Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Гарроуэй снова отщипнул от булки и принялся жевать.

— А какие у вас на этот счет соображения, мосье Пуаро? К вам кто-то обратился, что-то сообщил? Может быть, вы что-нибудь знаете, чего не знаю я?

— Нет. Но у вас ведь должны были возникнуть хоть какие-то версии?

— Это уж точно. Версий хоть отбавляй. И все они выглядят вполне достоверными. Только вот при ближайшем рассмотрении лопаются как мыльный пузырь. В конце концов я рассудил, что, если ни о чем толком не знаешь, не выяснишь и причину. А что мне, в сущности, было известно? Только то, как они жили последние пять-шесть лет. Генерал вышел в отставку, ему было под шестьдесят, жене — тридцать пять. Они вернулись в Англию из Малайи, где он служил, жили какое-то время в Борнмуте [323] Борнмут — крупный курорт на южном побережье Великобритании. , потом переехали в дом, где и случилась эта трагедия. Жили в мире и согласии, и дети приезжали навещать их во время каникул. Полная идиллия. А потом я спросил себя: а все ли я знаю об их жизни? Такая ли уж это была идиллия? Ведь что-то могло быть задолго до приезда в Англию. Что я знал об их прежней жизни? Что они почти не бывали на родине. Что у мужа безупречный послужной список. Что друзья очень тепло отзываются о миссис Равенскрофт. Что не было в их доме ни бурных сцен, ни споров — по крайней мере, никто об этом ничего не знал. Соответственно, и я не мог знать.

Но ведь лет пятнадцать они провели в Малайе и прочих местах. Может быть, причины трагедии таились там? Моя бабушка любила повторять старинную пословицу: «У старых грехов длинные тени». Может быть, причиной их гибели стала какая-то длинная тень, протянувшаяся из прошлого? Тут уж сколько ни расспрашивай всяких друзей-знакомых, ничего не узнаешь. И тогда мне все чаще стало казаться, что искать нужно в далеком прошлом. Что-то могло случиться, пока они были в одной из дальних стран. Потом это могло забыться, но что-то в глубине памяти и души наверняка осталось бы. Старая обида, какая-то размолвка, о которой не догадывался никто из окружающих. Если бы знать, где искать…

— Вы хотите сказать, что возможно такое, о чем их английские друзья могли просто не знать? — спросил Пуаро.

— Практически все друзья у них появились уже после отставки генерала. Были, конечно, и старые друзья, но их было очень мало, и виделись они очень редко.

— Да, — задумчиво сказал Пуаро, — Люди забывчивы.

— Они не похожи на слонов, — сказал Гарроуэй с еле заметной улыбкой. — Это слоны, если верить пословицам, помнят все.

— Забавно, что вы это вспомнили, — сказал Пуаро.

— Что?

— Про слонов.

Главный инспектор Гарроуэй удивленно воззрился на Пуаро. Спенс тоже бросил на него озадаченный взгляд.

— У вас какие-то сведения о Востоке, — предположил Гарроуэй. — Я хотел сказать — слоны ведь водятся на Востоке, верно? Или в Африке. Короче — кто вам рассказывал про слонов? — спросил он.

— Один мой давний друг, — улыбнулся Пуаро. — Кстати, вы знаете его, — сказал он, взглянув на Спенса. — Миссис Оливер.

— О, миссис Ариадна Оливер. Вот как! — Спенс улыбнулся.

— Вы что-то хотели спросить? — сказал Пуаро.

— Она уже что-то узнала? — спросил Спенс.

— Пока вроде бы нет, — сказал Пуаро, — но может узнать в ближайшее время. — И задумчиво прибавил: — Такой уж она человек. Со всеми умеет найти общий язык.

— О да, — согласился Спенс. — Да. У нее уже есть какие-то догадки?

— Миссис Ариадна Оливер? Это что — писательница? — спросил Гарроуэй не без любопытства.

— Она самая, — сказал Спенс.

— Она и вправду много знает о преступном мире? Она ведь пишет детективные романы. Интересно, откуда она берет свои сюжеты?

— Сюжеты — исключительно из собственной головы. Факты тоже, но с этим чуть сложнее. — Он сделал паузу.

— Вы что-то по этому поводу вспомнили?

— Да, — сказал Пуаро, — однажды из-за меня она не создала свой очередной шедевр — во всяком случае, она так считает. Однажды у нее возникла одна идея, связанная с какой-то шерстяной фуфайкой. А я отвлек ее своим звонком по телефону, и у нее все вылетело из головы. Она все время ворчит на меня из-за этой фуфайки.

— Ну и ну, — сказал Спенс. — Похоже на ту петрушку, которая утонула в масле в жаркий день. Да вы знаете. Про Шерлока Холмса и пса, который отказывался работать ночью.

— А у них была собака? — спросил Пуаро.

— Простите?

— Я спрашиваю — была ли у них собака? У генерала и леди Равенскрофт. И если да, то взяли они ее в тот раз с собой на прогулку?

— Собака у них была — точно, — сказал Гарроуэй. — Я думаю, конечно же они брали ее с собой…

— Если бы это происходило в одном из романов миссис Оливер, — сказал Спенс, — пса непременно нашли бы воющим над телами хозяев. Но никаких собак рядом с телами не было.

Гарроуэй покачал головой.

— А где сейчас этот пес? — спросил Пуаро.

— Думаю, покоится у ограды чьего-нибудь сада, — сказал Гарроуэй. — Ведь четырнадцать лет прошло.

— Значит, расспросить собаку нам не удастся, — сказал Пуаро. — А жаль. Собаки столько могли бы рассказать… А кто был в доме? В тот день, когда произошла трагедия?

— Я принес вам список, — сказал Гарроуэй. — Думаю, вдруг вам пригодится. Миссис Уиттакер — экономка, она же кухарка. У этой почтенной дамы был как раз выходной, так что из нее ничего стоящего вытянуть не удалось. Миссис Уиттакер, кстати, была несколько глуха и подслеповата. Единственное, что она смогла нам сообщить, это то, что леди Равенскрофт незадолго до трагедии находилась в клинике или в санатории — у нее что-то было с нервами. Еще там гостила бывшая гувернантка их детей. И садовник.

— Но в доме в какой-то момент мог оказаться и посторонний, какой-нибудь давний знакомый. Вы ведь об этом думали, Гарроуэй?

— Была у меня такая мысль.

Пуаро молчал, ему вдруг вспомнилось, как однажды его попросили разобраться в одном весьма запутанном деле. Он тогда очень кстати припомнил детский стишок про пятерых поросят. Да, дело было не из простых, и он страшно был рад, когда все-таки решил ту задачку…

Вернувшись на следующее утро домой, миссис Оливер увидела, что мисс Ливингстон не терпится ей что-то сообщить.

— Два телефонных звонка, миссис Оливер.

— Кто?

— Первый от Кричтона и Смита. Спрашивали, какую парчу вы хотите — ядовито-зеленую или ярко-красную.

— Я пока еще не решила, — сказала миссис Оливер. — Напомните мне завтра утром, пожалуйста. Хочу посмотреть их при вечернем освещении.

— А еще звонил этот иностранец… мистер Эркюль Пуаро, если не ошибаюсь.

— Да-да, и что он сказал?

— Спрашивал, не сможете ли вы навестить его сегодня вечером. Или хотя бы позвонить.

— Нет, не смогу, — сказала миссис Оливер. — Перезвоните ему сами, будьте добры. А мне уже пора бежать, опаздываю. Он оставил телефон?