Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Мятеж должен быть подавлен. Восстание! Бунт! Опасность грозит всем гражданам. Я выйду к этой толпе, я постараюсь их успокоить, поговорить с ними. Ведь все эти студенты, они… все они — мои дети. Юность Франции. Я напомню им об этом. Они послушаются меня. А мы… мы изменим состав правительства, и они снова приступят к учебе. Мы постараемся удовлетворить их требования. У них ведь и впрямь нищенские стипендии и скучная скудная жизнь. Мы постараемся помочь им. Я буду говорить от своего имени. Но и от вашего тоже, от имени правительства. Вы сделали что могли, вы действовали так, как умели. Но им нужен учитель и вдохновитель, им нужен вождь. Я стану их вождем. Я иду. У меня здесь список шифрованных телеграмм, которые нужно отправить. Главное — нагнать на них страху, а все эти танки и ракеты конечно же в ход не пойдут. Я все продумал. Мой план реален. За мной, друзья и соратники, за мной!

— Маршал, мы не можем допустить… Вы не должны подвергать свою жизнь такой опасности. Мы обязаны…

— Не пытайтесь меня отговорить! Я принял решение, и ничто не сможет мне помешать.

Маршал широким шагом направился к дверям.

— Моя охрана ждет. Моя отборная гвардия. Я оставляю вас, чтобы обратиться к этому прекрасному — и ужасному — цвету нации. Я напомню им, в чем состоит их долг.

И он распахнул дверь с величием знаменитого актера, играющего любимую роль.

— Bon Dieu, да ведь он так и сделает! — сказал мосье Пуассонье.

— Он рискует жизнью, — сказал синьор Вителли. — Это смелый шаг, он доблестный воин, но что с ним будет? Les jeunes сейчас в таком состоянии — они убьют его!

С губ мосье Пуассонье слетел вздох, не лишенный радостного предвкушения. Может быть, и в самом деле… Да, это вполне возможно.

— Вполне возможно, — сказал он. — Да, они могут его убить.

— Не дай Бог, конечно, — предусмотрительно заметил мосье Грожан.

На самом деле мосье Грожан также очень на это надеялся, хотя природный пессимизм подсказывал ему, что желания не так часто исполняются, как этого хотелось бы. По правде говоря, в его воображении возник куда более неприятный вариант.

Вполне возможно, что маршал, вспомнив прошлое, сумеет так или иначе уговорить стаю распаленной и жаждущей крови молодежи прислушаться к его словам и поверить его обещаниям, после чего заставит новоиспеченных приверженцев вернуть ему прежнюю власть. Подобный поворот уже дважды случался в карьере маршала. Он обладал таким личным магнетизмом, что остальные политики уже не раз терпели поражение в тот момент, когда меньше всего этого ожидали.

— Его необходимо остановить! — в отчаянии воскликнул мосье Грожан.

— Да, да, — подхватил синьор Вителли, — мир не должен потерять такого человека.

— Одно только вызывает опасение, — сказал мосье Пуассонье. — У него слишком много друзей в Германии, а вы знаете, как скоропалительно решаются там военные вопросы. Они ни за что не упустят такой возможности.

— Bon Dieu, bon Dieu [150] Боже мой (фр.). , — сказал мосье Грожан, вытирая вспотевший лоб. — Что же нам делать? Что мы можем сделать? Что там за шум? Кто-то стрелял, или мне послышалось?

— Да нет, это в столовой гремят подносами, — успокоил его мосье Пуассонье.

— Я вспомнил подходящую к случаю цитату, — сказал мосье Грожан, большой любитель театра, — кажется, из Шекспира: «Неужели никто меня не избавит от этого…»

— «Буйного священника», — подхватил мосье Пуассонье. — Это из пьесы «Бекет» [151] Фраза, произнесенная в 1170 году английским королем Генрихом Вторым (1133—189) имел в виду Томаса Бекета (1118–1170), английского церковного и государственного деятеля, выступавшего против попыток короля подчинить церковь светской власти и убитого по его указанию. Данные события получили отражение в драме «Бекет» английского поэта Алфреда Теннисона (1809–1892). .

— Маршал не просто буйный, а буйно помешанный, и он гораздо опаснее любого священника. Священник, по крайней мере, безобиден, хотя вы знаете, что Его Святейшество Папа Римский только вчера принял делегацию от студентов. И, представьте себе, он их благословил. Он назвал их: «Чада мои».

— Обычное христианское обращение, — неуверенно сказал мосье Куэн.

Мистер Седрик Лазенби, премьер-министр Великобритании, сидел во главе стола и мрачно обозревал свой кабинет министров.

На его лице застыло кислое, недовольное выражение, которое являлось для него своего рода отдушиной. С некоторых пор ему казалось, что только в тесном кругу на этих секретных заседаниях, проходящих в его кабинете, он может позволить себе расслабиться и выглядеть озабоченным, согнав с лица привычное выражение глубокомыслия и самодовольного оптимизма, которое он обычно являл миру и которое помогало ему во всех политических передрягах.

Он бросил взгляд на хмурое лицо Гордона Четвинда, на сэра Джорджа Пэкхема, который как всегда был чем-то встревожен; на невозмутимого, как и подобает офицеру, полковника Манро; на маршала Военно-воздушных сил Кенвуда, чьи презрительно поджатые губы выдавали его глубокое недоверие к штатским политиканам. Затем он направил взгляд на грозного и внушительного адмирала Бланта, постукивавшего пальцами по столу в ожидании подходящего момента, чтобы сказать свое веское слово.

— Хорошего мало, — говорил маршал авиации. — За последнюю неделю у нас угнали четыре самолета. Заставили сесть в Милане. Выдворили пассажиров и полетели дальше. Прямо в Африку. В Милане их ждали свои летчики. Черные.

— Черные силы, — задумчиво сказал полковник Манро.

— А может, красные? — вмешался Лазенби. — Лично я полагаю, что во всех наших неприятностях просматривается рука Москвы. Если бы можно было переговорить с русскими… Уверен, что личные контакты на высшем уровне…

— Вот это нам совсем ни к чему, — сказал адмирал Блант. — И не вздумайте опять брататься с русскими. Им-то зачем лезть в эту заваруху? У них студенты поспокойнее. И забота у них одна — следить за китайцами, как бы чего не выкинули.

— А я считаю, что личное влияние…

— Лучше употребите его на то, чтобы навести порядок в собственной стране, — отчеканил адмирал Блант, привыкший, под стать своей фамилии [152] В английском языке слово «blunt» имеет значение «прямой, резкий». , говорить без обиняков.

— А не лучше ли нам выслушать… Получить подробный отчет о том, что происходит? — И Гордон Четвинд посмотрел на полковника Манро.

— Вам нужны факты? Пожалуйста. Все складывается хуже не придумаешь. Я думаю, с обстановкой внутри страны всем все ясно, и я должен рассказать о том, что происходит в других странах?

— Совершенно верно.

— Так. Во Франции маршал до сих пор в госпитале. Получил две пули в плечо. В политических кругах паника. Значительные территории в стране захвачены так называемыми войсками Молодежных Сил.