Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— К сожалению. Попробуйте заняться донесением из Осло. Вдруг что-нибудь всплывет.

Уортон кивнул и удалился. Хозяин кабинета снял трубку и сказал:

— Я приму миссис Беттертон. Она может войти.

Он сидел, глядя в пространство, пока не раздался стук в дверь и не появилась миссис Беттертон. Это была высокая женщина лет двадцати семи. Самой примечательной чертой ее внешности была густая копна золотисто-рыжих волос. По сравнению с этим великолепием лицо казалось несущественным. У нее были бирюзовые глаза и типичные для рыжих светлые ресницы. Никаких следов косметики. Любезно пригласив посетительницу сесть, хозяин кабинета отметил это обстоятельство и еще больше утвердился во мнении, что миссис Беттертон чего-то не договаривает.

Он по опыту знал, что женщина, терзаемая отчаянием и тревогой, тщательно прячет их следы под макияжем. Не сочла ли миссис Беттертон, что ненакрашенной она будет больше походить на убитую горем супругу?

— Ну как, мистер Джессоп, — выдохнула женщина, — есть новости?

— Боюсь, что зря подал вам надежду, миссис Беттертон, — покачал головой человек по имени Джессоп. — Ничего определенного я вам, увы, сообщить не могу.

— Знаю, знаю, — заторопилась Олив Беттертон, — вы так и написали в письме. Я просто надеялась, вдруг… с тех пор… Я была рада приехать сюда. Хуже нет сидеть дома, не находя себе места. И сделать ничего нельзя!

— Если вы не против, миссис Беттертон, — мягко произнес Джессоп, — я бы хотел начать все сначала: задать вам те же вопросы, обсудить те же моменты. Видите ли, всегда есть шанс, что всплывет какая-нибудь мелочь, о которой вы прежде не подумали или которую не сочли достойной упоминания.

— Да-да, я все понимаю. Спрашивайте о чем угодно и сколько угодно.

— В последний раз вы видели своего мужа двадцать третьего августа?

— Да.

— В тот день он улетал в Париж на конференцию, так?

— Да.

— Он был на заседаниях первые два дня, — продолжал Джессоп. — На третий день его там больше никто не видел. Правда, он обмолвился одному из коллег, что собирается вместо дискуссий проехаться на bateau mouche.

— Bateau mouche? А что это?

— Прогулочный катер, который ходит по Сене, — улыбнулся Джессоп и тут же пристально взглянул на свою собеседницу. — По-вашему, на него это не похоже?

— Пожалуй, — с сомнением произнесла та. — Он должен был бы живо интересоваться всем, что происходит на конференции.

— Возможно. С другой стороны, именно в этот день обсуждалась проблема, которая его не слишком интересовала, так что он вполне мог позволить себе развеяться. Значит, вы по-прежнему считаете, что это было не в его стиле?

Женщина молча кивнула.

— Вечером он не вернулся в гостиницу, — продолжал тем временем Джессоп. — По имеющимся у нас сведениям, он не пересекал границу, во всяком случае, по собственным документам. Как вы думаете, мог у него быть второй паспорт, на другую фамилию?

— Нет, конечно, с какой стати?

— Вы точно помните, что никогда не видели у мужа ничего подобного? — переспросил Джессоп, испытующе глядя на нее.

— Да, и я ни за что в это не поверю! Ни за что! — отчаянно замотала головой миссис Беттертон. — Я не поверю, что он… скрылся намеренно, сколько бы вы к этому ни клонили! С ним что-то случилось, или… или он потерял память…

— Но ведь на здоровье он не жаловался?

— Нет. Он много работал и иногда жаловался на усталость, только и всего.

— Он не казался чем-то взволнованным или подавленным?

— Да нет же! — Она дрожащими руками вытащила из сумочки носовой платок. — Это ужасно. Я не могу поверить. Он бы не исчез, не сказав мне ни слова. С ним что-то случилось. Его похитили или на него напали. Я гоню от себя такие мысли, но другого объяснения у меня просто нет. Наверное, его уже нет в живых.

— Прошу вас, миссис Беттертон, не стоит сразу предполагать самое худшее. Если бы он умер, его тело обязательно бы нашли.

— Не обязательно. Мало ли что могло случиться. Вдруг он утонул, или его столкнули в канализационный люк. В этом Париже может случиться все что угодно.

— Уверяю вас, миссис Беттертон, в Париже прекрасно поставлена охрана порядка.

Убрав от глаз платок, она сердито уставилась на Джессопа.

— Я знаю, о чем вы думаете, но это неправда! Том не стал бы выдавать или продавать секреты. Он не был коммунистом, и ему нечего было скрывать! Вся его жизнь перед людьми как на ладони.

— Каковы были его политические убеждения, миссис Беттертон?

— В Америке, насколько мне известно, он голосовал за демократов, а здесь — за лейбористов. Политика его не интересовала, он был ученым до мозга костей. Замечательным ученым, — добавила она с вызовом.

— Да, — согласился Джессоп, — он был замечательным ученым. В том-то и дело. Видите ли, ему могли посулить золотые горы за то, чтобы он перебрался из Англии куда-нибудь еще.

— Неправда, — гневно вспыхнула женщина, — Об этом пишут газеты, так считают все, кто меня допрашивает, но это неправда! Он бы ни в коем случае не уехал, не сообщив мне. Он бы как-нибудь намекнул на свои планы.

— А он ничего вам не сказал?

— Ничего. Я не знаю, где он. Говорю вам: его похитили или убили. Но если его нет в живых, я должна в этом убедиться, и как можно скорее. Я не могу так жить. Я не ем и не сплю, я вся извелась от беспокойства. Неужели вы не можете мне помочь? Неужто вы не в состоянии ничего для меня сделать?

— Мне очень жаль, миссис Беттертон, — произнес Джессоп, встав из-за стола и подойдя к ней, — в самом деле, очень жаль. Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы найти вашего мужа. Нам каждый день шлют донесения со всех концов света.

— Откуда именно? — встрепенулась миссис Беттертон. — Что в них говорится?

— Их надо отследить, просеять и проверить, — покачал головой Джессоп, — в основном они, увы, весьма и весьма расплывчаты.

— Я должна хоть что-то знать наверняка, — убитым голосом пробормотала женщина. — Я так больше не могу.

— Вы очень любите своего мужа, миссис Беттертон?

— Еще бы мне его не любить. Мы поженились всего полгода назад. Всего полгода…

— Я знаю. Простите за нескромность, а не было ли между вами какой-нибудь размолвки?

— Да нет же!

— Может быть, другая женщина?

— Говорю вам, нет! Мы только в апреле поженились!

— Поверьте, мне и самому это кажется крайне маловероятным, но мы должны рассмотреть все версии. Так вы говорите, он не был в последнее время огорчен или взволнован? Не раздражался, не нервничал?

— Нет, нет и нет!

— Вы ведь понимаете, миссис Беттертон, у вашего мужа была очень нервная работа. Когда постоянно живешь в условиях строжайшей секретности, — слегка улыбнулся Джессоп, — и самый уравновешенный человек занервничает.

Миссис Беттертон не ответила на улыбку.