Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Ну-с, молодчик мой, – сказал Стэнлей Гопкинс, – кто вы такой, и что вам здесь нужно?

Молодой человек сделал над собой усилие и посмотрел на нас, стараясь казаться спокойным.

– Вы, вероятно, сыщики? Вы воображаете, что я имею отношение к смерти капитана Питера Карея? Уверяю вас, что я невинен.

– Мы это увидим, – возразил Гопкинс. – Прежде всего, как вас зовут?

– Джон Хоплей Неличан.

Холмс и Гопкинс обменялись быстрым взглядом.

– Что вы тут делаете?

– Могу я говорить конфиденциально?

– Конечно, нет.

– А почему я обязан вам отвечать?

– Если у вас нет другого ответа, то вам придется плохо на суде.

Молодой человек насупился.

– Хорошо, я вам скажу, – проговорил он. – Почему и не сказать?.. А между тем, мне ненавистна мысль о том, что этот старый скандал снова оживет. Слышали вы когда-нибудь о Даусоне и Неличане?

Я видел по лицу Гопкинса, что он никогда не слышал о таковых, Холмс же казался очень заинтересованным.

– Вы разумнее западных банкиров, – сказал он. – Они обанкротились на миллион, разорили половину Корнаваллийского графства, и Неличан исчез.

– Именно. Неличан был мой отец.

Наконец-то мы получили в руки нечто определенное, а между тем, казалось, широкая бездна отделяла скрывающегося банкира от капитана Питера Карея, пришпиленного к стене его собственной острогой. Мы все напряженно слушали молодого человека.

– Это дело касалось, в действительности, только моего отца. Даусон удалился от дел. Мне в то время было всего десять лет, но я был достаточно взрослый, чтобы чувствовать срам и ужас всего этого. Говорили, что мой отец украл все ценности и бежал. Это неправда. Он верил в то, что, если бы ему дали время реализовать их, то все было бы хорошо, и всем кредиторам было бы уплачено полностью. Он отправился на своей яхте в Норвегию как раз перед тем, как был отдан приказ о его аресте. Я помню ту последнюю ночь, когда он простился с моей матерью. Он оставил нам список ценностей, которые взял с собой, и поклялся, что вернется с восстановленной честью, и что никто из доверившихся ему людей не пострадает. Ну, а после того мы уже больше не слышали о нем. И яхта и он исчезли бесследно. Моя мать и я думали, что и она и он находятся на дне океана. Однако же у нас был верный друг – делец, и он некоторое время тому назад выяснил, что некоторые из ценностей, которые отец взял с собой, снова появились на Лондонском биржевом рынке. Вы можете себе представить наше удивление. Я потратил месяцы на то, чтобы напасть на их след, и наконец, после многих уловок и трудов, я узнал, что человек, продававший их из первых рук, был капитан Питер Карей, собственник этого домика. Естественно, что я навел справки об этом человеке и узнал, что он командовал китоловным судном, которое должно было вернуться из Арктических морей как раз в то время, когда мой отец переправлялся в Норвегию. Осень того года была бурная и сопровождалась штормами с юга. Весьма возможно, что яхта моего отца была загнана ими на север и там встретилась с судном капитана Питера Карея. Если это так, то что сталось с моим отцом? Во всяком случае, если бы я мог выяснить, при помощи свидетельства Питера Карея, каким образом ценности попали на биржевой рынок, то это послужило бы доказательством, что отец не продал их и что, когда он брал их с собой, то не имел в виду никакой личной выгоды.

Я приехал в Суссекс с намерением повидать капитана, но именно в этот момент произошла его ужасная смерть. Я прочел в отчете следствия описание его каюты, согласно которому в ней сохранялись старые шканечные журналы. Мне пришло в голову, что если бы я узнал, что произошло в августе 1883 года на «Морском Носороге», то я мог бы проникнуть в тайну судьбы моего отца. Прошлой ночью я попытался добраться до этих шканечных журналов, но не мог открыть дверь. Сегодня я возобновил свою попытку, и она мне удалась, но я увидел, что страницы, относящиеся к этому месяцу, вырваны из книги. В этот-то момент я и очутился в ваших руках.

– И это все? – спросил Гопкинс.

– Да, все. – При этом молодой человек отвел глаза.

– Вы ничего больше не хотите сказать нам?

Он колебался.

– Нет, ничего.

– Вы не были здесь до вчерашней ночи?

– Нет.

– В таком случае, как вы объясните это? – воскликнул Гопкинс, показывая помятую записную книжку с начальными буквами имени нашего пленника на первом листке и кровяным пятном на переплете.

Несчастный молодой человек обессилел. Он опустил лицо на ладони и задрожал.

– Где вы ее нашли? – простонал он. – Я не знал. Я думал, что потерял ее в гостинице.

– Довольно, – сурово произнес Гопкинс. – Все, что вы имеете еще сказать, вы скажете на суде. Теперь вы пойдете со мной до полицейского пункта… Ну-с, мистер Холмс, я очень обязан вам и вашему другу, что вы приехали помочь мне. Как теперь оказывается, присутствие ваше было не нужно, я и без вас довел бы дело до такого удачного исхода; тем не менее, я очень вам благодарен. Для вас оставлены комнаты в гостинице, так что мы можем дойти вместе до села.

– Ну, Ватсон, что вы думаете об этом? – спросил Холмс, когда мы на следующее утро возвращались домой.

– Я вижу, что вы недовольны.

– О, нет, милый Ватсон, я вполне доволен. Вместе с тем, я не одобряю метода Стэнлея Гопкинса. Я разочарован в нем. Я ожидал от него чего-нибудь лучшего. Во всяком деле, следует принимать соответствующие меры. Это первое правило уголовного следствия.

– В чем же заключается правильный метод в данном случае?

– В том пути, который я принял в расследовании этого дела. Может быть, он нам и не даст ничего. Я не знаю. Но, во всяком случае, я пойду по этому пути до конца.

На Бейкер-стрит Холмса ожидало несколько писем. Он схватил одно из них, распечатал его и разразился торжествующим смехом.

– Превосходно, Ватсон. Выбранный мной путь, кажется, верный. Есть у вас телеграфные бланки? Пожалуйста, напишите две телеграммы: «Семнеру, пароходному агенту, Ратклифская дорога. Примите троих завтра десять часов утра. Базиль». Это мое имя в тех местах. Теперь другую телеграмму: «Инспектору Стэнлею Гопкинсу, 46 Лорд-стрит, Брикстон. Приезжайте завтра девять тридцать завтракать. Важно. Телеграфируйте, если не приедете. Шерлок Холмс». Ах, Ватсон, это проклятое дело преследует меня целых десять дней. Теперь покончу с ним раз и навсегда. Надеюсь, что завтра мы в последний раз услышим о нем.

Точный инспектор Стэнлей Гопкинс появился в назначенный час, и мы сели за превосходный завтрак, приготовленный миссис Хадсон. Молодой сыщик находился в повышенном настроении под влиянием своего успеха.