Ти Кинси - Леди на сельской ярмарке [litres]

После нескольких минут размахивания руками мы все вместе смогли сделать то, чего она от нас хотела. Мистер Холман вцепился в мою правую кисть своей левой рукой, в то время как я взяла в левую руку тонкую кисть мадам Евгении. Цепь вокруг стола замкнулась.

– Отлично, – удовлетворенно произнесла медиум. – Теперь мы защищены. Помните, что круг разрывать ни в коем случае нельзя, что бы ни случилось.

Сидящие вокруг стола закивали и забормотали что-то в знак согласия.

– Дейзи, дорогая, не могли бы вы задуть лампу, пожалуйста? Духи предпочитают темноту.

Дейзи высвободила свою правую руку из хватки доктора Фитцсиммонса и стала прикручивать фитиль лампы до тех пор, пока та не погасла. В темноте я услышала негромкие звуки – это доктор искал руку Дейзи. Вскоре они успокоились, и комната погрузилась в тишину.

Неожиданно мадам Евгения вырвала у меня свою руку и откинулась на своем стуле. Раздался чих, равного которому я в своей жизни не слыхала.

– Боже мой, я прошу прощения, – сказала она слегка в нос. – Думаю, что простудилась в такую жуткую погоду. Еще раз прошу меня простить.

Пошуршав чем-то несколько мгновений, медиум высморкалась, издав при этом звук, сходный с тем, что неумелый музыкант извлекает из эуфониума [61] Басовый музыкальный инструмент семейства саксгорнов. Является самым популярным инструментом из этого семейства. . И опять шуршание, пока она убирала свой носовой платок. Наконец опять взяла меня за руку.

– Вы чувствуете мою руку, дорогая? – спросила мадам Евгения.

– Да, – ответила леди Хардкасл. – Я держу ее, благодарю вас.

В комнате опять повисла тишина, прерываемая только шумом все усиливающегося дождя за окнами. Какое-то время все сидели неподвижно. Затем очень осторожно, но со все увеличивающейся амплитудой мадам Евгения стала раскачиваться вперед-назад.

– Я призываю вас, духи, – вещала она своим загробным голосом. – Присоединяйтесь к нам. Присоединяйтесь к нашему…

Я почувствовала, что она замерла. Ее хват на моей руке слегка ослаб. Затем раздалось постукивание, как будто кто-то ударял по столешнице, но так как все крепко держались за руки, это не мог быть никто из сидевших за столом.

– Это вы, мадам Евгения? – Теперь ее голос звучал глубже, ворчливее и в нем слышался иностранный акцент. – Вас слишком долго не было. Здесь уже многие ждут вас.

За столом послышался вопросительный шепот.

– Это месье Дидро, – прошептала Дейзи, явно хорошо подготовившаяся. – Он ее дух-наставник.

Шептавшие удовлетворенно замолчали.

– Кто-то хочет пообщаться с доктором Фитцсиммонсом, – сообщила мадам Евгения, или, если вам так больше нравится, месье Дидро. – Ее зовут… ее зовут… Джейн… Дженнифер…

Никакой реакции не последовало.

– Или Джульетта? А может быть, Джун? – продолжил «он» перечислять имена.

– Мою усопшую супругу звали Джун, – печально произнес доктор Фитцсиммонс.

– Она говорит, что счастлива и вам того же желает, – произнес слегка ворчливый голос мадам Евгении.

– Очень мило, – негромко сказал доктор. – Спасибо вам.

– А еще там кто-нибудь есть? – спросила мадам Евгения своим обычным голосом.

– Их здесь много, – ответил ворчливый голос. – Вот, например, Джон.

– Мам, – раздался взволнованный голос Дейзи, – а разве брата дедушки звали не Джон?

– Ой, а ведь верно, – подала голос миссис Спратт. – Это вы, дядя Джон?

– Он говорит, что тот вопрос, что беспокоит вас, скоро решится и все будет хорошо, – теперь голос мадам Евгении вновь был ворчливым.

– Слава тебе, Господи, – поблагодарила миссис Спратт. – А то я вся уже изволновалась.

Неожиданно у мадам Евгении начались конвульсии.

– Кто-то пытается прорваться в наш круг, – оповестил всех дух-наставник. – И он очень зол! Я не могу его удержать!

Я услышала, как заскрипел стул возле окна, и повернулась, чтобы посмотреть, что там происходит. В этот момент в комнате потянуло ледяным холодом. На противоположной стороне стола послышалось затрудненное дыхание. Это был мистер Снелсон.

– Что-то дотронулось до меня, – сказал он голосом, полным ужаса. – Оно было холодным как лед.

Синхронно завизжали Дейзи и ее мать. Блеснула молния. В темноте что-то задвигалось. Еще одна вспышка молнии – и за спиной мистера Фитцсиммонса появился мужчина. С наводящим ужас белым лицом. В наводящей ужас белой одежде. Его протянутая белая рука указывала прямо на мистера Снелсона. Мужчину было видно лишь какое-то мгновение, а потом он исчез. Раздался ужасающий раскат грома. И в тишине, которая последовала за ним, послышался хриплый шепот:

– Убийца!

Комната взорвалась криками. Вновь завизжала миссис Спратт. Дейзи, которая призрака не увидела, все равно завизжала. Тревожно вскрикнул мистер Холман, и все за столом зашевелились.

– Не разрывайте круг! – Голос мадам Евгении перекрыл весь этот шум. – Мы в полной безопасности до тех пор, пока не разорвем круг. Если дама, сидящая справа от меня, возьмет за руку даму, сидящую слева, то я зажгу лампу. Мне ничего не угрожает, потому что меня охраняет мой дух-наставник, а круг разорвется всего на мгновение. Времени на то, чтобы причинить нам зло, не хватит.

Она освободила мою руку, и я стала шарить в поисках руки леди Хардкасл. Я почувствовала ее рукопожатие в тот момент, когда мадам Евгения встала и нагнулась в сторону лампы в центре стола.

Бряцание браслетов на запястье. Звон стекла. Пламя зажженной спички. Внезапно полумрак отступил. Медиум зажгла лампу и поставила на место ламповое стекло. Мы вновь оказались в ярко освещенной и гостеприимной комнате.

– Духи не будут беспокоить нас, пока горит свет. И пока нас так много в этой комнате, – сказала мадам Евгения. – Дейзи, дорогая, вы не принесете сэндвичи? И напитки. Думаю, что нам всем не помешает небольшой перерыв.

Дейзи сделала то, о чем ее просили. Напряжение спало, и комната загудела от нервно-возбужденных пустых разговоров.

Призрака обсуждали довольно долго, пока все дружно поглощали сэндвичи. Мадам Евгения назначила на следующий день несколько частных консультаций. Я чувствовала себя обманутой, потому что сеанс продолжался всего несколько минут, но все остальные были сильно возбуждены – никто не ожидал подобного явления, не говоря уже о столь чрезвычайном прямом обвинении.

Все бросились расспрашивать мистера Снелсона. И хотя тот был явно потрясен произошедшим, он упорно стоял на том, что не представляет себе, что имел в виду призрак, когда указал на него и назвал убийцей. Тем не менее Дейзи все оставшееся время старалась держаться от него подальше, бросая в его сторону подозрительные взгляды, а когда стала провожать всех нас, то отказалась пожелать ему доброй ночи.