Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Да что это вы такое говорите?! — Мистер Лазенби пришел в ужас.

— Ну вот, что и требовалось доказать — понимаете? Дело вовсе не в том, есть ли у нас подобное оружие. У нас его даже слишком много. Все, что мы имеем, очень даже смертоносно. Вопрос в том, кто при этом выживет. Думаете, мы с вами выживем, а? — И он залился заразительным смехом, то и дело задыхаясь и откашливаясь.

— Нет, это конечно же не то, что нам нужно, — сказал мистер Лазенби.

— Я не спрашиваю, что вам нужно, я вам говорю, что у нас есть. Все, что мы имеем, в высшей степени опасно. Положим, вы хотите стереть с лица земли всех, кому меньше тридцати. Что ж — это можно. Только учтите, что придется прихватить и немалую толику тех, кто постарше. Сложновато, знаете, отделить одних от других. Я бы лично не взялся. К тому же среди них есть много очень одаренных ученых. Они, конечно, жаждут крови, но очень одаренные молодые люди.

— Что же это стряслось с миром?! — неожиданно возопил Кенвуд.

— Вот и я говорю, — подхватил профессор. — Если бы мы знали! Мы там у себя в лабораториях тоже не знаем, хотя кое о чем имеем представление. Узнали о Луне, проникли в тайны генетики, научились пересаживать сердце и печень, вот-вот и до мозгов дойдем, хотя неизвестно еще, что из этого выйдет. Но вот что касается всех этих социальных катаклизмов… Ясное дело, кто-то за всем этим стоит. Какая-то мощная организация. И как-то действуют они странно… Нет, тут наверняка замешаны криминальные круги, что-то вроде наркобизнеса, что-то в этом роде. А во главе не одна светлая головка, не в пример нам с вами. Только вот кто именно… Вы не знаете? Да нет, конечно, не знаете… Они уже везде… У нас и раньше такое случалось в Европе. А теперь они по всему миру… Африка… Америка… Они и до Антарктиды доберутся, пока вы здесь говорильней занимаетесь… Вот увидите…

Казалось, он был очень доволен нарисованной им картиной.

— Злоумышленники..

— Да называйте их как хотите. Злоумышленники… И чего они, собственно, добиваются?.. Какие-то принципы или… как всегда… ради власти и богатства? Да, собственно, какая разница… Может, они и сами не знают, чего хотят. Может, они обожают насилие… или им не нравится наш мир. Может, они хотят искоренить порок. Их возмущают безобразия, которые творятся ради денег. Может, они хотят выжечь разврат, которого у нас предостаточно. Или им претит нищета, которую мы развели, и они мечтают о новом мире. Что ж, возможно, они его и построят. Только вот что это будет за мир… Вся загвоздка в том, что если вы хотите что-нибудь разрушить, сначала надо знать, что вы на этом месте построите. Есть старая как мир поговорка: «Природа не терпит пустоты!» Черт возьми — да ведь это точь-в-точь как трансплантация сердца! Можно, конечно, вынуть пришедшее в негодность — но на его место обязательно надо поставить другое. И лучше заранее позаботиться о том, чтобы было чего вставлять. То-то и оно… Что же касается нашей ситуации, думаю, не надо принимать каких-то экстраординарных мер и просто положиться на Господа Бога. Впрочем, вы вряд ли меня послушаете…

— А может, все-таки газом их? — с надеждой спросил полковник Манро.

Профессор Экштейн просиял:

— Это пожалуйста, любой газ на выбор. Кстати, у нас есть и вполне безобидные. Вроде как для профилактики. От одного будут рыдать как младенцы, от другого — чесаться словно от вшей. А еще есть… В общем, этого добра у нас предостаточно. — Он явно был доволен собой. Светился гордостью, словно торговец, предлагающий самый широкий на рынке ассортимент.

— А ядерное оружие? — спросил мистер Лазенби.

— Нет, я, пожалуй, пойду! Вам что, Японии мало? Представляю, во что бы вы превратили Англию, а заодно и всю Европу, дай вам волю…

— Выходит, от вас помощи ждать не приходится, — сказал полковник Манро.

— Ну, вы бы лучше сначала как следует подумали. Впрочем, это вряд ли возможно, — усмехнулся профессор Экштейн. — Как бы вам это втолковать… То, над чем мы сейчас работаем, крайне опасно. — Он сделал ударение на последнем слове. — Крайне опасно. Нет, вам, конечно, это трудно понять…

Он обвел их взглядом, словно заботливый дядюшка своих неугомонных племянников, которые нашли где-то коробку спичек и вот-вот подожгут дом.

— Что ж, благодарю вас, профессор, — сказал мистер Лазенби. Но в его тоне трудно было найти что-то похожее на благодарность.

Воцарилось неловкое молчание. Профессор, до которого наконец дошло, что ему пора откланяться, наградил всех лучезарной улыбкой, просеменил к дверям и был таков.

Мистер Лазенби, едва дождавшись, пока закроется дверь, дал волю своим чувствам.

— Никакого толку от этих ученых! — с горечью сказал он. — Абсолютно никакого. В жизни ничего путного не придумают. Они только для того и расщепили атом, чтобы талдычить теперь о невозможности его применения на практике.

— Нечего нам вообще об этом думать, — с присущей ему прямотой отрезал адмирал Блант. — Нам бы что-нибудь простенькое, домашнее — вроде гербицида [155] Гербицид — химический препарат для уничтожения нежелательной, обычно сорной растительности. избирательного действия, который… — Он остановился на середине фразы. — Черт побери, кажется…

— Да, адмирал? — любезно осведомился премьер-министр.

— Да нет — ничего… просто что-то вдруг вспомнилось. Только вот что?..

Премьер-министр вздохнул.

— Может, у вас есть другие консультанты? — спросил Гордон Четвинд, нетерпеливо бросая взгляд на часы.

— Кажется, здесь Старик Пайкэвей, — сказал Лазенби. — Принес какую-то картинку — то ли рисунок, то ли чертеж — хочет его нам всем показать.

— Чертеж чего?

— Понятия не имею. Какие-то пузыри, — неуверенно протянул мистер Лазенби.

— Пузыри? При чем тут пузыри?

— Не представляю. Ладно, — сказал он со вздохом. — Давайте взглянем, что там такое.

— Хоршэм тоже здесь…

— Может, он скажет нам что-нибудь новенькое, — сказал Четвинд.

Полковник Пайкэвэй ввалился в комнату. В руках у него был свернутый в трубку лист ватмана, который он развернул с помощью Хоршэма.

— Пока что не в том масштабе, но общее представление вы получите, — сказал полковник Пайкэвэй.

— Что бы это значило, может, это просто орнамент?

— Пузыри? — пробормотал сэр Джордж. Его вдруг осенило: — Это газ? Формула нового газа?

— Ну начинайте, Хоршэм, — сказал Пайкэвэй. — Все, что надо, вы знаете.

— Только то, что мне сказали. Вот посмотрите. Видите пересекающиеся круги? Это что-то вроде диаграммы существующей в мире власти.

— Чьей власти?

— Власти группировок, в руках которых сосредоточены источники богатства — сырье, оружие, наркотики…

— А буквы внутри кругов?

— Имя человека или код определенной группировки. Эти частично перекрывающие друг друга круги и есть модель влияния тех или иных сил на наше общество.