Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник: 26, 27]

— Именно. Таков уж порядок. Конечно, я уверен, там не окажется ничьих отпечатков, кроме его и ваших. Но проверить мы обязаны.

— Конечно, конечно.

— Полковник Форрестер, скажите мне, чем вы так взволнованы? Ведь вы взволнованы, я вижу.

— А что, — выкрикнул тот, как бы выпуская наружу подавляемое до сих пор неистовство, — потеря старого доброго, бесценного денщика — это недостаточный повод для волнения?! Вам этого мало, что ли?

— Простите.

— И вы меня простите. — Полковник сразу как-то затих. — Не сердитесь на меня, дорогой мой. Я немного не в себе.

— Хотите, я скажу миссис Форрестер, чтобы она пришла к вам сюда?

— Нет-нет. Не стоит. Никому не надо ничего говорить. Лучше я побуду минутку один. Наедине с собой. Это все, что мне сейчас требуется. Благодарю вас от всей души, Аллейн. Вы очень деликатны.

— В таком случае я вас оставлю.

Однако не успел сыщик это сделать, как дверь отворилась и вошел мистер Берт Смит, еще не бритый, но уже одетый как положено.

— Хилли мне уж доложил про все, — начал он безо всяких предисловий. — И мне оно совсем не по вкусу пришлось. Стало быть, вы его нашли?

— Да.

— Пристукнутым? С размозженной башкой? Так?

— Так точно.

— И в придачу застукали трех ранее осужденных убийц, которые хотели улизнуть вместе с трупом? Так?

— Точно.

— И притом решили, что они тут ни при чем?

— На данном этапе расследования факты не указывают на причастность кого-либо из слуг к убийству.

— Шутите, что ли?

— Вы так полагаете?

Вместо ответа мистер Смит издал носом какой-то презрительный, недовольный звук и подошел к Форрестеру, который все еще сидел, откинувшись на спинку кресла, и чему-то хмурился.

— Рад застать вас тут, полковник. Пора нам всем собраться вместе и потолковать, что ли. Хилли сейчас спустится — только расскажет прекрасные новости своей голубке и прихватит вашу благоверную. Возражений нет? — бросил он Аллейну.

— Бог ты мой, — отозвался следователь. — Какие тут могут быть возражения и по какому бы праву мне их высказывать? Вы вольны устраивать любые собрания и беседы где угодно внутри этого дома, если чувствуете такую необходимость. Мне остается только надеяться, что из них выйдет какой-нибудь толк. Может, вы что-то накопаете? Тогда искренне прошу поставить меня в известность. Полиции это пригодится.

— Честное слово, — кисло крякнул Смит, — вы меня убиваете.

Тут появился Хилари с миссис Форрестер и Крессидой — еще неглиже, как всегда ослепительной, но удрученной. Билл-Тасман и пожилая леди уже успели привести себя в порядок.

Миссис Форрестер внимательно оглядела мужа и села рядом. Тот кивнул — как показалось Аллейну, чтобы рассеять какие-то ее сомнения и предотвратить расспросы. Хилари печально взглянул на старшего суперинтенданта и прислонился к каминной полке. Его невеста приблизилась к детективу, посмотрела ему прямо в глаза, потом горестно покачала очаровательной головкой, медленно и неопределенно — движением, явно позаимствованным у какой-нибудь кинозвезды, старавшейся крупным планом выразить «неизреченное».

— Я этого не выдержу, — сказала она. — Просто не выдержу. Понимаете?

— Вам и не надо выдерживать, — ответил он.

На долю секунды уголки ее губ тронула тень усмешки.

— И правда, ведь не надо? Я-то ни при чем. Однако признайте — та еще неприятность.

Она бросила на следователя еще один взгляд — на сей раз очень дружелюбный — и в обычном своем стиле величественно рухнула в кресло.

Смит, миссис Форрестер и даже Хилари поглядели на нее с явным неодобрением, а полковник — с ласковым недоумением. Он даже покачал головой: «Кресси, дорогая!..»

Тут с Крессидой произошла разительная перемена. Ее глазки наполнились слезами, губки затрепетали, изящные стиснутые кулачки застучали по подлокотникам.

— Вот, значит, как вы все!.. Я знаю, что вы обо мне думаете, — запинаясь, пролепетала она. — Какая я жестокая, холодная, развязная, отвратительная девица. Прекрасно. Я не заливаю пол слезами с воплями: «Ах, его нет с нами!» Но это не значит, что мне плевать. Я его любила — Маулта! Он со мной был добрым и милым. Вы все здесь на своем веку видали чужую смерть, правда? А я вот нет! Ни разу! До той минуты, когда увидела в окно сегодня утром, как его… его кладут в машину, лицом вверх… Ужас! И не надо мне ничего говорить, пожалуйста! Нет, Хилли, прошу тебя — даже ты! Не сейчас. Вы все старые, старые, вы не понимаете! Не можете понять. И поторопитесь уже со своим совещанием, ради бога!

Все уставились друг на друга в смятении и испуге. Крессида опять с силой стукнула кулачком по ручке стула.

— Черт! Да не буду я плакать, не бойтесь, не буду!

— Милая… — проникновенно начал Хилари, но та затопала ножками, и он осекся.

Смит пробормотал что-то вроде: «Молодец, дорогуша» — и решительно откашлялся.

— Насколько я себе уяснила, Смит, — вступила в разговор миссис Форрестер, — вы, как это в данных условиях ни нелепо, хотите с нами о чем-то посовещаться. Ну же, начинайте.

— Минуту, минуту… — проворчал тот.

— Кажется, камень преткновения тут я, — вмешался Аллейн. — Виноват. Сейчас я вас оставлю.

Полковник Форрестер с усилием поднялся на ноги.

— Я тоже виноват, — сказал он Смиту, — но увольте. От меня мало толку на собраниях. Никогда их не любил. Если позволишь, Хилли, я до завтрака тихонько посижу у тебя в кабинете.

— Фред…

— Не надо, Клу. Все хорошо. Приступа не будет, дорогая. Просто хочу пару минут побыть один.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — произнес полковник очень твердо. — Не суетись, Клу, оставь меня в покое. Мне нужно уединение. — Он решительно направился к выходу, но в дверях остановился и обернулся к Крессиде. Та сидела, прикрыв рукою рот. — Вот если только… — мягко прибавил Форрестер, — ты составишь мне компанию, дорогая Кресси? Ведь мы с тобой оба на совещаниях лишние люди. А? Как ты думаешь?

Крессида отняла ладонь от губ, послала опекуну воздушный поцелуй и выдавила улыбку.

— Пойдем, — ответила она просто. Полковник кивнул и скрылся за дверью, заботливо открытую ему Аллейном. Тут появился мистер Фокс, и старший суперинтендант тоже поспешил выйти к нему. Дверь, по своему обыкновению, крякнула, щелкнула пару раз собачкой и застыла в чуть приотворенном положении.

Из коридора до оставшихся в библиотеке доносилось отдаленное рокотание баса Фокса: «Все закончено… в гардеробной… ничего… скрытое… срочно».

— Понял. Хорошо, — отвечал Аллейн. — Велите всем констеблям собраться во дворе у конюшни. Мне надо с ними поговорить. Бэйли с Томпсоном пусть заберут из гардеробной сундучок и оставят комнату незапертой. Там больше нечего ловить. Коробку откроет сам полковник Форрестер — когда будет к этому готов.