Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– За исключением мистера Шерлока Холмса, – добавил мой товарищ с несколько горькой улыбкой. – Ну, послушаем. Какого рода работу исполнили вы?

– Прежде всего, я должен попросить вас, мистер Холмс, взглянуть на этот набросок, который даст вам общее понятие о расположении кабинета профессора и о плане дома и местности вокруг него. Он поможет вам следить за произведенным мною следствием.

Гопкинс развернул лист бумаги и положил его на колени Холмса. Я встал и, поверх плеча Холмса, изучал план.

– Это, конечно, очень грубо набросанный план, и на нем нанесены только пункты, которые я нахожу существенными. Все остальное вы сами увидите впоследствии. Прежде всего, если предположить, что убийца вошел в дом, то каким образом она или он вышел? Несомненно, по садовой дорожке через заднюю дверь, из которой легко попасть в кабинет. Всякий иной путь был бы крайне сложен. Скрылся преступник, должно быть, тем же путем, так как из двух других выходов из кабинета один был блокирован Сусанной, сбегавшей с лестницы, а другой ведет прямо в спальню профессора. Поэтому я сразу обратил свое внимание на садовую дорожку, которая промокла от недавнего дождя и, конечно, обнаружил бы следы ног.

Мое расследование доказало мне, что я имею дело с осторожным и опытным преступником. На дорожке не было никаких следов. Однако же не могло быть сомнения в том, что кто-то прошел по траве, окаймляющей дорожку, для того, чтобы не оставить после себя следов. Я не нашел ничего похожего на отчетливый отпечаток ноги, но трава была утоптана, и кто-то несомненно прошел по ней. Пройти же мог только убийца, так как ни садовник, ни другие обитатели дома не приходили сюда сегодня утром, а дождь начался только с ночи.

– Постойте, – прервал его Холмс. – Куда ведет эта дорожка?

– На большую дорогу.

– Какой она длины?

– Приблизительно сто ярдов.

– В том месте, где дорожка переходит калитку, вы, наверное, могли обнаружить следы?

– К несчастью, дорожка вымощена в этом месте кирпичом.

– Ну, а на дороге?

– Она вся была превращена в жидкую грязь.

– Досадно! Ну, а следы на траве какое имели направление?

– Невозможно было определить. Не было ни одной ясной линии.

– Большая или маленькая нога?

– Нельзя было разобрать.

Холмс издал возглас нетерпения.

– С тех пор все время лил дождь и свирепствовала буря, – сказал он. – Это труднее будет прочесть, чем палимпсест. Ничего не поделаешь! Что вы предприняли, Гопкинс, когда убедились в том, что ни в чем не можете убедиться?

– Мне кажется, мистер Холмс, что я убедился во многом. Я знал, что кто-то осторожно вошел в дом. Затем я осмотрел коридор, устланный циновками, на которых не могло остаться никаких следов. Он привел меня в сам кабинет. Это скудно меблированная комната. Главная вещь в ней – большой письменный стол с прикрепленным бюро. Последнее состоит из двух рядов ящиков с небольшим шкафчиком между ними. Ящики были открыты, шкафчик заперт на ключ. Оказывается, что ящики всегда бывали открытыми, и в них не хранилось никаких ценностей. В шкафчике находилось несколько важных бумаг, но незаметно было никаких признаков, чтобы его пытались открыть, и профессор уверил меня, что там все цело. Достоверно известно, что не было совершено никакого воровства. Теперь обратимся к телу молодого человека. Оно было найдено возле письменного стола, слева от него, как показано на плане. Рана была нанесена с правой стороны шеи и сзади, так что почти невозможно предположить, чтобы он сам нанес ее себе.

– Разве что он упал на ножичек, – заметил Холмс.

– Именно. Эта мысль пришла мне в голову. Но мы нашли ножик в нескольких футах от тела, так что это немыслимо. К тому же существует показание о его предсмертных словах. И, наконец, есть вот это очень важное вещественное доказательство, которое найдено зажатым в руке покойника.

Стэнлей Гопкинс вынул из кармана маленький пакетик, завернутый в бумагу. Он развернул ее и вынул золотое пенсне с двумя висевшими на нем оборванными концами черного шелкового шнурка.

– Виллугби Смит обладал прекрасным зрением, – добавил он. – Не может быть никакого сомнения в том, что это было сорвано с лица или с шеи убийцы.

Шерлок Холмс взял в руки пенсне и рассматривал его с крайним вниманием и интересом. Он надел его на нос, пытался читать через него, подошел к окну, посмотрел через это пенсне на улицу, крайне тщательно осмотрел под лампой и, наконец, хихикнув, сел к столу и написал несколько строчек на листе бумаги, который перебросил Стэнлею Гопкинсу.

– Больше этого я ничего не могу сделать для вас, – сказал он. – Может быть, это сослужит службу.

Удивленный сыщик прочел записку вслух. Она гласила:

«Разыскивается женщина с хорошими манерами, одетая как леди. У нее замечательный толстый нос и близко поставленные глаза. У нее морщинистый лоб, пристальный взгляд и, вероятно, округлые плечи. Есть указания на то, что она обращалась к оптику, по крайней мере, два раза за последние несколько месяцев. Так как ее очки очень сильны, а оптики не очень многочисленны, то нетрудно будет выследить ее».

Холмс улыбнулся при виде удивления Гопкинса, которое, должно быть, отразилось и на моем лице.

– Уверяю вас, что мои выводы – сама простота, – сказал он. – Трудно найти предметы, которые представляли бы лучшее поле для заключений, чем очки, особенно такие замечательные, как это пенсне. Что оно принадлежит женщине, я заключаю из тонкости его работы и также, конечно, из предсмертных слов Смита. Относительно же ее изящества и костюма, то это пенсне, как вы видите, имеет великолепную, литого золота оправу, и нельзя вообразить, чтобы женщина, носящая такое пенсне, была неряшлива в других отношениях. Вы видите, что зажим слишком широк для вашего носа, что указывает на большую ширину основания носа у дамы. Такого рода носы бывают обыкновенно коротки и грубы, но существует достаточно много исключений, чтобы я настаивал на этом пункте. Мое лицо узкое, а между тем я не могу попасть своими глазами в фокус этих стекол. Следовательно, глаза дамы близко посажены. Вы видите, Ватсон, что стекла вогнутые и необычной силы. Женщина, бывшая до такой степени близорука в течение всей своей жизни, должна отличаться физическими чертами, свойственными лицам с таким зрением, – опущенными плечами, морщинами около глаз и на лбу.

– Да, – сказал я, – я могу проследить за всеми вашими аргументами. Признаюсь, однако же, что не в состоянии понять, каким путем вы добрались до повторного посещения оптика.

Холмс взял пенсне в руки.