Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

— Конечно. Обязательно. Это улика, вещественное доказательство.

— Значит, письмо зачитают в суде?

— Не обязательно. Это может и не потребоваться. Сейчас расследуют смерть Джорджа, и не имеющее отношения к делу предаваться огласке не будет. Давайте, я заберу письмо с собой.

— Пожалуйста.

Она проводила полковника до парадной двери. Рейс собрался выйти, как вдруг Айрис спросила:

— Ведь из письма следует, что Розмари покончила жизнь самоубийством?

— Из него, безусловно, следует, — уточнил Рейс, — что у нее были причины уйти из жизни.

Айрис глубоко вздохнула. Полковник спустился по ступенькам. Обернувшись, он увидел: девушка стоит в дверном проеме и смотрит ему вслед.

Мэри Риз-Тэлбот приветствовала полковника Рейса восторженным вскриком.

— Боже мой, мы не виделись с тех пор, как вы загадочно исчезли из Аллахабада! [22] Аллахабад — город и область в индийском штате Уттар-Прадеш на реке Ганг. Что вас привело к нам сейчас? Наверняка не желание просто со мной повидаться. Светских визитов вы не наносите. Сейчас же сознавайтесь, обойдемся без дипломатии.

— С вами, Мэри, дипломатия — это чистая потеря времени. Я всегда говорил: вы видите человека насквозь лучше любого рентгена.

— Оставим пустую болтовню болтунам, друг мой; говорите, с чем пожаловали.

Рейс улыбнулся.

— Вашу служанку, которая меня впустила, зовут Бетти Арк-дейл? — поинтересовался он.

— Вот оно что! Только не говорите, что это лондонская простолюдинка — известная шпионка из Европы, все равно не поверю.

— И близко нет.

— И не говорите, что она из нашей контрразведки — тоже не поверю.

— Правильно сделаете. Она всего лишь горничная.

— С каких пор вас интересуют простые горничные? Впрочем, Бетти не такая уж простушка — скорее я назвала бы ее плутовкой.

— Думаю, — заметил полковник Рейс, — ей есть что мне сказать.

— Если хорошенько попросить? Возможно, вы правы. У нее доведен до блеска метод: быть поближе к двери, когда происходит что-то интересное. Итак, какова функция Мэри?

— Мэри любезно предлагает мне выпить, вызывает звоночком Бетти и дает ей соответствующее задание.

— Бетти приносит виски, а дальше?

— Мэри к тому времени успевает ретироваться.

— Чтобы подежурить у двери самой?

— Если пожелает.

— В итоге я стану обладательницей тайных сведений о последнем кризисе в Европе?

— Увы. К политике мой визит отношения не имеет.

— Ах, какая досада! Ладно, будь по-вашему.

Госпожа Риз-Тэлбот, оживленная темноволосая дама сорока девяти лет от роду, позвонила в звонок и велела своей симпатичной горничной принести полковнику Рейсу виски с содовой.

Когда Бетти Аркдейл принесла на подносе стаканчик с напитком, госпожа Риз-Тэлбот уже стояла около двери в собственную гостиную.

— У полковника Рейса к тебе несколько вопросов, — сказала она и ушла.

Бетти с вызовом посмотрела на седовласого полковника, однако в глубине ее глаз читалась тревога. Рейс взял стакан с подноса и улыбнулся.

— Газеты сегодня читали? — спросил он.

— Да, сэр, — она смотрела на него настороженно.

— Вам известно, что вчера вечером в ресторане «Люксембург» умер Джордж Бартон?

— О да, сэр, — в глазах Бетти мелькнул огонек удовольствия по поводу публичного скандала. — Ужас, да?

— Вы ведь работали у него?

— Да, сэр. Ушла прошлой зимой, вскоре после смерти госпожи Бартон.

— Она тоже умерла в «Люксембурге».

Бетти кивнула.

— Забавное совпадение, да, сэр?

Ничего забавного Рейс тут не видел, но истинный смысл слов понял. И строго произнес:

— Вижу, вы девушка неглупая. Соображаете, что к чему.

Бетти хлопнула в ладоши, решив особенно не церемониться.

— Так его тоже грохнули? А в газете не написано.

— Что значит «тоже»? Решением коллегии присяжных при коронере смерть госпожи Бартон была признана самоубийством.

Уголком глаза она глянула на него. Подумала: «Уже в возрасте, но мужчина видный. Достойный такой. Настоящий джентльмен. Такие, когда помоложе, дают на чай золотой соверен. Интересно, а я и соверена-то в глаза не видала! Так что его сюда принесло?»

— Да, сэр, — застенчиво сказала она.

— Но вы не думали, что это самоубийство?

— Верно, сэр. Не думала. Нет.

— Это очень интересно, очень интересно. Почему же вы так не думали?

Она заколебалась, пальцы принялись заплетать передник.

— Прошу вас, скажите. Это может быть очень важно.

Полковник сказал это строгим голосом, но как-то мило. Сразу чувствуешь себя важной, и хочется такому помочь. Ведь кое-что насчет смерти Розмари Бартон ей известно. А ее даже ни разу не допрашивали!

— Ее грохнули, верно, сэр?

— Это вполне возможно. Но вы-то почему так решили?

— Видите ли, — Бетти заколебалась, — просто я кое-что слышала.

— Что же? — приободрил ее он.

— Дверь была неплотно закрыта. Так-то я никогда не подслушиваю. Не люблю этого, — сказала Бетти, показывая свою добродетельность. — Я просто шла по коридору в столовую с подносом, а они говорили в полный голос. Она, то есть госпожа Бартон, говорила, что Энтони Браун — это не его настоящее имя. И тут этот господин Браун прямо взбеленился. Вот уж не подумала бы, что он способен на такое — с виду-то вполне симпатичный и в разговоре обходительный. Кричал, мол, я тебе лицо изуродую — у-ххх! — да еще прибавил, мол, не сделаешь, как я велю — на тот свет отправлю! Прямо так и сказал! Дальше я не слышала, потому что на лестнице как раз появилась госпожа Айрис... Я тогда этому разговору значения не придала, а уж потом, когда все стали твердить про самоубийство на вечеринке... А ведь он тоже там был! Тут у меня прямо мурашки по коже побежали!

— Но вы ничего не предприняли?

Девушка покачала головой.

— Зачем мне связываться с полицией? Да и что я там такого знала? Ничего. А скажу что-нибудь — так еще и меня на тот свет отправят. Или застращают до полусмерти.

— Понятно. — Рейс помолчал, а потом елейным голоском продолжил: — И вы решили написать анонимное письмо господину Джорджу Бартону?

Горничная уставилась на него. Он не обнаружил на ее лице следов вины, угрызений совести — только изумление.

— Я? Написала господину Бартону? Близко такого не было.

— Не бойтесь мне об этом рассказать. Идея, вообще говоря, неплохая. Его вы предупредили, а себя не выдали. Очень тонкий ход с вашей стороны.

— Да не писала я, сэр. Даже в голову не приходило. Написать господину Бартону, что его жену грохнули? Нет, и в мыслях не было.

Бетти отрицала это так искренне, что полковник Рейс был вынужден усомниться в своей теории. А ведь это казалось таким естественным — письма написала она, горничная. Но Бетти настойчиво это отрицала, без ярости, без надрыва, без неуместных протестов, а вполне трезво. И, вопреки своему желанию, полковник ей поверил. И решил зайти с другой стороны: