Ти Кинси - Леди на сельской ярмарке [litres]

– Отлично, – ответила миледи, и мы разошлись в разные стороны.

Полицейский участок располагался в одном из двух коттеджей, выходящих окнами на деревенский луг. Над офисным помещением проживал сам сержант Добсон, тогда как констебль Хэнкок занимал гораздо меньший коттедж по соседству. Мы обычно дразнили их по поводу «роскошных» жилищ, но они предпочитали не обращать на это внимания. «Мы делаем важную работу, – был их обычный ответ, – и охраняем порядок в деревнях и на фермах в радиусе многих миль. И мы, с нашим удобным размещением, необходимы жителям этих мест».

В небольшом офисе в передней части здания никого не было, поэтому я позвонила в небольшой колокольчик, лежавший на стойке. Надеюсь, звонок прозвучал достаточно вежливо.

Из задней комнаты появился сержант Добсон с большой папкой в руках.

– А, это вы, мисс… А я как раз собирался идти за вами в паб. Леди Хардкасл не с вами?

– Она извиняется, сержант, но у нее срочные дела.

– Никаких проблем, мисс. Уверен, что вы вполне сможете передать ей все новости.

– Какие новости? – поинтересовалась я.

– Вот, посмотрите, что прислали сегодня утром парни из Глостера с одним из своих мотоциклистов. – Он протянул мне папку.

– Ну надо же! – воскликнула я. – Наверное, они считают, что это что-то важное, если уж пошли на такое.

– Нераскрытое преступление, – сказал сержант с важным видом. – Не хотите ли пройти вот сюда? На кухонном столе больше места, и я как раз готовлю чай.

– Отличная мысль, сержант, – согласилась я. – Показывайте дорогу.

Когда я вернулась домой, то поняла, что леди Хардкасл что-то пишет в своем кабинете. Так что я приготовила ранний обед, и мы уселись в гостиной перед жареной дуврской камбалой.

– И что же рассказал тебе наш добрый сержант? – спросила миледи, когда вино было разлито по бокалам и мы приступили к еде.

– Он был сильно взволнован, – ответила я. – Прислали пакет из Глостера со специальным курьером, и мы потратили много времени, изучая его содержимое.

– Боже! И что же в нем было? Драгоценные камни?

– Вроде того, миледи. Это был отчет о расследовании пожара. Такое впечатление, что у нашего мистера Снелсона был совместный бизнес с неким Эммануэлем Бином…

– Ой, – прервала меня леди Хардкасл.

– В чем дело, миледи?

– Ну конечно. Какие же мы дуры…

– Дуры?

– Ну да. Эммануэль Бин. Или Мэнни Бин. И «Мамочка Медведица» здесь совсем ни при чем. А я так надеялась, что во всем этом каким-то образом замешана Златовласка… Но это были всего лишь нечеткий почерк и желание принять желаемое за действительность [68] Действительно, написание на английском языке «Mummy Bear» (Мамочка Медведица) похоже на написание «Manny Bean» (Мэнни Бин). .

– Именно так, миледи, – согласилась я. – У Снелсона и Бина был совместный бизнес в Хардвике, совсем рядом с каналом из Глостера, который они назвали – на мой взгляд, удручающе скучно – «Хардвикская древесная компания, Лтд.».

– То есть они были на той фотографии, которую мы видели у него в комнате, помнишь?

– Помню, миледи. И на ней они выглядели абсолютно успешными бизнесменами, правда?

– Настоящими предпринимателями, – добавила миледи. – Создателями деревянной империи.

– Но все оказалось не так радужно. Год назад, практически день в день, во дворе компании начался пожар. Он полностью уничтожил офис, склады и весь запас древесины. А когда наконец смогли заняться оценкой ущерба, то обнаружили тело. Оно сильно обгорело, но его опознали как принадлежащее Эммануэлю Бину. Он носил на пальце довольно запоминающийся перстень.

– И что же, они заподозрили поджог?

– Естественно. Расследование велось на удивление тщательно, однако доказать так ничего и не удалось. Сначала страховая компания отказывалась платить, но ей не хватило вещественных доказательств. Ходили слухи, что у компании были финансовые трудности, но все бухгалтерские книги были уничтожены огнем, так что наверняка никто ничего не знал.

– И несчастный старина Бин тоже сгинул в этом огне? – спросила миледи.

– Именно так. Опять-таки ходили слухи, что он сам организовал поджог и попросту попал в огненную ловушку, но это было не более чем предположение. Снелсона они тоже изучили под лупой, но так и не смогли ничего ему предъявить. Судя по всему, он в это время ездил по делам в Бирмингем – нашлись свидетели, которые это подтвердили. Но в алиби было много пробелов, и, в принципе, Снелсон вполне мог съездить в Глостер и совершить преступление так, чтобы этого никто не заметил.

– В нем, без сомнения, чувствуется какой-то стержень, – заметила леди Хардкасл. – Но я не уверена, хватило бы ему беспощадности убить лучшего друга ради страховки.

– Да, для этого нужно нечто большее, чем просто стержень. Впрочем, кто знает…

– Никто. И вот теперь, – миледи заговорила трагическим голосом, – призрак «Мамочки Медведицы» вернулся, чтобы отомстить живущим за свою безвременную кончину.

– Это один из возможных вариантов, миледи, – сказала я.

– Конечно, другой вариант – кто-то пытается что-то рассказать нам об этом преступлении.

– Ну и что же нам делать? Теперь, когда у нас есть авто, мы можем съездить в Глостер. У них в библиотеке наверняка есть подшивки газет за прошлые годы.

– Если мы сможем найти там эту библиотеку, – заметила миледи. – Я, например, знаю, где расположена библиотека в Бристоле… Но сама идея великолепна. Газетные репортажи часто оказываются более сочными, чем сухие строки полицейских отчетов.

– Тогда, может быть, стоит заехать сначала в Бристоль? Нам ведь все равно, особенно теперь, когда у нас есть эта самодвижущаяся повозка.

– Значит, съездим туда завтра, – решила миледи, – если погода не изменится.

– Отлично, миледи.

– Да, и пока мы будем там, может быть, сможем выяснить, кто же такая эта мадам Евгения – настоящий медиум или старая мошенница?

– Это было бы неплохо, – согласилась я.

– Кажется, у тебя появились какие-то сомнения?

– Есть немного, – призналась я.

– А в связи с чем? – поинтересовалась хозяйка.

– Скажем так – у меня появились некоторые сомнения относительно ее методов. Мне надо будет поговорить кое с кем, прежде чем я приду к окончательному решению, но боюсь, свидетельств против нее становится слишком много. Мне кажется, что наша мадам Евгения просто очередная шарлатанка.

– Если кто-то и сможет в этом разобраться, так это только ты, дорогая.

– Но имейте в виду, я вовсе не говорю, что всякий заявляющий, что у него есть дар, обязательно шарлатан. Например, у Мамгу он точно был. И у ее матери тоже. И у матери ее матери. И так на протяжении многих поколений. Все это как-то связано с кельтами. Но я уверена, что мадам Евгения совсем не та, за кого она пытается себя выдать.