Кэролайн Уэллс - Человек, который провалился сквозь землю

– Рад за вас, старина, – я протянул ему руку. – Иди вперед и побеждай!

– Но так ли это хорошо, вспомнить все? – взволнованно выкрикнула миссис Вэйл. – Я как-то знала человека, который…

– И что же случилось с этим счастливцем? – поинтересовался Риверс.

– Ну, он был контужен, как и вы сейчас… – но в этом месте Уайз, не желая слушать очередную длинную историю, перебил миссис Вэйл.

– Простите, миссис Вэйл, но я должен бежать, но сперва мне нужно сказать мистеру Риверсу пару слов.

Старушка утихла, но было видно, что она расстроенна.

– Можно войти? – в дверях появилась Олив. – Я нужна?

– Нужны ли вы? – Риверс трогательно улыбнулся ей в ответ. Его улыбка была спонтанной и до того радостной, что через мгновение Риверс одернул себя и обратился к ней учтиво и формально:

– Вы всегда нужны, – дружелюбно, но безрадостно сказал он. Конечно, он был джентльменом, но решившим не делать никаких авансов до тех пор, пока не удостоверится. Затем он с любопытством посмотрел на девушку, словно размышляя, займет ли она какое-то место в его восстановленной памяти, если она, конечно, восстановится.

Зизи нарушила воцарившуюся тишину.

– Пенни, я хочу идти, – сказала она до того умоляющим голосом, что я чувствовал: никто не смог бы ей отказать.

– Идти? Куда? – мягко спросил Уайз.

– Я хочу, чтобы мы, все мы пошли в офис мистера Гейтли…

– Вперед! – воскликнул Риверс. – Я обещал старине Брайсу пойти туда сегодня, но не явился на встречу. Старик, прости, но мне нужно было увидеться с врачом. Пойдем сейчас, раз уж эта чертовка так хочет.

Он часто называл Зизи чертовкой, и ей нравилось слышать это прозвище от него, хотя обычно она отвергала всякую фамильярность. Зизи улыбнулась ему, но я приметил печаль в ее взгляде и понял: она думает про обличающий его набросок снежинки. Хотя Зизи очень нравился Риверс, и она, в самом деле, верила в его невиновность, но преданна она была Пеннингтону Уайзу, и набросок снежинки, который она обнаружила, мог привести к катастрофическому результату.

Олив избегала посещений кабинета своего опекуна и не была в нем со дня трагедии, но Зизи шепнула ей несколько слов и убедила присоединиться ко всем. Я сказал ей, что если она не хочет заходить в офис мистера Гейтли, то пока мы пойдем в него, она может остаться в моем, вместе с Норой. Миссис Вэйл настояла на том, чтобы присоединиться к нашей компании.

Казалось, что атмосфера наполнена духом надвигающейся катастрофы, но никто из нас не стремился ее отсрочить. Пеннингтон Уайз был тих и серьезен; Зизи, напротив, была словно наэлектризована. Она то подпрыгивала и почти истерично хихикала, то становилась милой и нежной. Она сбегала за одеждой Олив и одела ее, словно мать ребенка. Сама Олив была ошеломлена. Она снова и снова застенчиво и задумчиво поглядывала на Риверса, а тот отвечал ей сердечной улыбкой.

Мы сели в фаэтон и быстро добрались до Пуритэн-билдинг. Сперва мы направились в мой офис. Нора встретила нас с гостеприимством и тактично помогла Олив преодолеть страх перед этим зданием.

– Ну, чего же мы ждем? – спросил Риверс. – Думаю, нам нужно пройти в офис Гейтли. Возможно, мисс Рейнор и миссис Вэйл предпочтут остаться здесь вместе с мисс Маккормак.

– Нет, я тоже должна идти, – ответила Олив.

Нора нерешительно посмотрела на нее. Поняв, что для Олив оставаться на заднем плане будет тяжелее столкновения с неизвестностью, она небрежно сказала:

– Хорошо, мисс Рейнор, давайте пойдем все вместе.

Думаю, всех нас пробирал страх, своего рода предчувствие того, что путешествие через холл повлечет за собой значительный результат. Самым веселым из нас был Риверс, но я чувствовал, что его жизнерадостность была наигранной.

– Ключи, Брайс? А, они у вас. Тогда все в порядке, пойдем.

Затем он погрузился в то же уныние, что и мы. Молча, все мы вошли в офис Гейтли. Я был первым, сперва пройдя приемную Дженни, затем кабинет и замешкался у стола. Риверс шел вторым, но Зизи протиснулась вперед и проскользнула в дверь перед ним. Взгляд Риверса был самым странным изо всех, что я когда-либо видел. Он постепенно переходил от тьмы забвения в рассвет пробуждения памяти.

И как только он оказался у стола Эймоса Гейтли, Зизи незаметно подтолкнула его к стулу напротив рабочего места мистера Гейтли. Риверс машинально, почти бессознательно опустился за стол, как раз на то место, где, по-видимому, сидел убийца Эймоса Гейтли. Зизи импульсивно схватила телефон, как бы непреднамеренно подняв его с промокашки, на которой был набросок снежинки.

Нас оглушила мертвая тишина, пока Риверс рассматривал рисунок. Он пожирал его глазами, а его лицо тем временем словно окаменело. Затем, подняв глаза, он встретился взглядом с Олив, и, глядя прямо на нее, Риверс издал пронзительный крик, словно в агонии:

– Я убил Эймоса Гейтли!

Думаю, что я не видел более странной сцены, чем та, что последовала за этим странным признанием. Я почувствовал, что земля уходит из-под ног. У меня даже промелькнула мысль, что я словно «проваливаюсь сквозь землю» и падаю в какую-то бездонную яму. Выражения побледневших лиц расплывались передо мной – я видел их, словно во сне, до того я был ошеломлен. Затем я смог навести резкость, и увидел отрешенное выражение на прекрасном лице Олив. Подобно мне, она еще не осознала слова Риверса.

Миссис Вэйл закрыла глаза и с громким стоном опустилась на стул. Нора спрятала лицо за шелковой портьерой и всхлипнула. Пеннингтон Уайз выглядел как человек, только что услышавший дурную, но ожидаемую весть. Тем не менее, произошедшее шокировало его, и я мог видеть, как он сжал кулаки и губы, пытаясь взять себя в руки.

Риверс был неподвижен, как каменная статуя, и лишь его глаза показывали весь тот страх, который он испытывал. Зизи настороженно стояла позади него, напоминая скорее ангела-хранителя, чем Немезиду. Ее жуткое личико было исполнено беспокойства. Риверс протяжно вздохнул. Он внимательно осмотрел помещение, дрожащим взглядом присматриваясь ко всем мелочам, изучил стол и все на нем, взглянул в следующий кабинет. Увидев военную карту на стене, он встал, расправил плечи и встряхнулся, словно пробуждаясь от сна.

Затаив дыхание, мы наблюдали за тем, как в его глазах появился блеск, свидетельствовавший о чувстве собственного достоинства и обретенном самоуважении. Он с улыбкой взглянул на Олив и сказал:

– Я – Эймори Мэннинг!

Зизи вскрикнула. Другим словом и не назовешь это. Ее радостные вопли заполнили комнату, она танцевала и размахивала худыми руками, словно бабочка.

– Все отлично! – кричала она. – Ох, Пенни, все отлично! – проскакав по комнате, она приземлилась на руки Уайзу, который похлопал ее по плечу и сказал: