Клинтон Стэгг - Серебряная Сандалия

— Где Брэкен? — спросил он.

— Не знаю.

— Это он позвонил и сказал ей, что ворон у меня?

— Нет.

— Но она думала, что это он?

— Я сказала ей, что это был Филипп. Я сказала ей, что ему нужно, чтобы она забрала ворона из вашего дома. Это было уловкой.

— Филипп должен быть в городе. Почему же он не пошел?

— Он боялся! — с ноткой презрения ответила старуха.

— Филипп Брэкен убил Джона Неилтона, и вы знаете это! — проблемист бросил это обвинение как можно более драматичнее.

Серебряная Сандалия ответила не сразу. Последовавшая за вопросом тишина казалась угнетающей. Колтон услышал шелест платья старухи, когда та обернулась к нему, а затем звук шагов по ковру. Она остановилась напротив него. Перед тем, как она заговорила, проблемист снова почувствовал, что она сверлит его глазами.

— Нет, — ответила старуха, суровый голос которой казался очень тихим. — Это я убила брата!

В ее голосе не было никаких эмоций. Если ее голос и смягчился, то это сделало его еще более выразительным. Это не было признание. Это было заявление.

Ответ Колтона был таким же спокойным и выглядел крайне странно. Он вынул из кармана лист папируса и протянул его старухе.

— Вот криптограмма. Вы заработали ее.

Старуха схватила ее и разложила на столе. Колтон при помощи трости почувствовал его вибрацию. Он знал: она разглядывает шифр, ту самую головоломку, которую он смог представить после того, как ощупал ее. Наследство убитого человека. Клочок бумаги ценой в миллион долларов, который должна была расшифровать женщина, только что признавшаяся в убийстве! Еще одна странность в этом и без того странном деле.

Колтон мысленно рассматривал папирус с грубо нарисованными знаками. Странное завещание необычного человека. Женщина в серебряных сандалиях, которая всю жизнь занималась шарлатанством, сейчас должна была честно решить загадку. Слепой проблемист всегда интересовался шифрами. Он знал сотни их разновидностей, но еще не видел такой криптограммы как та, которую сейчас тщательно изучала старуха. Казалось, что она не соответствует ни одному из правил составления шифров и является всего лишь причудливым рисунком.

Очевидно, старуха позабыла обо всем и с головой ушла в шифровку. Она не издавала ни звука и даже почти не дышала, что подсознательно уловили сверхчувствительные уши слепого. Он мог представить себе, как она смотрит на оставленный братом листок. Перед ним словно была нарисована картина того, как она сверкает глазами, пылающими решимостью не позволить покойнику побороть ее. Очевидно, теперь она думала отнюдь не об убийстве. Все прочие мысли испарились после того, как появился исписанный иероглифами папирус. Сейчас для нее больше не существовало ничего другого.

Колтон позволил себе передохнуть и расслабиться. Он сдвинул очки на лоб и прикрыл глаза рукой. Они снова начали болеть. Внезапно он выпалил:

— Расскажите, как вы связаны с убийством!

Нет ответа. Он не услышал ни шороха, было такое впечатление, что старуха его не слышит.

— Нужна помощь с криптограммой? — несмотря на обычный, тихий тон, эта реплика сразу же привлекла внимание старухи.

— Что вы о ней знаете? — спросила она, и это был не просто вопрос. Это была мольба.

— Всего лишь значение символов. Здесь нарисованы тридцать три ворона. У вас уже есть это число. Тридцать три года с тех пор, как Джон Неилтон нашел Сайсеологический камень с циклами жизни. За столиком в «Бомонде» вы находились тридцать три минуты.

— Он велел мне оставить его в это время, — сказала старуха, и впервые в ее голосе появилась нотка интереса. — У меня на руке были часы. Это казалось еще одной частью его плана уйти.

— Число «тридцать три» выглядит значимым, — Колтон не придал внимания тому, что она назвала смерть «планом уйти». — В серебряном каркасе было тридцать три шарнира.

— Цикл жизни, закончившийся со смертью брата, был тридцать третьим с тех пор, как он был Серебряным Сандалием, — старуха оторвала взгляд от папируса. — Среди двадцати тысяч египетских божеств ворон занимает тридцать третье место. Ворон! — объявила она.

— Он может сказать лишь одно слово. «Пафкипси», — заметил Колтон.

— Я слушала его часами, — старуха снова сосредоточилась на изучении причудливых рисунков. А слепой знал, что они обозначают воронов с той самой минуты, когда впервые нащупал их.

Проблемист словно еще раз услышал хриплый голос птицы. «Пафкипси! Пафкипси!» Это был ключ. Колтон выпрямился. Ключ! После крика ворона он вспомнил о том, что так называется город. «Паф-кип-си», — сказал ворон. Где же ключ к разгадке, и как его применить? В странном рисунке не было никакой точки, с которой можно было бы начать. Метод Эдгара По из «Золотого жука» здесь был бесполезен. Математика также не давала ничего, кроме числа «тридцать три». Что это значит? Колтон вспомнил о неоконченной фразе, которой была подписана криптограмма. «Никакая человеческая рука не сможет отпереть его. Только из мертвой династии». Человеческая рука не сможет разгадать его, ведь ключом был ворон. Ворон! Вот в чем дело! Но причем тут странная россыпь знаков на папирусе? И мертвая династия? Ворона звали Рамзес. Старик искренне верил, что тот был реинкарнацией фараона.

Слепой человек размышлял. Десятки раз он разгадывал головоломки, недоступные среднему человеку. Дело в том, что отсутствие зрения превратило всю его жизнь в головоломку. Головоломку, которую постоянно приходилось разгадывать. Но, не смотря на достигнутые ранее успехи, сейчас проблемист не мог ничего извлечь из папируса, завещанного старухе. Той, что призналась в убийстве.

Внезапно Колтон позабыл и о криптограмме, и о притихшей старухе. Его уши уловили какой-то звук. Его и без того острый слух напрягся до предела. Он прислушивался к пустому дому. Кто-то украдкой пробирался по темным комнатам. Макманн? Полиция снова взяла след? Они все испортят, прежде чем Колтон получит то, зачем пришел? Он знал, что Макманн смог бы отыскать это место. В нем было что-то от ищейки, и этого хватило бы на то, чтобы взять след беглецов. Но Колтон хотел победить его. Сейчас новоприбывший подслушивал за дверью.

— Почему вы убили брата? — выпалил Колтон.

Старуха даже не повела головой.

— Потому что он заслужил это! Потому что…

Грохот от распахнувшейся двери потряс огромный дом. До ушей слепого долетел голос:

— Так это вы сделали это! Вы! Убили отца той девушки! Вы…

— Брэкен, сядьте! — спокойно вставил Колтон. — Я ждал вас.

Проблемист услышал, как вошедший обернулся к нему:

— Кто вы? Колтон, так? Слепой! Вы пришли сюда первым, не так ли?