никак не мог принадлежать Мэннингу. А служитель морга все продолжал:

– Можете взглянуть на него, сэр, а вдруг вы его знаете. Бедняга потерял рассудок, вернее, нет, он потерял память и не знает, кто он!

– Амнезия? – спросил я.

– Ее так называют, и не только ее. Аспасия [2] На самом деле Аспасия, это не заболевание а греческая гетера, жена Перикла (ок. 470―400 до н. э.) – или что-то в этом роде.

– Афазия, – исправил его я, даже не улыбнувшись – в конце концов, вряд ли он что-то знает о состоянии, в котором даже врачи толком не разбираются. – Где он?

– Его увезли в госпиталь Белльвью, когда увидели, что он жив. Его откачали, но память он совершенно потерял. Он будет очень рад, если вы сможете его опознать. Я всех прошу взглянуть на него, а вдруг есть шанс? Как-то жаль его.

Я был не особенно заинтересован, но призыв к гуманности затронул меня, и я отправился в больницу, где без сложностей смог увидеть его. На самом деле врачи даже были рады посетителям, так как надеялись, что кто-нибудь опознает пациента.

С первого же взгляда я убедился, что это не Эймори Мэннинг, впрочем, на это я и не рассчитывал. У этого мужчины были редкие светлые волосы и водянистые глаза, смотревшие отсутствующим взглядом. Он был чисто выбрит, а его голос был довольно своеобразен: я был уверен, что по нему его точно можно опознать, вот только я никогда прежде не слышал подобного голоса. Нет, я не знал его, и внимательный осмотр этого человека только подтвердил это. Это было печально. По-видимому, этот человек был образован и привык к культурной среде. Также у него было чувство юмора, которое, в отличие от памяти, не покинуло его.

Я присел у его постели и задержался там намного больше, чем планировал, так как заинтересовался его историей, и время незаметно пронеслось.

– Понимаете, я провалился сквозь землю, – сказал он, глядя на меня странными глазами.

– Вы?

– Провалился сквозь землю, и это было долгое, долгое падение.

– Да. Знаю, восемь тысяч миль.