Серж Запольский - Достояние Англии. Книга 1. Тайна испанского манускрипта

– А есть ли от этого спасенье, капитан Аленкар? – спросил мистер Трелони.

– Кто знает, – ответил португалец и поднял задумчиво седые брови. – Мой дед говорил, что заглушить «голос моря» можно лишь громким шумом или звуками музыки. Но вся штука, понимаете ли, в том, что, услышав «голос моря», вы забудете про всё на свете и не вспомните про музыку.

Джентльмены потрясённо притихли, а капитан Аленкар что-то спросил у Платона на незнакомом остальным языке, потом переспросил ещё раз, уже с другой интонацией, а потом ещё раз. Платон смотрел на португальца молча и даже без своей обычной улыбки, и все подумали, что он не понимает, о чём его спрашивают.

– Как видите, Дэниэл, он ничего не понимает ни на языке груметаш, ни на языке туземцев Гвинеи, – объяснил португалец, пригубив вино. – Я хорошо знаю Западную Африку, а именно, Гвинею в районе факторий Фарин, Кашеу и Бисау… Забирал оттуда «живой товар» для продажи на сахарные и табачные плантации Бразилии. Покупал рабов у местных вождей в обмен на металлические пустяки: утварь, инструменты и дешёвые побрякушки.

Тут португалец посмотрел на капитана с отеческой улыбкой и сказал ему, всё больше повышая голос так, что в конце он уже почти кричал:

– А ты никогда не достигнешь этого, мой мальчик, если будешь по-прежнему заниматься другой торговлей… Пойми, черномазые ничего не понимают. У них даже души нет! Это отличный товар: погрузил – и знай себе плыви! Все умные люди так делают! Один ты такой!

– Я не один, Бортоломео, – ответил капитан и, помолчав, добавил: – И душа у африканцев есть. Я видел, как кричат их матери, когда от них забирают детей… Слёзы наших матерей – совсем не горше. Всё горе на свете одинаково. И вы это знаете.

За столом опять стало тихо, и тут мистер Трелони вдруг заговорил о погоде.

– А что, капитан Аленкар? – спросил он. – В Португалии всегда так тепло?

– Всегда, всегда! – Португалец рассмеялся. – Узнаю англичан: если они не возражают и уводят разговор в сторону, то это совсем не означает, что они согласны с вами. Они просто не хотят спорить… Ну, да ладно! Давайте ещё выпьем – и я пойду! И так уже засиделся!

И они ещё выпили, за что – сейчас уже трудно вспомнить. Потом капитан Аленкар встал, протянул капитану конверт и сказал тихо и значительно:

– Ты меня очень обяжешь, мой мальчик. Очень.

Капитан тоже поднялся, согласно кивнул и быстро сунул конверт за отворот обшлага.

Португалец поклонился всем, прощаясь. Когда он скрылся за дверью, доктор Легг, в который раз посмотрев на хозяйку кофейни своими зелёными, по-кошачьи прижмуренными глазами, проговорил с улыбкой:

– А этот капитан Бортоломео – отличный мужик, хоть и португалец.

– Да, отличный, – отозвался капитан. – Только вот работорговец, к сожалению… Ничего тут не поделаешь.

Тут дядя Джордж неожиданно произнёс:

– Доктор, перестаньте строить глазки здешней хозяйке! Неужели вы не видите – она смотрит только на нашего капитана.

Доктор повернулся к капитану и воскликнул:

– Капитан, как вы это делаете?.. Вы же даже не глядите в её сторону.

– Не гляжу, но я всё вижу, доктор, – ответил капитан, он улыбнулся и, опустив глаза в тарелку, продолжил: – Хозяйка кофейни – очень приятная женщина лет тридцати, с чудесными агатовыми глазами и с пикантной родинкой на правой щёчке. А на шее из-под чепчика у неё выбилась колечками прядь пушистых волос… А сейчас она идёт к нам!

Мужчины повернули головы в сторону стойки и замолчали – к ним действительно направлялась хозяйка.

– Не желают ли господа ещё что-нибудь? – спросила она по-английски.

Господа пожелали ещё кофе. Когда хозяйка отошла, доктор спросил:

– А вы заметили, что наш Платон всё время хочет встать, когда к нам подходит хозяйка?

– Заметили, – ответил за всех капитан. – Может это потому, что здесь тесно для подошедшего?

– Нет, не думаю, – ответил доктор и затеребил свой рыжий бакенбард. – Тут явно скрыта какая-то тайна.

Спустя некоторое время, когда хозяйка направилась к ним с полным подносом в руках, капитан, увидев, что Платон опять привстаёт, кивнул ему. Платон подлетел к хозяйке, удивительно нежно взял у неё из рук поднос и ловко пронёс его через зал к столу, где расставил кофе перед онемевшими джентльменами. Вернув поднос хозяйке, он поклонился ей и сел на своё место.

– Ну вот, лишил женщину удовольствия услужить капитану, – сказал мистер Трелони, улыбаясь.

– Нет, здесь определённо есть какая-то тайна, – пробормотал доктор. – Похоже, что наш Платон знает, что такое – быть галантным с дамами.

Тут за стойкой появился хозяин заведения, и черноглазая хозяйка быстро удалилась. Джентльмены рассмеялись.

– Ну вот, хозяин всё испортил, – проворчал обиженно дядя Джордж, поправил парик и икнул.

– И ладно, нам всё равно уже пора уходить, – сказал капитан. – Время, господа.

Они расплатились, поднялись и, покачиваясь слегка, вышли из кофейни, очень довольные тем кофе, который варят в Лиссабоне.

****

После прогулки по Лиссабону, когда дядя Джордж решил, что в морской службе есть очень даже приятные стороны, шхуна попала в мёртвую зыбь.

Море полого вздымалось и бросало шхуну вверх и вниз, назад и вперёд. Все предметы катались по каюте сквайра, кроме стульев и стола, которые были принайтованы*.

Капитан заглянул к нему узнать о самочувствии и сообщил:

– Обычно через 6-12 часов после появления зыби приходит и полоса шторма. Но если зыбь не усилится, а, наоборот, со временем ослабеет или поменяет своё направление, есть вероятность, что ураган пройдёт стороной…

– Спасибо, утешили, – простонал привставший, было, на локоть сквайр.

Капитан виновато пробормотал:

– Сейчас я вам найду нашего доктора.

Но доктор Легг нашёлся сам и доложил капитану, что у одного из матросов – чесотка. Матрос обратился к доктору с жалобой, и он обнаружил у того на тыльной и внутренней поверхностях рук, вокруг кистей, между пальцами, на нижней части ягодиц, лодыжках и, – хм, сами знаете на чём, – чесоточные ходы от этих маленьких клещей. Но меры приняты, и даже гиперболические, капитан может не беспокоиться. Сейчас пациента поливают морской водой, за неимением горячих ванн, и растирают парусиной, за неимением мягкой фланели. Потом доктор даст матросу противочесоточную мазь, которую он в большом количестве захватил с собой.

Капитан пошел на палубу, процедив сквозь зубы какие-то слова, которые доктор не разобрал и к которым, впрочем, не особо прислушивался. Может быть потому, что иногда, по временам, он и сам был склонен бурчать себе под нос что-то неразборчивое.

Матроса, а это был один из новичков, действительно поливали водой из вёдер и тёрли куском паруса. Матрос уже замёрз и имел жалкий вид.