Агата Кристи - Большая Четверка. Загадочный мистер Кин. Тринадцать загадочных случаев

— Можете делать что угодно, мне все равно. Бог свидетель, что я говорю правду. Мне все равно! Я любила Хьюго и помогла ему в этом гадком деле — а он потом меня бросил. Впрочем, он умер год назад. Можете, если хотите, сообщить в полицию, но, как заметил этот божий одуванчик, я неплохая актриса, и меня не так-то легко будет отыскать! — Она вышла, с силой хлопнув дверью, — и в следующую минуту издали донесся стук входной двери.

— Реджи! — вскричала леди Чарнли. — Реджи!.. — Из глаз ее хлынули слезы. — Боже мой, Боже мой!.. Я могу теперь вернуться в Чарнли и жить там вместе с сыном — и я могу сказать ему, каким прекрасным, самым лучшим человеком на свете был его отец!..

— Нужно очень серьезно обдумать, что в первую очередь следует предпринять, — сказал полковник Монктон. — Элике, дорогая, если вы позволите мне отвезти вас домой, мы могли бы по дороге кое-что обсудить.

Леди Чарнли поднялась. Подойдя к мистеру Саттертуэйту, она положила обе руки ему на плечи и очень нежно его поцеловала.

— Так чудесно снова чувствовать себя живой, после стольких лет, — сказала она. — Знаете, я все это время была как мертвая. Спасибо вам, дорогой мистер Саттертуэйт.

И они с полковником вышли из комнаты. Мистер Саттертуэйт задумчиво глядел им вслед, пока Фрэнк Бристоу глухим ворчанием не напомнил ему о себе.

— Конечно, очаровательная женщина, — угрюмо пробормотал молодой человек. — Но теперь она далеко не так интересна, как раньше.

— В вас говорит художник, — отозвался мистер Саттертуэйт.

— Подозреваю, что в Чарнли — если мне вдруг придет I голову туда сунуться — меня ждет, что называется, прохладный прием, — усмехнулся Бристоу. — Впрочем, я не собираюсь лезть не в свои сани.

— Милый юноша! — сказал мистер Саттертуэйт. — Если бы вы чуть-чуть меньше задумывались о том, какое впечатление производите на окружающих, — думаю, вы чувствовали бы себя гораздо спокойнее и счастливее. Вам также не Мешало бы освободиться от некоторых своих старомодных Представлений — например, что происхождение еще играет в современном обществе какую-то роль. У вас прекрасная Внешность, молодые люди вашего типа всегда нравятся женщинам. К тому же, возможно — или даже точно! — вы гений. Попробуйте каждый вечер по десять раз повторять себе это перед сном, а через три месяца поезжайте в Чарнли и Навестите леди Чарнли. Это мой вам совет — а я человек старый и, поверьте, кое-чему в жизни научился.

Лицо художника вдруг осветилось обезоруживающей улыбкой.

— Вы просто чертовски добры ко мне, — сказал он и крепко пожал сухонькую ладошку мистера Саттертуэйта. — Я вам страшно благодарен! Ну, мне пора. Еще раз спасибо — это был один из самых необычных вечеров в моей жизни.

Он обвел глазами комнату, словно намереваясь с кем-то попрощаться, и невольно вздрогнул.

— Сэр, а ваш друг, оказывается, уже ушел, а я и не заметил когда. Странный он человек, правда?

— Да, он может неожиданно прийти и так же неожиданно уйти, — сказал мистер Саттертуэйт. — И незаметно — это одна из его особенностей.

— Невидим, как Арлекин, — сказал Бристоу и рассмеялся собственной шутке.

Мистер Саттертуэйт выглянул в окно и поежился. Дождь все лил и лил. Как плохо, что в деревенских домах нет приличного отопления, подумал он. Слава Богу, уже через несколько часов поезд увезет его отсюда в Лондон. Да, только после шестидесяти начинаешь в полной мере оценивать все достоинства столичной жизни.

Сегодня мистер Саттертуэйт особенно остро ощущал свой возраст. Все остальные гости в доме были гораздо моложе его. Четверо из них только что отправились в библиотеку проводить «сеанс столоверчения». Его тоже звали, но он отказался: ему доставляло мало удовольствия мучительно долго высчитывать буквы алфавита, а потом разбираться в их бессмысленных сочетаниях.

Да, в Лондоне все-таки намного приятнее! Хорошо, что он не принял приглашения Мейдж Кили — она звонила с полчаса назад, звала его в Лейделл. Она, конечно, славная девушка, но Лондон лучше.

Мистер Саттертуэйт снова поежился и вспомнил, что в библиотеке почти всегда тепло. Приоткрыв дверь, он тихонько пробрался в затемненную комнату.

— Не помешаю?

— Что это, Н или М? Придется пересчитывать!.. Ну что вы, мистер Саттертуэйт, конечно нет. Знаете, тут такое! Дух, по имени Ада Спайерс, говорит, что наш Джон вот-вот должен жениться на какой-то Глэдис Бан.

Мистер Саттертуэйт устроился в глубоком кресле у камина. Вскоре веки его смежились, и он задремал. Время от времени он сквозь сон слышал обрывки разговора.

— Что значит ПАБЗЛ? Это невозможно — разве что он русский… Джон, ты толкаешь столик — нет, я видела!.. Ага, кажется, явился новый дух.

Он снова задремал, но вскоре проснулся как от толчка, когда до его слуха донеслось новое имя.

— К-И-Н. Правильно?

— Да. Стукнуло один раз — значит, «да». Кин, вы хотите кому-нибудь из присутствующих что-то передать? Да. Мне? Джону? Саре? Ивлину? Нет? Странно, ведь здесь больше никого нет… A-а, может быть, мистеру Саттертуэйту? Отвечает «да». Мистер Саттертуэйт, это вам!

— Что он говорит?

Теперь мистер Саттертуэйт сидел в своем кресле, напряженно выпрямившись. Сна не было ни в одном глазу.

Столик затрясся, и одна из девушек принялась считать.

— ЛЕЙД… Нет, не может быть, чепуха какая-то! Ни одно слово не начинается с ЛЕЙД!

— Продолжайте, — приказал мистер Саттертуэйт так властно и уверенно, что сидящие за столиком беспрекословно подчинились.

— ЛЕЙД ЕЛ… И еще одно Л. Так… Кажется, все.

— Продолжайте!

— Скажите, пожалуйста, еще что-нибудь.

Молчание.

— По-моему, это все. Столик даже не шелохнется Какая бессмыслица!

— Да нет, — задумчиво проговорил мистер Саттертуэйт. — Не думаю, чтобы это была бессмыслица.

Он встал и, выйдя из библиотеки, направился прямо к телефону. Соединили довольно быстро.

— Я могу поговорить с мисс Кили? Мейдж, милая, это вы? Я передумал. Если позволите, я приму ваше любезное приглашение. Оказывается, мое присутствие в Лондоне не так срочно, как я полагал… Да-да, к ужину успею.

Он повесил трубку. На его морщинистых щеках вспыхнул румянец. Мистер Кин — загадочный мистер Кин!.. Мистер Саттертуэйт мог по пальцам пересчитать все свои Встречи с ним, и каждый раз, когда появлялся этот таинственный господин, случалось что-нибудь неожиданное. Интересно, что же произошло — или вот-вот произойдет — в Лейделле?

Но, что бы это ни было, ему, мистеру Саттертуэйту, работа найдется. Он нисколько не сомневался, что в любом случае в развитии сюжета ему отведена не последняя роль.

Лейделл — большой старый дом — был собственностью Дэвида Кили, человека тихого и неприметного. К таким, как он, ближние нередко склонны относиться как к предметам обстановки. Однако их незаметность для окружающих ни в коем случае нс означает отсутствия интеллекта — Дэвид Кипи был блестящим математиком и автором книги, абсолютно недоступной для девяносто девяти процентов читателей. Как и большинство интеллектуалов, он не отличался особой живостью характера или личным обаянием. Его даже окрестили в шутку «человеком-невидимкой»: за столом лакеи с подносом могли запросто обойти хозяина, гости частенько забывали поздороваться и попрощаться с ним.