Агата Кристи - Месть Нофрет

— Сочувствую и вполне вас понимаю. Чрезвычайно неприятно быть замешанным в такой истории. Особенно когда от вас требуют, чтобы вы рассказали не только то, что знаете или видели, но даже то, что вы думаете об этом.

— В таких случаях лучше не думать.

— А разве можно не думать? Вот, например, не думаете ли вы, что здесь не обошлось без Маргариты Клейтон? Не участвовала ли она вместе с майором в убийстве своего мужа?

— О, что вы! Ни в коем случае! — Спенс казался шокированным и искренне возмущенным. — Неужели у кого-то могло возникнуть такое нелепое подозрение?

— Разве ваша жена не высказывала его вам?

— О, Линда. Вы ведь знаете женщин. Не могут не позлословить друг о друге. Маргарите всегда от них доставалось. Она слишком привлекательна, чтобы они могли ей это простить. Но вся эта теория о том, что Маргарита и майор Рич заранее готовили убийство, по-моему, просто фантастически нелепа!

— Такие вещи случались, вы знаете. Кинжал, например. Вероятнее всего, что он принадлежал женщине.

— Вы хотите сказать, что полиция располагает доказательствами? Этого не может быть! Я хочу сказать…

— Я ничего не знаю, — вполне искренне ответил Пуаро, ибо ему действительно ничего не было об этом известно, и поспешил откланяться.

Судя по смятению, отразившемуся на лице Спенса, Пуаро понял, что у того будет над чем поразмышлять.

— Извините за резкость, мосье Пуаро, но не вижу чем вы можете быть мне полезны.

Пуаро пропустил мимо ушей это замечание своего собеседника. Он внимательно и спокойно разглядывал человека, обвиняемого в убийстве Арнольда Клейтона.

Перед ним был худощавый смуглый мужчина, мускулистый, сильный. Чем-то он напомнил ему гончую. Лицо его, узкое, с упрямым твердым подбородком, не выдавало ни мыслей, ни чувств. «Он подчеркнуто невежлив со мной», — подумал Пуаро.

— Я понимаю, что миссис Клейтон, посылая вас ко мне, руководствовалась наилучшими стремлениями. Однако я считаю, что она поступает неблагоразумно, во вред себе и мне.

— Вы так считаете?

Майор Рич нервно оглянулся через плечо, но дежурный надзиратель был, как положено, на порядочном от них расстоянии. Рич, понизив голос, ответил:

— Им нужны мотивы, подтверждающие их абсурдное обвинение. Они попытаются доказать, что между мною и миссис Клейтон… существовала любовная связь. Я надеюсь, миссис Клейтон уже сказала вам о том, что это сущий вымысел. Мы всего лишь друзья, друзья и не больше. Не кажется ли вам, что с ее стороны было бы благоразумней воздержаться от каких-либо попыток помочь мне?

Эркюль Пуаро словно и не слышал этого вопроса. Однако он тут же придрался к словам «абсурдное обвинение».

— Позвольте, вы сказали «абсурдное обвинение»? Оно не так уж абсурдно.

— Я не убивал Арнольда Клейтона.

— Тогда при чем здесь «абсурдное»? Скажите — ложное. Но не «абсурдное». Наоборот, все это вполне правдоподобно. Да вы и сами это понимаете.

— Могу только повторить, что считаю обвинение фантастически нелепым.

— Можете повторять это сколько вам угодно, проку от этого будет мало. Нам следует найти более веский аргумент.

— Я поручил все моим поверенным. Они пригласили опытного адвоката. Не понимаю, почему вы говорите «нам»?

На лице Пуаро неожиданно появилась улыбка.

— Ах, — воскликнул он с истинно галльской экспансивностью, — вы мне подсказали неплохую мысль! Отлично, я ухожу. Мне хотелось повидаться с вами, и я это сделал. Я познакомился и с вашей биографией. Вы блестяще окончили училище в Сендхерсте и школу генштаба, и так далее и тому подобное. Я уже составил себе мнение о вас. О, вы отнюдь не глупый человек, майор Рич.

— Какое это имеет отношение к моему делу?

— Самое непосредственное. Человек ваших умственных способностей не мог совершить убийство подобным образом. Отлично! Вы невиновны. А что вы можете сказать о вашем слуге?

— О Берджесе?

— Вот именно, о нем. Если Клейтона убили не вы, то это сделал Берджес. Такой вывод напрашивается сам собой. Но почему он убил его? Должна быть причина, мотивы. Вы единственный, кто знает Берджеса настолько, чтобы объяснить это. Почему, майор Рич, почему он убил Клейтона?

— Не представляю. Ума не приложу. Мне тоже приходила в голову подобная мысль. Да, действительно, у Берджеса была возможность сделать это. У нас обоих была такая возможность. Однако я отказываюсь верить, что это сделал Берджес. Он не способен убить человека.

— А что думают ваши поверенные?

Губы майора Рича сжались в жесткую складку.

— Мои поверенные тратят время главным образом на то, чтобы внушить мне мысль, будто я всю жизнь страдал провалами памяти и, разумеется, не могу отвечать за свои поступки, поскольку не помню, что делаю.

— Следовательно, ваши дела плохи, если до этого дошло, — заметил Пуаро. — А может быть, не вы, а Берджес страдает амнезией? Как предположение это не так уж плохо! Теперь о кинжале. Вам его показывали и, разумеется, спрашивали, не ваш ли он или не видели ли вы его в своем доме?

— Нет, это не мой кинжал, и я никогда не видел его прежде.

— Понятно. Вы уверены, что никогда его не видели?

— Уверен. — Пуаро показалось, что в голосе майора прозвучали еле уловимые нотки неуверенности. — Это обыкновенная игрушка… сувенир. Такую вещь можно увидеть где угодно.

— Например, в гостиной у знакомой женщины. Скажем, у миссис Клейтон?

— Разумеется, НЕТ!

Последние слова были произнесены майором с таким гневом и возмущением и так громко, что дежурный надзиратель поднял голову и посмотрел в их сторону.

— Tres bien. Разумеется, нет. Только зачем же повышать голос? Но вы все же где-то видели этот кинжал, а? Или похожий на него? Я угадал, не так ли?

— Сомневаюсь… Разве что в антикварной лавке…

— Возможно. — Пуаро встал. — Разрешите откланяться.

«Теперь, — сказал себе Пуаро, — остался Берджес. Да, теперь можно заняться Берджесом».

Он познакомился со всеми действующими лицами, кое-что узнал о них со слов других, да и от них самих. Но о Берджесе ему никто ничего вразумительного сказать не смог. Ничего такого, что позволило бы составить представление об этом человеке. Увидев Берджеса, Пуаро понял, почему так могло получиться.

Лакей майора ждал его, предупрежденный по телефону командором Маклареном.

— Я Эркюль Пуаро.

— Да, сэр. Я жду вас.

Почтительно придерживая дверь, Берджес дал Пуаро пройти в небольшую квадратную прихожую, из которой открытая дверь налево вела в гостиную. Приняв от Пуаро пальто и шляпу, Берджес последовал за ним в гостиную.

— Итак, — сказал Пуаро, оглядываясь, — это произошло здесь.

— Да, сэр.

Тихий и неприметный человек с бледным лицом, малокровный и хилый на вид, сутулая спина, торчащие острые локти, бесцветный голос с незнакомым Пуаро провинциальным акцентом. Должно быть, Восточная Англия, подумал Пуаро. Так вот каков он, этот Берджес. Несколько нервный, а впрочем, ничем не примечательная личность. Трудно поверить, что он способен на какие-либо решительные действия. Способен ли такой убить человека?