Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что все это — подделка. Липа. Вся эта чертова чехарда — сплошная липа.

— В каком-то смысле — да.

— Все ряженые, все играют свои роли, разыгрывают представление. Ну что, я, похоже, подбираюсь к сути вещей?

— Отчасти — да, отчасти — нет…

— Мне только хочется спросить у вас — самому мне не разгадать эту загадку. Большая Шарлотта приказала вам доставить меня к ней — зачем? Что она обо мне знает? Что измышляет из меня сделать?

— Это мне и самой не совсем ясно — может, она видит вас неким Серым Кардиналом [139] Серый кардинал — остающийся в тени влиятельный наперсник лица, обладающего властью (по прозвищу советника кардинала Ришелье Жозефа де Трамблей (1577–1638), который в отличие от Ришелье, носившего красную кардинальскую мантию, носил сутану серого цвета). , действующим исподтишка. А что, вам бы это подошло.

— Но она же ничего обо мне не знает!

— Ах, вот вы о чем! — И Рената вдруг звонко рассмеялась. — Честное слово, это так смешно — опять же все сводится к совершеннейшему пустяку, так уж устроен мир.

— Рената, я ничего не понимаю.

— Конечно не понимаете, — ведь это так просто. Вот мистер Робинсон, тот понял бы сразу.

— Будьте любезны объяснить, о чем это вы?

— Да все та же старая-престарая история: «Не важно, кто вы такой. Важно — кто ваши знакомые». Ваша двоюродная тетушка Матильда и Большая Шарлотта вместе учились в школе.

— Вы что, всерьез считаете…

— Школьные подружки.

Он уставился на нее, онемев от удивления. Потом откинул голову назад и от всей души расхохотался.

Они уехали из замка в полдень, распрощавшись с его хозяйкой. Они спускались по тому же дорожному серпантину, оставляя замок в горной выси, и после многочасового пути прибыли, наконец, в цитадель в Доломитах — скрытый горами амфитеатр, где проводились встречи, собрания, концерты и прочие массовые мероприятия молодежи.

Вот куда на этот раз привела его Рената, его проводник, и он, сидя на высеченной в камне скамье, внимательно во все вглядывался и вслушивался. Теперь он стал лучше понимать то, о чем она говорила ему утром. Многолюдная толпа, наэлектризованная, как все толпы, будь то сборище фанатиков, слушающих проповедника-евангелиста [140] Евангелист — проповедник, часто бродячий пропагандирующий протестантское вероучение и Евангелия. в Мэдисон-сквер-гарден [141] Мэдисон-сквер Гарден — огромный павильон в центре Нью-Йорка, в котором проводятся массовые мероприятия — концерты, спортивные состязания и т. п. , в Нью-Йорке, или в полусумраке церкви в Уэльсе [142] Уэльс — составная часть Великобритании, занимающая одноименный полуостровов на западе Великобритании и прилегающий к нему остров Англии Основное население — валлийцы (народ кельтской группы). , будь то толпа болельщиков на стадионе, или массовая демонстрация, рвущаяся громить посольства, брать штурмом университеты и сражаться с полицией.

Она привела его сюда, чтобы он воочию убедился в незаурядных способностях этого «юного Зигфрида».

Франц Иосиф, если это было его настоящее имя, обратился к толпе. Его голос, то звенящий, то вкрадчивый, обладал непостижимым свойством пробуждать бурные чувства, он безраздельно владел стонущей, почти рыдающей толпой молодых женщин и мужчин. Каждое его слово казалось исполненным глубочайшего смысла, влекло к нему все мысли и сердца. Толпа повиновалась ему, как оркестр дирижеру. Но о чем же говорил этот юнец? Что пытался донести до слушателей? Сэр Стаффорд не мог припомнить ни слова из этой зажигательной речи, едва она отзвучала, но чувствовал, что его задело за живое, что он тоже охвачен всеобщим воодушевлением. Но это ощущение быстро прошло. А толпа хлынула к высеченной в скале сцене, клубилась, вопила, тянула к нему руки. Некоторые девушки не помня себя кричали во весь голос. Многие теряли сознание. Он подумал: «Вот до чего мы дошли. Все подчинено лишь эмоциям, разгулу чувств. Дисциплина? Сдержанность? Теперь это и в грош не ставят. Никому ничего не нужно, главное, чтобы не мешали чувствовать. Какой же новый мир они могут создать, и что это будет за мир…»

Его спутница тронула его за локоть, и они выбрались из толпы. Они разыскали свою машину, и шофер, прекрасно, судя по всему, знавший здешние дороги, доставил их в гостиницу, прилепившуюся к горному склону, где для них были зарезервированы номера.

Спустя некоторое время они вышли прогуляться и по хорошо протоптанной тропинке поднялись на склон горы, туда, где на небольшой лужайке стояла очень изящная скамья. Они сели и некоторое время молчали. Потом Стаффорд Най повторил то, что сказал накануне:

— Колода карт.

Снова воцарилось молчание. Наконец Рената спросила:

— Что скажете?

— О чем?

— Что вы думаете об увиденном?

— Меня это не убедило.

Она облегченно вздохнула.

— Я на это надеялась.

— Во всем этом ни капли искренности, правда? Просто грандиозное шоу. Спектакль, поставленный талантливым режиссером — может, целым коллективом режиссеров. Эта чудовищная старуха наверняка наняла продюсера. Их, естественно, никто не видит. Сегодня мы лицезрели главного актера.

— Что вы о нем думаете?

— Насквозь фальшив, — сказал Стаффорд Най. — Всего лишь актер. Первоклассный, мастерски разрекламированный, но актер.

Смех Ренаты застал его врасплох. Она вскочила со скамьи. Лицо ее вдруг стало веселым и чуть-чуть ироничным.

— Я знала, — сказала она. — Знала, что вы все поймете. Знала, что вы обеими ногами стоите на земле. Признайтесь: вы всегда умели понять, что к чему? Вас не так-то просто провести. Вы всегда распознаете фальшь.

Ах, Шекспир! Но совсем даже необязательно смотреть его пьесы, чтобы понять, для какой роли вы созданы — у всех королей и великих людей были свои шуты. Да! Королевский шут всегда говорит королю правду, его речи полны здравого смысла, он смеется над тем, что другие принимают всерьез.

— Так вот кто я, по-вашему? Придворный шут?

— Разве вы сами не чувствуете этого? Это именно то, что нам нужно — что нам необходимо. Вы сказали: «Колода карт. Картинки». Вот именно! Дорогостоящая, непомерно раздутая показуха! Как же вы правы! Но люди-то попадаются на удочку. Они думают: как это чудесно! Или: вот дьявольщина! Или вообще ничего толком не понимают, но считают, что это что-то неимоверно важное. Конечно, они ошибаются, но… но ведь надо как-то им показать, что вся эта затея, от начала до конца, — сплошной балаган. Чудовищный балаган. Вот этим мы с вами и займемся.

— И вы уверены, что нам удастся разоблачить этих деятелей?

— Ну, разоблачить — едва ли. Но вы же знаете — стоит показать людям, что им пытаются всучить подделку, что все это — лишь грандиозная мистификация… и они отвернутся сами.