Фергюс Хьюм - Зеленая мумия [сборник]

– Пока не вместе… – вздохнула девушка.

– Всего шесть месяцев, и мы обретем свой дом и заживем в любви и счастье.

– Да-да, на триста фунтов в год, – добавила Люси. – Бедный Фрэнк Рендом.

– Люси, хватит меня дразнить! – закричал ее возлюбленный.

– При чем тут ты? Я всего лишь пожалела Рендома. Он – хороший человек, но ты ведь не думаешь, будто он обрадуется нашему браку?

– Разумеется, – отчеканил Хоуп ледяным тоном, – однако если ты желаешь, чтобы женихом был он, то еще не поздно…

– Глупый мальчишка! – энергично потрясла его за руку мисс Кендал. – Ты купил меня, так что я теперь никуда от тебя не денусь.

– Мы уже поговорили о том, что никто никого не покупал. Иногда, дорогая, мне начинает казаться, что я женюсь на флюгере.

– Невежливо так отзываться о женщине, тем более о своей будущей супруге. У тебя напрочь отсутствует чувство юмора.

– Но ведь ты меняешься каждые пять минут, и это ставит меня в тупик.

– А ты хочешь, чтобы я напоминала вдову Энн, прачку, которая всегда в трауре? Она выглядит, словно Ниоба [1] Ниоба – персонаж древнегреческой мифологии, царица, бросившая вызов богам, за что те умертвили всех ее детей. Ниоба от горя обратилась в камень, вечно льющий слезы о погибшем потомстве. – Здесь и далее примеч. пер. .

Они прошли через Гартли, и обитатели деревушки долго смотрели вслед молодой паре и судачили, что Люси Кендал поступила бы много мудрее, выйдя замуж за баронета Рендома. Среди них была и вдова Энн, или миссис Болтон, – мать Сиднея Болтона, мрачная пожилая женщина, которая зарабатывала стиркой и неизменно носила траур, хотя ее муж скончался более двадцати лет назад. Из-за черных одежд и постоянных разговоров о мертвецах ее называли вдовой Энн. Она же расценивала это как похвалу своей верности покойному супругу. Теперь, провожая взглядом влюбленных, эта женщина стояла в воротах своего неказистого жилища, вытирая красные глаза темным платком.

– Ах, молодость и любовь, молодость и любовь, – вздохнула миссис Болтон, всегда считавшая, что Люси непременно выйдет замуж за сэра Фрэнка. – Но кто знает, сколько это продлится?

– Пока мы живы, – гордо заявила Люси, раздраженная пророческими нашептываниями.

В ответ вдова Энн лишь простонала:

– Так же думали я и мой покойный Арон, но спустя шесть месяцев семейной жизни он уже бил меня смертным боем.

– Мужчина, поднявший руку на женщину… – вскипел молодой человек, но мисс Кендал перебила его:

– Арчи, не спорь, все это – ерунда!

– Ах! – снова тяжело вздохнула миссис Болтон. – Я тоже называла это чушью, моя леди, до того, как Арон, который теперь лежит в земле вместе с червями, приласкал меня утюгом. А мужчину нужно держать на коротком поводке, я всегда так полагала.

– Хорошего же мнения вы о мужчинах, – усмехнулся Хоуп.

– Я могла бы рассказать вам многое, что вы сочтете по-настоящему ужасным, – возразила ему Энн.

– А ваш сын Сидней тоже злой? – поддел вдову Арчи.

– Был бы злым, будь у него сила воли. Только ее у него нет! – с пылом воскликнула Энн. – Он – сын Арона, а отец не успел его научить уму-разуму. – И старуха снисходительно посмотрела на влюбленных.

– Сидней – приличный юноша, – резко оборвала Люси вдову. – Как вам не стыдно так отзываться о собственной плоти и крови, ведь вы – мать?! Уверяю вас, мой отец высокого мнения о вашем сыне, иначе не послал бы его на Мальту. Попробуйте смотреть на мир по-другому, радуйтесь жизни, миссис Болтон, и будьте повеселее. Тогда Сидней благополучно вернется домой, и вы заживете лучше прежнего.

– Если он вообще вернется… – вздохнула старуха.

– Почему вы так говорите? – испугалась мисс Кендал.

– Хороший вопрос, моя леди, вот только как на него ответить? Я бы так не волновалась, если бы он не того-этого.

– Того-этого? Что это означает? – пристально глядя на вдову, поинтересовался Хоуп.

– Словом, у меня странное предчувствие. Мне кажется, что скоро в мой дом опять придут смерть и горе, кровь и стоны… – довольно бессвязно протянула вдова. – А все эти того-этого подробно объяснены в Священном Писании. Дело вовсе не в том, что профессор хорошо отнесся к Сиду, вырвав его из порочного круга, – иначе мой мальчик до сих пор разъезжал бы на телеге, собирая белье для стирки и развозя его владельцам. Но мистер Браддок научил Сида осматривать пропитанные камфарой трупы, а я такие вещи совсем не переношу. И больше я не вижу во сне своего сыночка.

– А что вы видите? – тревожно спросила Люси.

Энн взметнула к небу скрюченные пальцы и скривилась:

– Мне снятся сражения, убийства и катастрофы, моя милая. Я вижу Сида в холодной могиле, и при этом он, словно ангел, играет на арфе. Да! – Вдова потуже завязала черный платок и кивнула, словно убеждая саму себя, что все так и есть. – Сид лежал красивым даже в гробу, хоть и был весь искромсан. Вот так…

– Тьфу! Что вы несете? – задрожала Люси всем телом, и жених, схватив ее за руку, потащил прочь от старухи.

– И лицо у него было, как у жертвы, – двинулась им вслед Энн. – Я проснулась от собственного крика, мне аж ноги судорогой свело, легкие заныли, а сердце чуть не вырвалось из груди…

– Прекратите, прошу вас! – закричал Арчи, увидев, как побледнела Люси от таких описаний. – Вы говорите глупости. Я знаю от профессора, что Сидней через три дня вернется, а ваш сон – всего лишь ночной кошмар. Зачем вы напугали мисс Кендал?

– Но аэндорская ведьма [2] Аэндорская ведьма – библейский персонаж (1 Цар. 28), волшебница, по просьбе царя Саула вызвавшая дух мертвого пророка Самуила. …

– К дьяволу и аэндорскую ведьму, и вас! Вот вам шиллинг. Идите и напейтесь. Надеюсь, это вас развеселит.

Вдова Энн прикусила монету парой оставшихся зубов, проверяя, не фальшивая ли, после чего присела в низком реверансе.

– Вы – настоящий джентльмен, – ухмыльнулась она, прикидывая, сколько джина можно купить на шиллинг. – Когда привезут тело моего мальчика, надеюсь, вы явитесь на похороны.

– Ворона, черт ее возьми, – прошипела Люси вслед вдове, которая, повернувшись, заковыляла в сторону ближайшего трактира.

– Неслучайно покойный муж приложил ее утюгом. Пожалуй, убей он ее, я бы и то не удивился.

– Как у Сиднея может быть такая мать? – кипятилась мисс Кендал, пока влюбленные продолжали прогулку. – Ведь он славный, приятный юноша.

– Это он теперь стал таким, ему просто повезло. Болтон всем обязан Браддоку, но, насколько я помню, еще лет шесть назад, когда твой отчим только принял его в свой дом, Сидней был грубым и неотесанным, как и его мать. Еще посмотришь, этот баловень судьбы выбьется в люди и женится на госпоже Джашер.

– Ты думаешь? Мне всегда казалось, что миссис Джашер увлечена профессором.