Сэмюэль Адамс - Летающая смерть

— Нет, — холодно ответила девушка.

— Я хочу попросить у вас про-ощения и предупредить.

С каким-то торжественным жестом он поднял руку и обвел ей небо.

— Мы не можем знать, когда о-оно у-ударит, — медленно произнес Уолли. — Опасность зде-есь. Она ви-исит над вами и надо мной. Я не могу избежать своей у-участи. Но э-это не важно. Но вы, такая молодая, такая прелестная, такая отважная и добрая к бедному а-артисту — я пришел пре-едупредить вас, может быть это сможет вас спа-асти.

— Вам хоть известно, что это могила того человека, которого вы убили? — сказала Хельга, глядя ему прямо в глаза.

Просто, как дитя, фокусник опустился на колени у надгробного камня. Он сложил руки и поднял вверх голову с закрытыми глазами. Девушка наблюдала за ним с жалостью с примесью отвращения. Его губы зашевелились. До ее ушей доносился шепот слов на незнакомом южном языке. В середине молитвы убийца вскочил на ноги. Все его тело напряглось, он очень внимательно вслушивался.

— Кто-то идет! — крикнул португалец.

На вершине холма показался Эверард Колтон.

— Господи! — крикнул юноша и помчался в их сторону.

Фокусник молнией метнулся в кусты, выбежал с противоположной стороны растительности и вскоре скрылся за холмами.

— Он тебя ранил? — крикнул Эверард. — Хельга, милая! Скажи, что он тебя не…

— Нет, — прошептала она. — Он вполне мирный. Сбежал из тюрьмы. Думаю, он снова пришел в себя и раскаивается.

— Ты должна позволить мне отвести тебя домой, — сказал молодой человек. — Должна! Господи, Хельга, могло же произойти все что угодно!

Эверарда трясло как в лихорадке. А лицо девушки вдруг невероятно смягчилось.

— Ты шел сюда, чтобы поговорить со мной?

— Чтобы попрощаться, — сказал он.

— Попрощаться? — повторила Хельга. — Так скоро? Это как-то…

Эверард остановил ее быстрым жестом.

— Хельга, я не могу больше этого терпеть! Я бы отдал тебе всю свою кровь до последней капли, если бы это могло тебе помочь. Но быть здесь вот так, видеть тебя каждый день! Это выше моих сил. Я должен уехать. Есть еще кое-что: я знаю, что значил для тебя Харрис Хейнс, — голос Эверарда уважительно смягчился, когда он посмотрел на могилу. — Теперь, когда он ушел, ты не должна делать свой выбор только из-за сложившихся обстоятельств. Живи как жила: учеба, музыка.

Девушка жестами запротестовала. Какое-то время они шли молча в сторону дома. Затем Эверард снова заговорил:

— По крайней мере так он хотел бы. Я знаю, что у тебя нет денег на все это (Дик, награжденный даром хранить секреты, ничего не сказал брату о наследстве). У меня есть больше, чем мне нужно. Я знаю, что не могу их прямо тебе отдать, но зато могу передать мистеру Джонстону. Или, если ты не захочешь принимать деньги от меня, я передам их от лица всей своей семьи. Это не будет ничего значить и ни в коем случае ни к чему тебя не обяжет. О Хельга, милая, прошу, дай мне сделать это для тебя!

— Только у одного мужчины на свете есть право это делать, — еле слышно произнесла Хельга.

— Его уже нет, — недоуменно сказал Эверард. — А я не могу заменить его даже в этом ничтожном деле.

— Нет, — сказала девушка. Она достала из нагрудного кармана записку и вручила ее своему спутнику.

— От матери! — крикнул он. — Тебе!

Это было письмо от практичной, но добродушной и невероятно сердечной женщины, обращение к любимому сыну.

— Это все Дик, — ласково сказал Эверард, пробегаясь по письму глазами. — И как поздно оно пришло! Оно пришло слишком поздно, Хельга?

— Если бы я только знала, что правильно, — сказала девушка. — Если бы только petit père был здесь, чтобы сказать мне!

— Хочешь сказать, что ты не думала о нем в таком смысле? — воскликнул Эверард. — Хельга, то есть у меня был шанс? Есть ли все еще…

Они обошли веранду, на которой, качаясь на стуле, сидел Дик Колтон. Он быстро встал и направился к двери, но тут его позвала Хельга и отрывисто проговорила:

— Вы должны написать своей матери. Я пока не могу. Ох, если б я только смела быть счастливой! Я знаю, как сильно petit père был против него, против вашей семьи. Я не могла…

— Хельга, — сказал Дик, взяв девушку за руки. — Послушай, сестренка. Хейнс назначил меня одним из твоих опекунов. Знаешь почему? Потому что он мне доверял. А ты мне доверяешь?

Хельга посмотрела на него своими опухшими от слез глазами.

— А кто бы вам не доверился? — сказала она.

— Он передал мне свою главную обязанность: «Используйте свое влияние, чтобы не дать ей выйти замуж на условиях, в которых сами никогда бы не оставили женщину, которую любите больше всего на свете». Силой, данной мне, торжественно заявляю, что вы всегда можете прийти к нам по благословению Харриса Хейнса!

С этими словами он вложил ее руку в руку брата и быстро ушел в дом. В это мгновение на него обрушился негодующий и корящий взгляд мисс Долли Равенден, стоявшей у стены рядом с дверью.

— Какая манера входить! — крикнула она. — Вы, медведь! Вы! Вы, дикий паровоз! За вами что, кто-то гонится?

Тут сердце Дика Колтона обуяло невероятное желание, и он не стал ему сопротивляться.

Мощными руками притянув девушку к себе, доктор наклонился и поцеловал ее прямо в губы. Затем он не оглядываясь взмыл вверх по лестнице, подумав про себя: «Господи! Я погубил себя!» А затем: «Она сама виновата».

А пока доктор убегал, мисс Равенден, смущенная, красная и злая оттого, что не может толком злиться, вышла на улицу и наткнулась на Хельгу, рыдающую в объятиях Эверарда.

— А, — задумчиво сказала она, моментально развернувшись обратно, — так это сегодня просто в воздухе витает.

В ту ночь Дик Колтон спал очень сладко и крепко. Даже ажиотаж от предстоящей охоты — ведь ему нужно было завтра отыскать фокусника — не смог нарушить его безмятежный покой. Насыщенные и трагические события последних двух недель послужили доктору неожиданным, но прекрасным лекарством от бессонницы. Теперь уж он спал так спал. Даже звуками стрельбы его было не разбудить. На самом деле в ту последнюю ночь сентября громким ружьям действительно не удалось его потревожить: вся улица залилась непрерывной звонкой канонадой минут на пятнадцать, но Дик этого даже не заметил.

Чего нельзя было сказать про всех остальных. Хельга внизу громко ворочалась; Равендены ходили по своим комнатам. Эверард подзывал к себе неуловимый спичечный коробок, а миссис Джонстон привычно пилила своего раздраженного мужа на предмет практичности резиновых сапог. До спящего сознания Дика периодически доносились какие-то отрывки энергичной беседы. — Кораблекрушение на берегу… Снова Грейвъярд-Пойнт… Не нужны фонари… К черту резиновые сапоги!.. Идем все вместе.