Серж Запольский - Достояние Англии. Книга 1. Тайна испанского манускрипта

Трюм был забит доверху, и в этом хаосе ящиков, бочек, бочонков, рундуков, коробов, и бог знает чего ещё, было трудно понять что-либо, а тем более пробираться. Оглядев освещаемое фонарём пространство перед тем, как уйти, он громко, по какому-то наитию, спросил:

– Здесь есть кто-нибудь?

Из темноты раздался тихий стон, потом хриплый голос. Что это были за слова – капитан не разобрал, но поспешил на звук голоса по ломаному и узкому проходу, оставленному в сумятице груза. Здесь резко пахло мочой. Остановившись, он поднял фонарь, стал вглядываться в бесформенную кучу перед собой, и сначала ничего не различил, потом с некоторой оторопью разобрал, что это – человек, только чёрный… «Да это же африканец!» – с облегчением тут же понял он.

Стон повторился. По белым щёлочкам приоткрывшихся глаз капитан догадался, что человек жив и реагирует на него, вернулся к трюмовому люку и крикнул:

– Эй, наверху! Найдите мне воды! И побольше!

Через минуту в трюм спустился матрос с котелком в руках. Капитан взял воду и опять стал протискиваться в глубину прохода. Пристроив кое-как лампу и опустившись, как смог, перед человеком на колени, он осторожно плеснул ему водой в лицо, а когда тот открыл рот, придвинул край котелка ко рту. Человек стал жадно пить.

Гребцы уже успели узнать название корабля – «летучая» шхуна носила красивое имя «Жемчужина». Они помогли капитану выволочь человека наверх и положить на палубу. Это был высокий, атлетического сложения африканец, в грязном тряпье и цепях, окровавленный, с содранной местами кожей. Полные разбитые губы его кровоточили.

Доктор Легг опустился на колени перед ним и осмотрел. Потом поднял голову и сообщил:

– Он сильно избит, но переломов нет. Били сильно, но аккуратно – чтобы не попортить товар…

Тут он сердито вскричал:

– И нельзя ли, наконец, снять с него цепи, капитан?

– Сейчас с «Архистар» переправим нашего кузнеца… А этого раба надо пока отнести в каюту, хоть в капитанскую, – ответил тот.

Матросы отнесли африканца в каюту и положили на койку. Когда они вышли, капитан сел за стол и стал изучать документы и морские карты, найденные в рундуке. Скоро он почувствовал на себе взгляд и поднял глаза: африканец смотрел на него и улыбался разбитыми губами, что делало его похожим на портового мальчишку, только большого и чёрного. На стене, над его головой, висела бечёвка с комком напутанных шнурков, перьев и когтей. Не зная почему, повинуясь невольному порыву, капитан сдёрнул бечёвку со стены и протянул рабу. Тот, явно обрадованно, привычным движением накинул её на шею, и капитан опять погрузился в чтение документов.

По судовым документам выходило, что «Жемчужина» приписана к ливерпульскому порту, и что она, взяв в Западной Африке партию рабов, благополучно доставила их в Новый Свет и возвращалась обратно. Два дня назад, у южного побережья Ирландии, запись в судовом журнале обрывалась.

«Где же вся команда шхуны?» – подумал капитан и опять огляделся в каюте.

Потому что на шхуне ещё должны быть деньги, много денег, за проданных рабов.

****

Спасённый африканец поправлялся удивительно быстро.

Уже на следующее утро его можно было видеть на палубе, облачённого в штаны и куртку рулевого Скайнеса. Этот высокий человек с широкой грудной клеткой, сильными руками, короткими курчавыми волосами и приятными чертами лица с трудом ковылял на разбитых ногах, но улыбался. Возраст его определить было трудно: по улыбке ему можно было дать не больше пятнадцати лет, а вот когда он становился серьёзным, то выглядел на все тридцать.

Самое интересное, что он неотступно следовал везде за капитаном, что доставляло тому естественные неудобства. Капитан всегда был сам по себе, а тут, куда ни глянь – везде эта смеющаяся чёрная физиономия, которая, к тому же, ни слова не понимает по-английски.

Дядя Джордж первым поднял вопрос о судьбе спасённого:

– Капитан, этого человека нельзя возвращать вместе с кораблём. Его опять превратят в раба.

– Да я сам знаю, что нельзя возвращать. Но только что с ним делать? С таким приставучим? – ответил капитан. – Ходит за мной, как собачонка, путается под ногами.

– Надо подыскать ему дело, – подсказал доктор Легг. – Пусть помогает коку хоть на кухне.

Стали думать, как назвать спасённого – нельзя же человеку без имени?

– А что сегодня за день? Может, какого святого? – спросил капитан.

Доктор задумался.

– Так, дайте припомнить… Вчера был день Святого Максима, а сегодня… – протянул он и радостно воскликнул: – А сегодня – пятница!

– Неужели пятница? – переспросил капитан, он сощурил глаза и озорно посмотрел из-под белёсых ресниц.

Доктор понимающе заулыбался.

– Постойте, постойте! – вскричал сквайр. – Неужели вы хотите, джентльмены, уподобиться некоторым нашим литераторам-авантюристам и назвать человеческое существо, как день недели – Пятницей? Это не по-божески!

– Ну, если так, то назовём его… – согласился капитан и посмотрел на знакомую книгу, которую доктор опять держал под мышкой. – Ну, хотя бы Платоном!

Капитан был очень доволен собой.

– Ну, что же, – согласился доктор. – Хорошее имя, древнее. Ещё такое имя есть у русских бояр, кажется.

Дядя Джордж тоже готов был согласиться: уж лучше Платон, чем Пятница.

Так спасённого африканца и назвали – в честь философа Платона.

Что же касается отсутствия команды на «Жемчужине», то все офицеры и матросы пришли к единому мнению, что тут, не иначе, виноват «голос моря»*. Капитан приказал разделить команду, пообещав матросам прибавку к жалованью, чему те страшно обрадовались. Командовать на «Жемчужину», которую предстояло отвести в Ливерпуль, с большой охотой отправился штурман Пендайс.

И скоро обе шхуны вошли в ливерпульский порт, где капитан связался с местными властями и доложил о находке. Владелец «Жемчужины» тут же отыскался. Он был страшно обрадован и шхуне, и большой сумме денег, найденной на её борту, обещал дать хорошую страховую премию и часть её тут же выплатил команде звонкой монетой. Оставшуюся, большую часть премии капитан попросил, как можно скорее, выслать в Бристоль миссис Трелони.

Пополнив запасы воды, «Архистар» вновь отправилась в путь. Начало плаванья оказалось на редкость удачным – к такому мнению пришла вся команда во главе со штурманом Пендайсом.

Всё время стоянки «Жемчужины» в Ливерпуле, Платон прятался в трюме «Архистар» и на палубе не показывался.

****

Плаванье вошло в своё нормальное русло, и доктор Легг, видимо от скуки, взялся учить Платона английскому языку, ибо как сказал когда-то Сократ: «Заговори, чтобы я мог тебя увидеть!» Ведь пока ты не говоришь, ты – не личность.

Но вскоре все заметили одну странность. Ученье у доктора и Платона проходило по определённому, как-то сразу установившемуся ритуалу. Сначала всё было тихо и мирно, вот как сейчас, например, и вдруг…