Кэролайн Уэллс - Малиновый джем

Она прошла из столовой в гостиную и выглянула в окно, хотя, конечно, ничего не видя.

Доктор Харпер выдвинул свой стул из-за стола.

— Всего лишь пару слов, мисс Эймс, — сказал он. — Я сам очень интересуюсь подобными вещами. Вы полагаете, что видели мистера Эмбери?

— Я не видела его. Это была лишь размытая тень, но я узнала его. Он вошел ко мне в комнату из спальни Юнис. Остановился у моей кровати и склонился надо мной — как бы прощался. Ничего не сказал, и тут же исчез. Но я знаю, что это был дух Сэнфорда.

— Это интересно, но сейчас я не могу продолжать беседу. Я слышал о подобных случаях, но не столь явных. Но сейчас я должен обратиться к миссис Эмбери. Боюсь, что она сломлена. Мисс Эймс, я могу вас попросить не рассказывать ей о вашем видении? Думаю, это расстраивает ее.

— Доктор, не указывайте мне, о чем говорить с Юнис, а о чем нет! Я воспитывала ее с младенчества и прекрасно ее знаю! Если она нервничает, когда слышит о моем ночном происшествии, то, конечно, я не должна с ней о нем говорить, но, поверьте мне, я лучше знаю, что лучше!

«Обе они — вспыльчивые женщины», — подумал доктор Харпер, но лишь кивнул старой леди и отправился к Юнис.

— Если вы не возражаете, я сейчас вызову Марсдена, — сказал он, подходя к телефону.

Юнис вяло согласилась, а затем доктор вернулся в спальню Эмбери.

Он осторожно осмотрелся. Все в комнате — положение одежды, раскрытая книга на тумбочке, полупустой стакан воды, записка на столе — все говорило о том, что здоровый сильный мужчина рассчитывал, как обычно, подняться и провести типичный день.

«Это не самоубийство», — думал доктор, рыская по комнате и осматривая роскошную обстановку. Он перешел в ванную, но и там не смог найти ничего такого, что выбивалось бы из обычной, повседневной жизни. Диаграмма возле эмалированных весов свидетельствовала, что Эмбери, как обычно, взвесился перед сном. Числа, написанные его рукой, были такими же ровными и четкими, как всегда. Ясно, что он не предчувствовал приближавшуюся кончину.

Что же стало ее причиной? Что могло оборвать жизнь этого сильного здорового человека? Доктор Харпер не мог найти никакого возможного ответа и был рад услышать голос Фердинанда, объявившего о прибытии доктора Марсдена. Вместе они провели консилиум.

Новоприбывший был так же озадачен, как и коллега, и оба были удивлены.

— Конечно, вскрытие, — в конце концов, заключил Марсден. — Вдова должна согласиться. Почему она так сильно возражает?

— Я не знаю других причин, кроме естественных чувств, которые обычно испытывают члены семьи при аутопсии. Я не сомневаюсь, что она согласится, услышав ваше мнение.

Юнис Эмбери согласилась, но только после того, как доктор Марсден настоял на необходимости вскрытия. Но сперва она пришла в ярость, так что доселе незнакомый с ней доктор Марсден пришел в удивление от такой вспышки гнева. И если бы не пришел Мейсон Эллиот, она бы еще долго сопротивлялась.

Сперва Эллиот позвонил, чтобы уточнить у Эмбери какой-то вопрос, и эмоциональный, но бессвязный ответ Фердинанда быстро заставил Эллиота направиться прямиком к ним домой.

— Что происходит, Юнис? — спросил тот, едва переступив порог и увидев яростную ссору с врачами. — Позволь мне помочь хотя бы советом. Бедное дитя, ты должна немедленно отправиться в кровать.

Его добрый, но уверенный голос успокоил ее, и она жалобно взглянула на него, простонав:

— Не позволяй им сделать это, они не должны этого делать.

— Что делать? — Эллиот обернулся к врачам и вскоре услышал всю эту странную историю.

— Конечно, нужно вскрытие! — заключил он. — Это единственное, что можно предпринять. Тише, Юнис, не возражай больше. Это совершенно необходимо. Дай согласие.

Юнис Эмбери, почти что загипнотизированная накинувшимися советчиками, дала свое согласие, и двое врачей ушли.

— Расскажи мне обо всем, — начал было Эллиот, но, заметив, как слаба и расстроена Юнис, он быстро добавил: — Нет, не сейчас. Иди, приляг. А где мисс Эймс?

— Здесь, — тетушка Эбби высунулась из своей комнаты. — Да, Юнис, иди и приляг. Мэгги закончила убирать в наших комнатах, и твоя постель в порядке. Иди, дорогое дитя.

— Я не хочу, — глаза Юнис блестели, а зрачки — расширились. — Я не из тех женщин, которым требуется «прилечь»! Лучше я поговорю. Мейсон, что случилось с Сэнфордом?

— Юнис, я не знаю. Это что-то странное, я о подобном не слышал. Если ты на самом деле хочешь поговорить, то расскажи, что произошло прошлой ночью. Вы поссорились?

— Да, мы поссорились, — Юнис выглядела скорее дерзкой, чем раскаивающейся. — Но это ничего не значит! То есть, я хочу сказать, что мы ссорились не так сильно, чтобы у Сэнфорд случился разрыв кровеносных сосудов или что-то в этом роде!

— Конечно, нет. В этом случае доктора бы все увидели. Вот это и поражает меня: человек умер, а два первоклассных врача не могут сказать, от чего!

— Но какая разница, Мейсон? То есть не то, чтобы меня не волновало, от чего он умер, но я не хочу, чтобы его резали, только чтобы удовлетворить любопытство дотошных врачей!

— Все не так, Юнис. Им нужна причина, чтобы выписать свидетельство о смерти.

— Но зачем? Мы же и так знаем, что он мертв.

— Требование закона. Демографическая служба все регистрирует, и ей нужно знать причину смерти. Попытайся понять, что это важный вопрос, и твое мнение не может быть приоритетным. Предоставь это мне: я возьму на себя все хлопоты и позабочусь обо всем. Бедный старина Сэн, я никак не могу осознать случившееся! Ведь он был таким крупным, сильным и здоровым. Был полон жизни и энергии. И еще, Юнис, подумай о выборах!

Несмотря на дружбу с Эмбери, мысли Эллиота переключились за пределы семьи покойного. Он думал о том, как трагическая гибель скажется на внешних. Молча, он размышлял о том, что исчезновение соперника сделает Элворда Хендрикса победителем на выборах президента.

Если, конечно, голосование состоится. С большой вероятностью оно будет перенесено. Клуб должен быть уведомлен — Хендриксу нужно обо всем рассказать.

— Юнис, я тут много о чем думаю. Полагаю, я должен позвонить кое-кому, в клуб, например. Ты не против?

— Конечно, не против. Делай, как считаешь нужным, Мейсон. Я так рада, что ты здесь, это снимает с меня тяжкий груз всяческих обязанностей. Ты — надежная опора.

— Тогда попробуй помочь мне. Побудь в тишине и покое. Не волнуйся над всеми этими малоприятными, но неизбежными вещами. Я понимаю твое горе и трудное положение. Такого потрясения достаточно, чтобы заболеть, но попытайся взять себя в руки, будь хорошей девочкой.

— Буду, Мейсон. Честно, буду.

Вскоре после полудня прибыл Хендрикс. Он вернулся из Бостона утренним поездом и, услышав о трагедии, поспешил в дом Эмбери.