Агата Кристи - Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Обратилась к вам? Что ей было нужно?

— Она хотела поговорить с вами, сэр.

— Хотела поговорить? Она сказала, о чем?

— Не то чтоб сказала, сэр… Извините, сэр, если я… если я допустил ошибку. Я предложил ей передать сообщение через меня или заглянуть попозже в участок. Видите ли, сэр, вы в это время говорили с начальником полиции, и я подумал…

— Проклятие, — пробормотал Хардкасл. — Вы что, не могли сказать, чтобы она подождала, пока я освобожусь?

— Извините, сэр, — молодой человек покраснел. — Если бы я знал… я бы, конечно, так и поступил. Но я не думал, что это важно. По-моему, девушка и сама так считала. Просто что-то ее беспокоило.

— Беспокоило? — Хардкасл помолчал, мысленно перебирая известные ему факты. Два дня назад он прошел мимо этой девушки, когда направлялся к миссис Лоутон. Девушка заходила к Шиле, но не застала ее дома. Повстречав его на улице, она замедлила шаг, но так и не решилась остановиться. Что-то ее тревожило. Да, именно так. Что-то тревожило. А он, занятый своими мыслями, прошел мимо и упустил нечто важное. Она была обеспокоена. Но чем? Теперь, пожалуй, этого уже никто и никогда не узнает.

— Продолжайте, Пирс, — обратился он к констеблю. — Расскажите все, что помните. Разумеется, вы не могли знать, насколько это важно.

Инспектор был человеком справедливым. К чему срывать на парне свою досаду? Пирс действительно был здесь совершенно ни при чем. В его обязанности входило следить за порядком, в том числе и за тем, чтобы к государственным служащим обращались в положенное время и в положенном месте. Если бы девушка сказала, что у нее для инспектора что-то важное или срочное, тогда дело другое. Но, судя по первому впечатлению Хардкасла, Эдна Брэнт не отличалась ни решительностью, ни особым умом, вследствие чего постоянно испытывала в себе неуверенность.

— Пирс, вы можете точно вспомнить, как все произошло и что она вам сказала?

Констебль посмотрел на него благодарным взглядом.

— Сэр, девушка подошла ко мне, когда все уже начали расходиться. Она все время оглядывалась, будто кого-то искала. Но, по-моему, не вас, сэр. Кого-то другого. Ну вот, значит, она подошла и спросила, можно ли ей поговорить с полицейским, который только что давал показания. Как я уже докладывал, сэр, я заглянул в зал и увидел, что вы разговариваете с начальником полиции. Я объяснил ей, что вы заняты и сказал, что она может передать что хочет через меня или зайти позже в участок. Она вроде бы согласилась… А я спросил, может, у нее что-то важное…

— Да? — Хардкасл подался вперед.

— Девушка ответила, что в общем-то это не так уж важно. Просто ей непонятно, как то, что она сказала, могло быть.

— Непонятно, как то, что она сказала, могло быть… — повторил Хардкасл.

— Совершенно верно, сэр. Ну, может, я не совсем точно повторил. Может, она сказала: «Я не понимаю, как то, что она сказала, может быть правдой». Девушка хмурилась: видно, что-то здорово ее удивило. Я опять спросил, не передать ли чего, но она ответила, что в общем-то это не так уж важно.

«Не так уж важно»… Только вскоре ее нашли задушенной в телефонной будке.

— Кто-нибудь мог слышать ваш разговор?

— Как раз в это время, сэр, все выходили. Ведь пришло много народу. Все-таки убийство, сэр… Люди взбудоражены. А тут еще газеты расстарались.

— Вы не заметили рядом кого-нибудь конкретно? Ну, скажем, кого-то из тех, кто давал показания?

— Боюсь, нет сэр… никого определенного я не приметил.

— Ну что ж, — сказал Хардкасл. — Ничего не поделаешь! Не переживайте, Пирс. Если вдруг что-то вспомните, тут же приходите.

Инспектор старался подавить раздражение и недовольство собой. Эта девушка, кроткая и беспомощная, как кролик, что-то знала. Вернее, не то чтобы знала, но что-то такое видела или слышала. И это ее беспокоило. А после слушания ее беспокойство усилилось. Что же это могло быть? Что-то в показаниях? Два дня назад она заходила к Шиле домой, хотя вполне могла поговорить с ней и в конторе. Зачем ей понадобилось увидеться с ней наедине? Она узнала о Шиле нечто такое, что вызвало у нее недоумение? Или она хотела, чтобы Шила что-то ей объяснила, и не желала говорить в присутствии других девушек? Возможно. Очень даже возможно.

Инспектор отпустил Пирса и дал несколько указаний сержанту Крэю.

— Как вы думаете, сэр, зачем эта девушка пошла на Уилбрэхем Крэсент? — спросил сержант.

— Меня это тоже удивляет, — ответил Хардкасл. — Хотя, возможно, она пошла туда из любопытства. Хотелось посмотреть на тот самый дом. Это-то как раз понятно. Там уже полгорода побывало.

— Мне ли не знать! — с чувством сказал сержант Крэй.

— Но, с другой стороны, — продолжал рассуждать Хардкасл, — она, возможно, хотела повидать кого-то, кто там живет.

Когда сержант Крэй ушел, Хардкасл придвинул к себе блокнот и записал там: «№ 20». Поставив вопросительный знак, он немного подумал и дописал еще: «№ 19 и № 18». Против каждого номера он поставил соответствующую фамилию: Хэмминг, Пэбмарш, Уотэрхаус. Дома с большими номерами исключались, так как они находились на другой стороне Уилбрэхем Крэсент.

Хардкасл стал последовательно обдумывать эти три варианта.

Начал он с двадцатого дома, поскольку именно в прилегающих к нему кустах был найден нож. Хотя, конечно, его мог зашвырнуть туда кто угодно. Миссис Хэмминг, кстати, как раз и возмущалась по этому поводу: «Возмутительно! Бросить этот отвратительный нож в моих кошек!» Так была миссис Хэмминг каким-то образом связана с Эдной Брэнт? «Нет, не была», — решил инспектор.

Девятнадцатый. Мисс Пэбмарш. Может быть, Эдна Брэнт пришла на Уилбрэхем Крэсент ради нее? Мисс Пэбмарш давала показания во время дознания. Могло что-то в ее показаниях возбудить сомнения у Эдны Брэнт? Стоп. Девушка была чем-то обеспокоена еще до слушания. Но, может, Эдна уже тогда знала что-то о мисс Пэбмарш? Скажем, о том, что мисс Пэбмарш и Шила Уэбб как-то связаны? Это придает смысл словам, сказанным Эдной констеблю Пирсу: «Не понимаю, как то, что она сказала, может быть…»

«Предположения, — с досадой подумал инспектор, — сплошные предположения!»

Ну а номер восемнадцать? Мисс Уотэрхаус нашла тело убитой девушки. Инспектор всегда с подозрением относился к лицам, обнаружившим труп. Слишком уж часто убийцы используют этот способ, одним махом обеспечивая себе алиби и оправдывая наличие своих отпечатков. Вроде бы очень подходящее объяснение. Однако имеется одно «но»: отсутствует мотив преступления. Во всяком случае, явного мотива для убийства Эдны Брэнт у миссис Уотэрхаус не было. К тому же она не давала свидетельских показаний на слушаниях. Впрочем, она могла присутствовать в зале. Что, если у Эдны были основания предполагать, что именно она, выдавая себя за мисс Пэбмарш, позвонила в бюро с просьбой прислать стенографистку…