Джеймс Чейз - Так устроен мир

Он вытащил пистолет из кобуры и сделал еще один шаг – на ощупь, как слепец. Не наткнуться бы на другого слепца. Дюк дотронулся до кармана, где были спички. Нет. Пока спичка разгорится, он уже будет выковыривать свинец из кишок.

Гарри не запомнил лестницу. Прямая или витая, крутая или пологая? Тот, наверху, уже был с ней знаком, и это его большое преимущество.

Дюк нащупал первую ступеньку и осторожно встал на нее. Затем на следующую. Темнота густая, горячая. Гарри протянул руку к стене, коснулся свисающих обоев. Раздался звук рвущейся бумаги. Он отдернул пальцы.

Другой рукой он дотронулся до перил. Шатаются. Если нажать чуть сильнее – оторвутся от стены. Обойдемся. Гарри опустился на четвереньки и стал подниматься дальше.

Когда пальцы нащупали верхнюю ступеньку, он замер и прислушался. Во дворе ребенок пронзительно звал товарища:

– Крисси!

Нашел бы уже своего Крисси да заткнулся. Звонкий крик заглушал все другие звуки. Но ребенок вдруг замолчал – будто решив встать на сторону Дюка. В доме снова стало тихо.

Гарри не двигался. Скрючился у самого верха лестницы, в правой руке тридцать восьмой, левая на ступеньке. Он высматривал проблеск света – вдруг окно нужной комнаты не заколочено? Ничего. То ли двери плотно закрыты, то ли окон нет вовсе.

Запах сырости, шелест обоев, шепот ветра – жутковато. Рядом с ним громко скрипнула половица. Дюк вздрогнул и присмотрелся. Часть стены была чуть чернее остальной тьмы – конечно, если зрение не подвело. Словно кто-то стоит, прямо здесь, в пяти футах от Дюка.

Вот незадача. Стрелять нельзя – вдруг это один из товарищей Кейси. Говорить тоже нельзя: если это враг, он ответит выстрелом. Поэтому Дюк оставался на месте, обильно потел и всматривался в темноту.

Не выпрямляясь, он прислушивался – не издаст ли пятно какой-нибудь звук. Поначалу ничего, но через несколько секунд Дюк понял, что пятно тихо сопит.

Звук был неприятный. По загривку пробежали мурашки. Дюк пригнулся еще ниже, бесшумно продвигаясь вперед дюйм за дюймом. Направил пистолет на темное пятно и холодно сказал:

– Стой, где стоишь, а то мозги вышибу.

Сопение прекратилось. Рядом что-то дернулось, раздались два удара в пол – человек шагнул вперед. Звук шел справа. Выходит, Дюк просчитался. Он быстро развернулся и почти успел выстрелить, когда на его макушку обрушился тяжелый ботинок.

Пистолет выскользнул из пальцев, тело обмякло. Второй удар пришелся в висок, и Дюк отключился.

Шульц вразвалку вышел из гардеробной. Направился к зеркалу, поправил галстук. Широко улыбнулся отражению Лорелли. Девушка лежала в постели и дымила сигаретой, рядом стоял поднос с завтраком.

– Голубка, – сказал толстяк, не поворачиваясь, – у тебя отвратительные привычки. Нельзя одновременно есть и курить. Для всего существует свое время и место.

– Ой, не начинайте, – раздраженно произнесла Лорелли.

Шульц поводил щеткой по волосам, удовлетворенно кивнул и повернулся.

– Рад, что ты взялась за ум. Очень рад.

Девушка намазала на тост немного масла.

– Должно быть, я совсем сумасшедшая, – сказала она, не поднимая глаз. – Дюк такой милый, не то что вы.

– Я все думаю, почему ты вернулась.

Шульц навис над ней. Он все еще улыбался, но взгляд был каменным, вопрошающим.

Лорелли пожала плечами, откусила кусочек тоста и равнодушно уставилась в окно.

– Думаю, сила привычки. Куда вы собрались?

– Неужели ты не проболталась?

– Вот еще, – фыркнула Лорелли. – Вчера вы сильно разгорячились, я дала вам остыть, только и всего.

Шульц все еще сомневался, но у него не оставалось времени на разговоры. Дела ждать не станут.

– Лучше посиди дома денек-другой, пока я не повидаюсь с Дюком. Чует мое сердце, говорить с ним будет непросто. Если что понадобится – обращайся к Джо.

– Хорошо, – сказала Лорелли и налила себе кофе. – Все равно мне некуда идти.

Шульц с подозрением посмотрел на нее:

– С другой стороны, Джо нам здесь не нужен. Слишком он молод. Вдруг что в голову взбредет?

– «Джо, Джо»! Перестаньте уже. – Лорелли повысила голос: – За кого вы меня принимаете? Какой от него прок?

– Думаю, время от времени может пригодиться, – надулся Шульц.

– Ну и думайте на здоровье, – сердито ответила Лорелли. – У этого ребенка ни гроша за душой.

Шульц кивнул.

– Это должно меня успокоить, но я все равно волнуюсь, – сказал он. – Ты знаешь, что у Джо на счету два трупа?

– Целых два? – Лорелли удивленно заморгала. – Какая прелесть. Приставить к девушке бандита, как не стыдно!

– Вот глупышка. Кто-кто, а Джо тебя в обиду не даст. – Шульц выглянул в окно. – Ну, мне пора. Красивый сад, правда? Может, вернусь пораньше. Хотелось бы часок повозиться с цветами.

Толстяк наклонился к девушке, но та закрылась книгой.

– Нет. Ни в коем случае. Хватит с меня ваших телячьих нежностей.

Шульц прикрыл глаза.

– Ты серьезно? Как скажешь. Но если вздумаешь миловаться на стороне… – В его голосе появилась угроза.

– Не волнуйтесь о моей личной жизни. Слыхали о сублимации? У меня есть томик Крафт-Эбинга.

Толстяк натужно улыбнулся:

– Все, время разговоров вышло. Увидимся вечером.

– До свидания. – Лорелли следила за каждым движением Шульца. Когда он подошел к двери, она сказала: – Пол…

В ее голос прозвучала странная нотка. Шульц настороженно обернулся:

– Что?

– Гарри Дюк сказал… он видел, как вы надеваете петлю мне на шею.

Шульц хлопнул себя по толстым ляжкам и от души расхохотался:

– Так и сказал? Вот собака хитрая! Теперь видишь, что к чему, моя голубка? Он хочет вбить клин между нами.

– То есть он все придумал? – подозрительно спросила Лорелли.

– Гарри – большой шутник. Как расскажет чего – хоть стой, хоть падай. За это я его и люблю. Жаль, что его дни сочтены.

Жесткие глазки Шульца блуждали по лицу Лорелли. Он пытался понять, что у нее на уме.

– Можете драться, – сказала девушка, – можете швырять в меня стаканы, но запомните: я терпеть не могу убийств. Особенно когда пытаются убить меня. Только попробуйте – и вам крышка, Пол. – Это прозвучало так зловеще, что у Шульца отвисла челюсть.

– Не волнуйся так, моя прелесть. И не верь Гарри Дюку. К тому же если бы я собрался тебя убить, то обошелся бы без веревки. – Он шагнул к кровати, глаза как мраморные шарики. – Я бы тебя отравил. Медленно, чтобы помучилась. Смотрел бы, как тает твоя прелестная фигурка. Чтобы от твоего вида даже гробовщик сблевал.

Лорелли рывком села на кровати.

– Убирайтесь! – крикнула она. – Мерзкое животное! Вон!

Настроение Шульца резко улучшилось. Наконец-то удалось напугать эту стерву. Было бы занятно ее отравить. Очень некрасивая смерть.