Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— Но это потому, — сказала она, неожиданно садясь на верхнюю ступеньку, — что я тогда слегка жульничала. И желала я только то, что почти наверняка должно было случиться, а когда желание исполнялось, то я смотрела на это как на волшебство. Это было подношение древнему богу. Хотя и не богу как таковому, а полноватому мальчику. Как здорово — все эти штуки, которые мы выдумывали и в которые играли в детстве…

Она вздохнула, вернулась по тропинке и опять подошла к таинственной КК.

В ней ничего не изменилось. Матильда все еще выглядела позабытой и позаброшенной, но внимание Таппенс привлекли два новых предмета. Они были сделаны из фаянса — табуреты, вокруг которых обвивались лебеди. Один был темно-синий, а другой светло-синий.

— Ну конечно, — вслух сказала Таппенс. — Такие штуки я видела в детстве. Ну да, их обычно ставили на верандах. Они, кажется, были у одной из моих теток. Мы называли их Оксфорд и Кембридж. Почти точно такие же. И обвивали их утки… нет, лебеди. У них тоже было это странное отверстие в сиденье, похожее на букву S. В него можно было что-нибудь просунуть. Надо будет попросить Исаака вытащить их отсюда и хорошенько вымыть. И тогда мы сможем поставить их на крытой галерее, как нравится называть ее Томми, хотя мне кажется, что «веранда» здесь подходит больше. Мы поставим их туда и будем наслаждаться ими в теплую погоду.

Она повернулась и направилась к двери. В этот момент одна ее нога зацепилась за выставленное вперед колено Матильды…

— Боже! — воскликнула Таппенс. — Что же я натворила?

А натворила она следующее: ее нога зацепилась за темно-синий табурет, тот свалился на пол и раскололся на две части.

— Ой-ой-ой! Думаю, что Оксфорд потерян для нас навсегда. Придется ограничиться Кембриджем. Оксфорд уже не склеишь — разломы слишком сложные.

Таппенс вздохнула и подумала, что сейчас может делать Томми.

А Томми предавался воспоминаниям в кругу старых друзей.

— Мы живем сейчас в странном мире, — произнес полковник Аткинсон. — Я слышал, что ты со своей Пруденс [51] Настоящее имя Таппенс; в переводе с англ. «благоразумие». — хотя у нее есть какое-то прозвище… ах да, Таппенс — переехали в сельскую местность. Где-то в районе Холлоуквэй. Интересно, почему вас туда занесло. Какие-то особые причины?

— Дом оказался сравнительно дешев, — ответил Томми.

— Ну, это всегда приятно, не так ли? Как называется ваша усадьба? Ты должен дать мне свой адрес.

— Мы думаем назвать ее «Кедровая сторожка» — там растут прекрасные кедры. Правда, сейчас она называется просто «Лавры», но это отдает каким-то викторианством, нет?

— «Лавры». «Лавры», Холлоуквэй… Признавайся, что ты надумал? Что у тебя там за дела?

Томми посмотрел на пожилое лицо с торчащими белоснежными усами.

— Ведь ты же явно что-то задумал, нет? — сказал полковник Аткинсон. — Ты что, опять на службе у своей страны?

— Для этого я слишком стар, — ответил Томми. — Я уже давно вышел из подобных игр.

— С трудом верится. Это ты просто так говоришь. Или тебе велели так говорить. Ты же знаешь, что о том деле многого так и не узнали.

— О каком деле? — заинтересовался Томми.

— Думаю, что ты или слышал, или читал о нем. Кардингтонский скандал. Он произошел сразу же после другой истории — с этими чертовыми письмами и с подводной лодкой Эмлина Джонсона.

— Ах это, — вздохнул Томми. — Что-то смутно припоминаю…

— Дело, в общем-то, было не в подводной лодке, но из-за нее история привлекла к себе внимание. А потом, понимаешь ли, там были эти письма… И вся история приобрела политическую окраску. Да. Письма. Если б они до них добрались, то многое поменялось бы. Они привлекли бы внимание общества к нескольким наиболее уважаемым людям в правительстве. Просто удивительно, как иногда случаются подобные вещи. Подумать только! Предатели в самой гуще — всегда пользующиеся полным доверием, всегда отличные парни, которых никто не мог бы заподозрить… и все это время… Многое из этого так и не выплыло наружу, — полковник подмигнул. — Может быть, тебя послали туда на рекогносцировку, мой мальчик?

— На какую рекогносцировку? — спросил Томми.

— Ну этот твой дом… Как ты сказал — «Лавры»? Помню, про «Лавры» были какие-то глупые шутки… Не забывай, что сотрудники секретных служб все там перерыли. Они думали, что где-то в доме спрятаны важные улики. Кто-то считал, что их увезли за границу; называли Италию — еще до того, как кого-то стали подозревать. А другие были уверены, что они надежно спрятаны где-то в той местности. Ты же знаешь, что в домах есть и подвалы, и полы из плит, и другие вещи… Знаешь, Томми, мой мальчик, я чувствую, что ты опять вышел на охотничью тропу.

— Уверяю вас, что я больше не занимаюсь подобными делами.

— Тогда о тебе тоже никто так не думал. Помнишь? В начале прошлой войны. Когда ты встретился с этим гансом. С ним и с женщиной с книгой детских стишков в руках… [52] См. роман «Икс или игрек?». Да. То была блестящая работа. Так, может быть, теперь тебя направили по новому следу?

— Глупости, — возмутился Томми. — Выбросьте все эти идеи из головы. Я уже давно на покое.

— Ты старый лис, Томми. Могу поспорить, что ты гораздо лучше, чем многие молодые. Да. Ты сидишь здесь передо мной с невинным видом, и, я полагаю, тебе не стоит задавать никаких вопросов. Я же не могу заставить тебя выдать государственные секреты… В любом случае присматривай за женой. Ты сам знаешь, что она всегда слишком высовывается. Последний раз еле-еле спаслась…

— Знаете, — ответил Томми, — мне кажется, что Таппенс просто интересует история этого места. Кто там жил и когда. Портреты бывших владельцев и все такое. А потом, она занимается садом; кроме этого, ее ничего не интересует. Сад, цветочные луковицы и все, что с этим связано.

— Может быть, я и поверю тебе, если вы проживете там годик-другой и ничего не произойдет. Но я знаю тебя, Бересфорд, и я знаю нашу миссис Бересфорд. Вместе вы та еще парочка, и готов поспорить, что у вас есть что-то на уме. Хочу предупредить, что если эти бумаги выплывут на свет божий, то произведут фурор в политической жизни, а некоторым людям это совсем не понравится. Правда-правда. А эти люди, которым все это не понравится, сейчас являются незыблемыми столпами моральных устоев! Правда, некоторые другие люди считают их очень опасными. Не забывай об этом. Они действительно опасны, а те, кто не опасен, находятся в постоянной связи с теми, кто опасен. Так что будь осторожен, и пусть твоя женушка тоже побережется.

— Честное слово, — заметил Томми, — эти ваши идеи здорово меня разволновали.

— Волнуйся сколько угодно, но присматривай за миссис Таппенс. Мне она очень нравится. Милая девочка — всегда ею была и будет.