Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник: 26, 27]

— Пригласите их, — произнес Вальдарно с величием шекспировского монарха.

И они вошли: такая теперь знакомая и такая до странности разношерстная компания.

Аллейн встал, как и Вальдарно, который поклонился с отменной учтивостью. Он произнес лишь: «Дамы и господа» — и указал им их места.

Леди Брейсли, одетая, с чрезмерно развитым чувством случая, в черное, проигнорировала это приглашение. Она направилась к Вальдарно и протянула руку, как для поцелуя. Он ее взял и поцеловал свой большой палец.

— Баронесса, — проговорил он.

— Слишком ужасно, — пожаловалась леди Брейсли. — Я не могу в это поверить. Во все это. Просто не могу поверить…

— К сожалению, это правда. Прошу вас! Садитесь.

Полицейский поспешно подтолкнул стул сзади под колени леди Брейсли. Она резко села, пристально посмотрела на Вальдарно и медленно покачала головой. Остальные с беспокойством наблюдали за ней. Ван дер Вегели обменялись быстрыми, недоверчивыми взглядами. Кеннет что-то недовольно буркнул.

Бергарми закончил отдавать приказы по телефону и уселся на небольшом расстоянии от письменного стола начальства.

— Не станем ждать, пока соберется все общество, — начал Вальдарно. Он важно объяснил, что в обычных условиях и по правилам такую беседу провел бы его заместитель, но так как потребовался бы переводчик, он решил провести ее лично.

Аллейн подумал, что это отклонение от установленного порядка сэкономило не так уж много времени, поскольку комиссар постоянно прерывался, дабы перевести на итальянский, на котором вел записи Бергарми.

События, так тщательно исследованные ранее, снова были исследованы, и ничего нового не появилось, если не считать нарастающего нетерпения и беспокойства части присутствующих. Когда Кеннет попытался протестовать, ему холодно напомнили, что с обнаружением тела Мейлера все они оказались вовлечены в это дело гораздо глубже. Кеннет и его тетка, судя по их виду, перепугались и умолкли.

Комиссар величественно повествовал дальше. Он добрался до ухода из митреума, когда Грант, который все больше и явно терял терпение, вдруг перебил его:

— Послушайте, мне очень жаль, но я просто не вижу смысла во всем этом повторении. Наверняка теперь ясно, что был ли звук, который мы слышали, произведен этой дурацкой крышкой или нет, совершенно невозможно, чтобы этого человека убил барон, баронесса, Аллейн, мисс Джейсон или я. Я полагаю, что идею о заговоре вы не рассматриваете, и если так, у вас есть неоспоримое доказательство того, что никто из нас ни на минуту не оставался один на протяжении всей экскурсии.

— Может, и так, синьор Грант. Тем не менее показания нужно взять…

— Хорошо, уважаемый, хорошо. Их взяли. И с чем мы остались, бога ради?

Он посмотрел на Аллейна, который в ответ поднял бровь и едва заметно покачал головой.

— Мы остались, — повысил голос Грант, — насколько известно группе, с тремя подозреваемыми. Леди Брейсли в атриуме. Простите, леди Брейсли, но вы там были, и, уверен, никто не думает, что вы его покидали. Дорн…

— Нет! — прошептал Кеннет. — Нет! Как вы смеете. Как смеете!

— …Дорн, поднимающийся наверх — в одиночку.

— …и кто еще… кто еще? Продолжайте. Кто еще?

— …и майор Свит, который, похоже, непомерно долго добирается на эту встречу…

— Вот, — быстро подхватил Кеннет. — Вот! Видите? Что я всегда говорил. Я говорил…

— И одному Богу известно, кто из посторонних, — закончил Грант. — Насколько я понимаю, у вас нет неопровержимого доказательства, что кто-то совершенно посторонний не подкарауливал внизу Мейлера, убил его и скрылся. Это все. Я высказался не по порядку и не жалею об этом.

Вальдарно начал: «Мистер Грант, я должен настоять…», когда зазвонил его телефон. Он сердито дал знак Бергарми, и тот снял трубку. На другом конце потоком полился итальянский. Бергарми восклицал и спрашивал так быстро, что Аллейн мог разобрать только его слова. Он понял что-то вроде «…недопустимая некомпетентность. Немедленно. Все вы. Слышите меня! Все!» Со стуком бросив трубку на аппарат, Бергарми повернулся к своему начальнику.

— Они его упустили, — сказал он. — Болваны! Идиоты! Дураки! Он от них ускользнул.

— Векки?

— Векки! Нет, синьор комиссар, нет. Свит. Майор Свит.

Он оторвался от них в бушующей толпе.

После ухода Аллейна накануне днем он начал наблюдать из-за оконных жалюзи за человеком внизу на улице. Этот человек сменялся трижды, вторым был низенький, смуглый тип в зеленой шляпе. Свит не был уверен, полицейские ли это агенты или шпионы, нанятые Джованни. Последние были бы намного опаснее.

Он поел в номере, сказавшись нездоровым, а для верности подкрепился еще и виски, хотя с наступлением вечера принял уже больше, чем способно выдержать большинство людей.

В какой-то момент, отвлекшись от улицы, майор устроил в пепельнице крохотный костер из бумажек. Два листка побольше он разорвал на мелкие кусочки и спустил в унитаз в туалете на другой стороне лестничной площадки. Но вообще-то он никогда не держал при себе много по-настоящему уличающих документов, да и от тех скоро избавился.

Когда стемнело, майор не включил свет и продолжил наблюдение. Мужчина в зеленой шляпе нисколько не старался остаться незаметным. Зачастую он смотрел прямо на окно, так что у Свита, хотя он и знал, что это невозможно, создавалось впечатление, будто они глядят друг другу в глаза. Прибывший ему на смену приехал на мотоцикле, и агент прямо указал ему на окно майора.

Туалет находился в конце лестничной площадки. Свит встал на сиденье унитаза и посмотрел в окошко сквозь щели жалюзи. Да, кто бы сомневался — еще один человек следил за задним двором гостиницы.

Спустившись с сиденья, Свит увидел, что оставил на нем след обувного крема. Он всегда тщательно ухаживал за своей обувью, обращая внимание и на свод подошвы. Он вытер следы.

Если там внизу полицейские, значит, Аллейн сообщил полиции, и они решили держать его под наблюдением. А если, как сказал Аллейн, Джованни арестован? Он все равно мог договориться о слежке. И если он это сделал, дела совсем плохи.

В одиннадцать часов он все еще сам следил и находился под наблюдением. В пять минут двенадцатого на лестничной площадке настойчиво зазвонил телефон. Майор услышал, как мужчина в соседней комнате заворчал и вышел. Как Свит и ожидал, раздался сильный удар в его дверь, потом захлопнулась дверь рядом. Он пошел к телефону. Звонил говоривший на примитивном английском сотрудник вице-комиссара полиции Бергарми. Путешественников просят собраться завтра утром в управлении, где их официально допросят. В 10.30.

Майор выждал две или три секунды. Трубка скользила в его руке.