Джон Кэмерон - Исколотое тело

Миллионер на мгновение задумался, а затем ответил:

— Да, мистер Флеминг, такая причина была, и даже две. Во-первых, он нашел в парке куропатку, ее подстрелили, пока в субботу нас не было здесь. Он принес ее сюда…

— О, — сказал Флеминг. — Это объясняет то, откуда взялось перо куропатки в кармане его жилета. Продолжайте.

— А вторая причина заключалась в том, что он хотел позаимствовать шесть тысяч фунтов.

— Шесть тысяч фунтов! Это кажется довольно необычным.

Господин Мандулян пожал огромными плечами.

— Я никогда не считал, что люди, приходящие, чтобы занять денег, выглядят необычно. Я даже никогда не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Вот когда человек приходит и не пытается занять денег — это совсем другое дело.

— И что вы ему ответили? — спросил Флеминг.

— Я поблагодарил его за куропатку и передал ее Уолтеру, своему слуге. А затем я дал Перитону шесть тысяч фунтов.

— Что? — Флеминг даже подскочил. — Вы дали ему деньги?

— Да. Ведь я обещал, — последовал спокойный ответ.

— Господин Мандулян, — сказал Флеминг, — это крайне важно. Когда этим утром было найдено тело Перитона, у него не было чека…

— Я дал ему деньги в казначейских билетах.

— Сэр, я хочу, чтобы вы рассказали мне всю историю.

— Конечно, расскажу, — мистер Мандулян выпустил облачко сигарного дыма, которое воспарило ввысь и растворилось в безмятежном воздухе. Затем он продолжил:

— Это простая история, мистер Флеминг. Моя дочь, сменив, скажу прямо, множество кандидатур по мыслям или по сердцу — как вам угодно, — наконец остановилась на Сеймуре Перитоне. Это не тот вопрос, в котором она советовалась бы со мной, и я этого даже не ждал. Я был поставлен перед фактом и, будучи философом, принял его, мистер Флеминг. Мистер Перитон также поставил меня перед фактом, но несколько иного рода. У одной леди, хористки, стремящейся к известности, имелось несколько писем, написанных ей Сеймуром Перитоном, и они, несомненно, произвели бы неблагоприятное впечатление в суде. Вопрос заключался в следующем: не куплю ли я их для него в качестве свадебного подарка? Или, если вы предпочтете назвать это так, не куплю ли я Перитона в качестве мужа для моей дочери. Поскольку моя дочь выступала за эту сделку, на прошлой неделе я отправился в Лондон и получил деньги в билетах, а вчера днем я передал их Перитону.

После этого рассказа наступила тишина — детектив обдумывал услышанное. Наконец он сказал:

— Вчера после половины четвертого Перитон ушел отсюда с шестью тысячами фунтов в казначейских билетах в кармане. Сегодня, в десять утра, он был найден всего с тридцатью фунтами. За это время он успел избавиться от пяти тысяч девятисот семидесяти фунтов.

— Вероятно.

— Вы знаете, как зовут ту девушку-хористку?

— Нет.

— Вы просто поверили Перитону на слово?

— Что ж, я ведь как-никак признал его как будущего зятя. После этого сомневаться в его словах было бы… несколько неверно.

— Он никогда не упоминал человека по имени Лоуренс?

Мандулян нахмурил кустистые брови.

— Вы не имеете в виду полковника Лоуренса Аравийского [11] Имеется в виду знаменитый в то время Томас Эдвард Лоуренс, или Лоуренс Аравийский (1888–1935), известный британский офицер и путешественник. ?

— Нет, — ответил Флеминг. — Я имею в виду не полковника, а человека по имени Джон Лоуренс.

— Нет, думаю, про него я ничего не слышал.

— Вы узнаете это описание? — инспектор зачитал описание, данное Кэрью своему внезапно исчезнувшему постояльцу.

Мандулян покачал головой.

— Если Перитон был так состоятелен, то почему он обратился к вам за деньгами?

— Он не был так уж богат. Полагаю, что в год он получал тысячи полторы.

— Понимаю. Итак, эти деньги. Вы взяли их со своего счета в лондонском банке?

— Да. Я ездил за ними в пятницу.

— А в каком банке вы…

— «Домашний и имперский банк», филиал на Ломбард-стрит.

— Хорошо, — подытожил Флеминг. — Если это возможно, то я хотел бы ненадолго увидеть мисс Мандулян.

Крупный армянин со вздохом поднялся на ноги.

— Я боялся, что вы станете настаивать на этом, но я знаю, что закон есть закон. Вы хотите с ней поговорить — что ж, это ваша обязанность. Только помните, Флеминг… она только что потеряла своего… своего друга, умершего ужасной, насильственной смертью.

Флеминг кивнул, и миллионер провел его внутрь дома.

Мисс Дидо Мандулян сидела в маленькой гостиной с видом на деревню. Первым, что бросилось Флемингу в глаза, были ее оливково-зеленый костюм для гольфа, огромное кольцо с изумрудом, смуглое лицо, очень яркие губы и очень темные, сверкающие глаза. Следующим впечатлением сыщика была театральная обстановка. В комнате стоял тяжелый запах; смешиваясь вместе с сигаретным дымом, он напоминал запах ладана. Было что-то театральное в томной позе девушки, сидевшей на софе, отделанной зеленым атласом и золотом. Она оставалась неподвижна, пока отец представлял ей детектива. Единственным признаком, указывающим на то, что она осознает его присутствие, было то, что она ненадолго подняла тяжелые веки. В руке девушка держала французский роман, но явно не смотрела в книгу.

— Мистер Флеминг хочет задать тебе пару вопросов о Сеймуре, — сказал господин Мандулян.

— Сделаю все, что в моих силах, — сказала девушка низким хриплым голосом, отвернувшись к окну.

Флеминг выдвинул стул и сел. Девушка заинтересовала его. По службе он уже несколько раз сталкивался с девушками подобного типажа, но никак не в английских загородных домах. Такая девушка могла стать причиной драки в таверне в Сохо или вражды бандитов в Клеркенвилле. Это был типаж южной или восточной танцовщицы, но здесь он приобрел томные, полублагородные черты. В ней был скрытый огонь, но огонь этот был скрыт за надежной завесой. В Клеркенвилле такие часто носят ножи в подвязках. В поместье Килби, подумалось Флемингу, оружием стало бы отсутствие следующего приглашения на уик-энд. Грубость становится условной.

Мистер Мандулян прошел к другому окну и взял иллюстрированную газету, лениво взглянув на нее. Очевидно, он намеревался остаться, но детектив был непреклонен:

— Я уверен, что для всех нас будет проще, если… эээ… если…

Армянин сразу же понял намек и, поклонившись, вышел, бормоча: «Конечно, мой дорогой друг, конечно».

— Мисс Мандулян, — начал Флеминг, — скажите мне: кто, по вашему мнению, убил мистера Перитона?

Девушка обернулась и посмотрела на него.

— Я бы предположила, что его убил Людовик Маколей.

— Людовик Маколей, — повторил детектив. — Кто это? Я еще не слышал этого имени.

— Это поэт. Он живет возле коттеджа Сеймура… то есть мистера Перитона. Он влюблен в деревенскую девушку по имени Коллис, Ирен Коллис.