Энтони Гилберт - Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

– Вот шляпка, словно созданная для такой леди, как вы, – уверенно заявила мисс Джаспер, бросая на пол убор из легкой соломки так небрежно, словно он не стоил три гинеи, и пристраивая черную шляпу под чуть заметным наклоном поверх головы Дороти, уже не пытавшейся возражать или выискивать недостатки.

Даже если бы Дороти посчитала шляпку не совсем подходящей лично ей, не оставалось никаких сомнений, что она превосходно гармонировала с остальными вещами из ансамбля. Обе сотрудницы магазина заведомо решили: Дороти непременно остановит выбор именно на черной шляпе. Изумленная своим потрясающим отражением в зеркале, Дороти в смятении чувств безмолвно согласилась заплатить за все безумную цену – 69 шиллингов и 6 пенсов.

– Эта модель, – объяснила мисс Джаспер тоном акушерки, показывающей матери новорожденного младенца, – будет превосходно выглядеть не только в нынешнем, но и в следующем сезоне. Кроме того, подобную шляпку вам вообще никогда не надоест носить.

И все же Дороти пришлось сделать вид, будто она все еще пребывает в нерешительности. «Конечно, я могла бы попросить их убрать лютики, а потом купила бы немного черной ленты, чтобы носить ее со своей винного оттенка марокканской шляпой», – так говорили в ней остатки совестливости, не одобрявшей столь дорогие приобретения в мире, где многим людям приходилось голодать. К счастью, Дороти не поделилась своими мыслями вслух, потому что обе продавщицы явно готовы были тут же лишиться чувств в случае ее отказа от покупок.

– Я хочу надеть все это сегодня же к обеду, – уверенно заявила она.

– У мадам имеется счет в банке?

Да, у Дороти был счет. Денег на нем лежало совсем мало, но для этой покупки оказалось достаточно. Часом позже она вышла из расположенного рядом салона красоты после массажа лица и наложения нового слоя косметики. Дороти иначе причесали светлые волосы, что несколько смущало ее, покрыли щеки абрикосового оттенка пудрой, а губы – оранжевой помадой. Новые перчатки, туфли, даже пара маленьких сережек – Дороти поддалась соблазну претерпеть полную трансформацию.

Часы показывали уже 12:45, и пришлось поймать такси, чтобы добраться до «Волшебного гриля». При этом она ощущала себя не старше тридцати лет, а в глубине души лелеяла надежду, что многие не дали бы ей и двадцати пяти.

Многие, вероятно, могли бы, но только не Хью Лэйси. Наметанным глазом он сразу все понял и дал свою оценку великолепию явно только что купленного наряда, а также чрезмерной оживленности Дороти, вызванной неуверенностью в себе и непривычностью окружавшей ее обстановки. У него мгновенно ухудшилось настроение. Он-то ожидал увидеть плащик и юбочку с дешевой распродажи, пару чулок из вискозы и, возможно, ту полосу из меха, которую многие не слишком грудастые женщины надевают как своего рода орденскую ленту поперек туловища, но отнюдь не что-то столь броское и шикарное, каким оказалось облачение Дороти.

«Все приобретено специально к случаю, – отметил он про себя. – Непростительное мотовство».

Вначале он опасался, что кое-кто из завсегдатаев мог подумать, будто он пригласил к обеду свою тетушку из провинции, приехавшую на денек в Лондон. Но потом понял, насколько важным событием могла стать для нее их встреча. Хью воспринимал «Гриль» как обычное заведение, куда ты приходил повидаться с друзьями, поесть и выпить; это можно было сделать в любом другом ресторане. Здесь ничто не будоражило его воображения, как и Дороти в заурядном «Корнер-Хаусе». Но визит в «Волшебный гриль», и это бросалось в глаза со всей очевидностью, стал для нее подлинно увлекательным приключением.

– Кузина Дороти! – воскликнул он, выходя ей навстречу с чарующей улыбкой.

– Как мило с вашей стороны сразу узнать меня! – отвечала Дороти, которую отчаянно тревожила мысль, что останется неузнанной и ей придется отвечать на вопрос метрдотеля, с какой целью она, собственно, зашла в ресторан. Подобно многим женщинам ее возраста и жизненного опыта, Дороти легче справилась бы с вражеским парашютистом, чем с обычным лондонским официантом. Но вот перед ней уже стоял Хью, выглядевший таким подтянутым в военном мундире, таким молодым.

Он взял ее за руку и не отпускал почти минуту, говоря с улыбкой:

– Мне ли не узнать вас? Я ведь, понимаете ли, живу за счет остроты своего ума в эти трудные дни. Служу в военном министерстве. Скажите, каковы ваши предпочтения?

Она ударилась в объяснения, что без особых претензий живет в Буше – районе, о котором капитан Лэйси, наверное, даже не слышал. Причем все это сопровождалось скромными жестами и пожатием плеч, что, по ее мнению, было проявлением светских манер.

– Как это интересно, – пробормотал Хью и привлек к себе внимание официанта, обслуживавшего зал бара. – Нам два больших гиньоля.

Официант ответил: «Вас понял, сэр». Словесный поток Дороти сразу иссяк. Его вовсе не интересовало, как и где она предпочитает жить. Он спрашивал, что кузина будет пить, а она, намереваясь изначально показать, насколько привычно ей все в «Волшебном гриле», потерпела полный провал, не поняв первой же фразы из принятого здесь жаргона. Дороти ощущала себя актрисой-дилетанткой, не вовремя вышедшей на сцену и не знавшей, как теперь себя вести.

Хью, уловив ее затруднение, поспешил помочь собеседнице расслабиться.

– Как случилось, что мы с вами никогда не встречались прежде? – спросил он, делая вид, словно не заметил ее конфуза. – Вы ведь никогда не навещали кузена Эверарда.

– Это все из-за моей матушки, – очень серьезно сказала Дороти, а потом продолжила подробно излагать взгляды покойной миссис Кэппер на вопросы морали.

– Теперь мне все понятно, – отозвался Хью. – Ваша мама была очень умной женщиной. А вот моя навязала нас с братом Крисом кузену Эверарду. Притом что тоже отличалась истинной добротой, но, как это часто бывает с людьми, у которых самые благие намерения, немного перестаралась.

Два больших гиньоля были им поданы. Хью передал один из бокалов Дороти и произнес:

– За удачу!

Они оба подняли бокалы и сделали по глотку. В тот же момент ресторанный зал поплыл кругами перед глазами Дороти. На какое-то время она почувствовала себя человеком, погрузившимся под воду, где оставалась, как ей показалось, достаточно долго. Хотя на самом деле это продолжалось всего лишь мгновение, поскольку, вынырнув на поверхность, Дороти обнаружила, что Хью по-прежнему рассказывает о своей матери.

– В итоге мы получили от старика одни лишь разумные советы. Хотя, если разобраться, наш старикан, по всей видимости, считал свои советы куда дороже ста тысяч фунтов.

– Насколько я знаю, такое часто происходит с богатыми людьми, – кивнула Дороти, разглядывая бокал в своей руке и прикидывая возможный эффект от еще одного глотка.