Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

– Одну минутку, Фокс, – сказал Аллейн. – Давайте послушаем, что обнаружил старина Бейли.

– Я осмотрел комнату покойной, – лаконично произнес Бейли.

– Что-нибудь нашли?

– Почти ничего, сэр. Ей была отведена мансарда в передней части особняка.

Он приумолк, а Аллейн выжидательно молчал; он слишком хорошо знал, что в устах Бейли «почти ничего» может означать все, что угодно, – от абсолютного вакуума до склянки с цианистым калием.

– Отпечатки пальцев там принадлежат главным образом покойной, – продолжал Бейли, – хотя один явно оставлен Гарсией. На внутренней стороне двери – служанка чудом его не стерла. Рядом с ним еще один отпечаток. Незнакомый. Очень широкий. Я бы сказал – мужской. Служанка, конечно, тоже повсюду наследила. Одежда ничего особенного не дала. В одном из карманов я нашел записку от Гарсии. Натурщица и впрямь была в положении. Вот записка.

Бейли раскрыл чемоданчик и достал из пронумерованного конверта листок бумаги.

– Я уже сфотографировал ее.

Аллейн начал читать:

«Дорогая С.!

Что мне, по-твоему, теперь делать? У меня ведь за душой нет и пары фунтов. Ты ведь сама на это напросилась. Неужели никто не может тебе помочь? Или ты и вправду думаешь, что я способен посадить себе на шею жену с ребенком? Я получил заказ на серьезную работу и не позволю кому-либо чинить мне препятствия. Извини, но ничего сделать для тебя не могу. Увидимся у Трой.

– Очаровательный субъект, – покачал головой Аллейн.

– Это я нашел в кармане жакета. А вот письмо, которое валялось прямо в платяном шкафу. Подписано «Бобби». У меня создалось впечатление, что Бобби – девушка.

Письмо было написано крупным детским почерком на скверной розовой бумаге.

«Дигс,

Бэчелорз-Хаус, 4,

Челси

Понедельник

Милая Соня!

Мне очень жаль милая что ты залетела это конечно ужасно и все такое к тому же все мужчины свиньи но ведь ты сама помнишь что Гарсия с самого начала мне не нравился. Но все-таки я тебя поздравляю ведь дети это здорово они украшают жизнь и все такое. На всякий случай я спросила у Дорис Дюваль чтобы она дала мне абортный адресок но та сказала что поздно потому что там уже побывала полиция и ту женщину арестовали. Но твой замысел мне нравится больше и раз мистер Генианджело Гарсия согласен то уж лучше тебе поиметь праздник на обеих улицах. Судя по твоим описаниям этот парень настоящая прелесть но с такими нужно держать ухо востро ведь я не помню говорила ли я тебе про одного моего любовника лорда он был настоящий душка но слава богу ничего у нас не вышло. Будет хорошо если ты выберешься ко мне в пятницу и я попрошу Лео Коэна составить иск но только он сдерет с нас за это три шкуры. Спасибо милая ты меня страшно повеселила рассказом о том, что сотворила с портретом этой Сиклифф но только старайся все-таки не перегибать палку а то когда-нибудь нарвешься на неприятности. До встречи в пятницу милая.

Покедова.

Твоя закадычная дружбанка

P. S. А ты уверена что Б.П. не вскипит и не скажет типа черт с тобой я уже сам ей все рассказал!»

Найджел вернулся, когда Аллейн еще покатывался со смеху, перечитывая письмо Бобби.

У журналиста вытянулась шея и загорелись глаза. Сделал стойку, подметил Аллейн.

– Что происходит? – с деланым равнодушием спросил Найджел.

– Бейли раскопал нечто сногсшибательное. Настоящее эпистолярное чудо. Можешь прочитать. Жемчужина в своем роде.

Найджел погрузился в чтение, заглядывая через плечо Фокса. Внезапно он прыснул.

– Неплохо эта девица залепила насчет Долорес Дюваль и абортного адреса.

– Угу, – кивнул Аллейн.

– Слушайте, Фокс, а как вам понравился пассаж насчет праздника на обеих улицах? Если «Генианджело Гарсия» согласен.

– Да, прелюбопытно. А «настоящая прелесть» – это, судя во всему, достопочтенный Пилгрим, – предположил Фокс. – Тем более что дальше она упоминает собственного любовника-лорда. Неужели Соня Глюк надеялась, что мистер Пилгрим на ней женится?

– Вряд ли, – покачал головой Аллейн. – Скорее речь шла о попытке шантажа. Она рассчитывала подоить Пилгрима. Собственно говоря, Пилгрим и сам этого не отрицал. «Если Генианджело Гарсия согласен». Не намек ли это на то, кто являлся ее истинным вдохновителем? Эх, хотелось бы мне поговорить по душам с мисс Бобби О’Доуни. У вас что-нибудь еще, Бейли?

– Ну, – замялся дактилоскопист, – не знаю, верно ли я поступил, но я прихватил вот эту книженцию. – Он протянул Аллейну изрядно обветшавшую синюю книгу. – Она вся покрыта отпечатками, мистер Аллейн. Кроме пальчиков убитой, я обнаружил на ней несколько тех же широких отпечатков, что и на двери. Кто-то также безуспешно пытался взломать чемодан, в котором я нашел эту книгу.

– «Утешение критика», – прочитал Аллейн, рассматривая книгу. – «К. Льюис Кинг, 1911». Да, неплохое издание. И репродукции приличного качества. Стоп, а это что такое? Чтоб я сгорел – вот оно где!

Он оторопело уставился на репродукцию картины, изображавшей трех косцов на фоне средневекового замка с бастионами, амбразурами и зубчатой крепостной стеной.

– Черт побери, Бейли, вы раскрыли тайну мистера Малмсли! Я ведь тогда сразу понял, что уже где-то видел его косцов. Господи, что я за дуралей! Да, вот как раз написано: «взято из книги «Три часа счастья герцога Беррийского» Поля де Лимбурга и братьев». Эта книга хранится в Музее Конде в Шантильи. Я полчаса извивался угрем, прежде чем хранитель позволил мне на минутку взять ее в руки. Феноменальное произведение. Н-да, воистину – не было бы счастья, да несчастье помогло.

– А в чем, собственно говоря, дело? – недоуменно осведомился Найджел.

– Фокс знает, – кивнул Аллейн. – Вы ведь помните, Братец Лис?

– Да, теперь я наконец сообразил, – признался Фокс. – Вот, значит, что имела в виду Соня, когда спросила Малмсли насчет его идей.

– Совершенно верно. Ведите же его скорей, старина. Больше мы дражайшему маэстро Седрику Малмсли хорохориться не позволим. Собьем спесь с голубчика. – Аллейн наклонился и аккуратно положил книгу на пол, возле ножки кресла.

– Хоть бы объяснили, в чем дело, Аллейн, – взмолился Найджел. – Из-за чего такой ажиотаж?

– Потерпи немного, Батгейт. А вы, Бейли, молодчина. Классно сработано. Больше ничего не нашли?

– Нет, мистер Аллейн.

– О, вот и наш Фокс!

В открывшуюся дверь первым вошел Малмсли. Аллейну сразу бросились в глаза роскошные нефритовые перстни, украшавшие неестественно мясистые пальцы художника.

– Я вижу, вы все трудитесь, мистер Аллейн, – ухмыльнулся Малмсли.

В ответ Аллейн загадочно улыбнулся и предложил Малмсли сесть. Найджел занял свое место за столом, Бейли остался возле двери, а Фокс молчаливо возвышался у камина, глядя на угасающие угли.