Элизабет Джордж - Во всем виновата книга – 2

– Приму-ка я ванну, – сообщил я.

– Хорошая мысль, – не очень уверенно отозвалась она. – Правда, полотенце всего одно и уже мокрое.

– Справлюсь.

Я улыбнулся, подмигнул и смог наконец сбежать из душной комнаты. Ванна была старой, покрытой пятнами, но из ее крана хлынула горячая вода. Перед тем как раздеться, я запер дверь. На моем теле были синяки, происхождение которых не поддавалось объяснению. Сваленная на полу, моя одежда выглядела лохмотьями. Я опустился в наполненную ванну, с головой ушел под воду и принялся отмокать. Через пару минут Шарлотта попыталась открыть дверь.

– Я скоро, – крикнул я.

– Думала, ты хочешь, чтобы тебе потерли спинку.

– В другой раз.

Я почувствовал, что Шарлотта медлит. Но потом она все-таки отошла, дверь в ее спальню закрылась. Я раздумывал, как поступить дальше. Одеться и тихонько улизнуть? Не будет ли это трусостью? Нет, поговорю с ней лично и все объясню. Расскажу ей о Бенджамине Терке, и об Элис, и о своей вновь наладившейся жизни. Мы расстанемся друзьями, а потом я навещу Гарри и Майка, и оба узнают, что бывает с теми, кто переходит мне дорогу.

– Да, – сказал я стенам ванной, медленно кивая самому себе.

А потом закрыл глаза и снова опустился под воду.

К тому времени как я вылез из ванны, вода почти совсем остыла. Я вытерся как мог и опять натянул липнущую к телу одежду. Рана все еще кровоточила. Я прижал к ней компресс из полотенца, отпер дверь и неслышно прошел по коридору. Дверь в комнату Шарлотты была распахнута настежь. Сама Шарлотта лежала на кровати, полураздетая; шею обвивал шарф, туго врезавшийся в кожу. Глаза ее вылезли из орбит, язык вывалился, лицо сделалось почти багровым. Я знал, что она мертва, и знал, кто этому виной. Шарлотта успела выложить из своего рюкзака одно платье, почти такое же, как у Элис. Толкнув наружу ставни, я глянул вниз, во двор, и увидел знакомый всполох цвета. Элис ускользала в сторону улицы.

Я бросил на Шарлотту последний долгий взгляд, зная, что тут уже ничего не сделаешь, и побежал к лестнице, где еле протиснулся мимо поднимавшегося хозяина гостиницы. Пересек двор, бросая взгляды направо и налево. Затем, на ходу принимая решение, снова перешел на бег. Я не знал ни адреса Элис, ни даже ее фамилии. Направится ли она к Сене и бродягам, с которыми мы распивали наше вино? Или в книжный магазин, где будет дожидаться меня в моем алькове, на кишащей насекомыми кровати? А были еще и бары, и кафе, и обычные достопримечательности… Мы исходили город вдоль и поперек, делая его своим.

Но я мог думать лишь об одном месте – квартире Терка.

Снаружи Элис не было, на ступенях тоже. Я поднялся на верхний этаж и подергал дверь – заперта, как и раньше. Но на этот раз стоило ударить по ней кулаком, как изнутри послышались звуки. Бенджамин Терк отворил дверь и окинул меня взглядом с головы до ног.

– Похоже, вы наконец готовы, – произнес он со скупой улыбкой, впуская меня в квартиру.

– Вы видели Элис? – потребовал я ответа.

– Забудьте о ней. – Теперь я видел лишь его спину: он уже заковылял в гостиную. – Я все для вас разложил. – Терк указал на письменный стол. На нем лежали документы. – Я потратил силы и время, но вы ничего не поймете, не изучив их.

– Что это?

– История Эдвина Хайта. Посидите. Почитайте. А я принесу выпить.

– Я не хочу пить. – Но вдруг понял, что хочу темного-претемного вина в самом большом бокале, какой только бывает.

Терк, судя по всему, понял это и вернулся с бокалом, наполненным почти до краев. Я залпом осушил его и только потом позволил себе выдохнуть.

– Рана болит? – поинтересовался он.

Я легонько похлопал себя по голове:

– Нет.

– Тогда приступайте к чтению.

Он пододвинул стул, сел рядом и, пока я был поглощен изучением разномастных бумаг, объяснил их важность:

– Стивенсон и Хайт в бытность свою студентами тесно дружили, принадлежали к одним и тем же клубам, допоздна пили в одних и тех же сомнительных кабаках. Потом в газете появляется информация об убийстве проститутки, и их пути расходятся. Хайт исчезает из жизни Стивенсона. Убийцу так и не находят. Стивенсон сочиняет повесть о такой женщине, и жена убеждает писателя, что эта книга дурно скажется на его репутации. Но когда о повести становится известно Хайту, тот отправляется в Борнсмут. Он из богатой семьи и поэтому останавливается в лучшей гостинице города, где тщательно ведутся все записи. – Терк постучал по ксерокопии страницы из гостевой книги с подписью Хайта и указанием времени его пребывания. – Вполне очевидно, что убийство совершил Хайт, Стивенсон же либо являлся свидетелем, либо был посвящен в тайну своего друга. Золотой юноша, которого Стивенсон знал в Эдинбурге, превратился в беспутника, преследуемого кредиторами, отвергнутого своими родными и живущего за счет темных дел. – Он постучал по пачке судебных отчетов и газетных материалов. – Сводничество, незаконная торговля, скупка краденого… Да к тому же с буйным нравом. В описании одного из арестов говорится, что он впал в нечеловеческую ярость, перебрав с выпивкой. – Терк сделал паузу. – И когда Хайт покинул Борнсмут, Стивенсон сел и за три дня написал «Джекила и Хайда». Не ту версию, что известна всем нам, а ту, где действие происходит в Эдинбурге и Хайт, он же Хайд, во время нападения на проститутку убивает ее, а не затаптывает ребенка. Опять же – писателя разубеждают издавать повесть. Фанни знала, к чему это приведет: среди горожан пойдут разговоры. Они вспомнят об убитой проститутке, узнают имя Хайта, покажут пальцем сначала на него, а потом на его близкого друга, Роберта Льюиса Стивенсона. Такого никак не могло случиться – все закончилось бы тюрьмой или чем похуже. Книгу надо было уничтожить, сюжет переработать, Хайта заменить Хайдом.

– Понятно, – тихо произнес я.

Слезы текли у меня из глаз и капали на стол. Я видел Шарлотту на кровати в той самой ужасающей позе; жизнь в ней угасла навсегда. Об этом я и собрался было сказать, но Терк в этот момент выдвинул ящик и принялся доставать новые бумаги. Среди них было родословное древо и несколько рисунков – портретов одного и того же человека. На более ранних был изображен юноша не моложе двадцати, а на более поздних – неважно сохранившийся мужчина среднего возраста. Он выглядел так знакомо…

– Эдвин Хайт, – пояснил Терк. – Я был поражен сходством, когда впервые увидел вас, – некоторое время назад, сквозь витрину магазина. Спросил у Джорджа, кто вы такой, и решил, что это не случайное совпадение. Поэтому я и попросил его послать вас ко мне.

– Не понимаю.

– Ваша родословная со стороны матери, – сказал он, проводя пальцем вверх по семейному древу, начиная с моего имени. – Вы – потомок Эдвина Хайта. В ваших венах есть его кровь, а значит, на вас, к сожалению, лежит его проклятие.