Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Он вел себя как всегда, — заявила она с каменным лицом.

— Он был доволен работой? Или вы ее не обсуждали?

— Не обсуждали. Это все так сложно…

— У вас не создалось впечатления, что он испытывает угрызения совести из-за… м-м-м… разрушительной силы того, над чем работает? С учеными такое бывает.

— Он никогда ничего подобного не говорил.

— Видите ли, миссис Беттертон, — перегнулся через стол Джессоп, которого начала оставлять прежняя невозмутимость, — я пытаюсь составить психологический портрет вашего мужа, разобраться, что он был за человек, а вы, должен признаться, не хотите мне в этом помочь.

— Но чем я еще могу помочь? Я ответила на все ваши вопросы.

— Вы на все мои вопросы отвечали в основном «нет, не знаю, не замечала», а мне нужно что-нибудь утвердительное, конструктивное. Вы понимаете, что я имею в виду? Куда легче искать человека, если знаешь, что он собой представляет.

— Кажется, понимаю, — сказала она после минутного размышления. — Ну, Том был жизнерадостным и спокойным. И конечно, умным.

— Это просто перечисление достоинств, — улыбнулся Джессоп. — Давайте попробуем познакомиться с ним поближе. Он любил читать?

— Да, он много читал.

— Какую литературу?

— Ну, биографии… Книги, рекомендуемые Обществом книголюбов… когда уставал, детективы.

— Одним словом, что придется. Были у него какие-нибудь увлечения? Карты, шахматы?

— Бридж. Раз или два в неделю мы играли с доктором Эвансом и его женой.

— У вашего мужа было много друзей?

— Да, он легко сходился с людьми.

— Я не это имел в виду. Я хочу сказать… он придавал большое значение дружбе?

— Он иногда играл в гольф с соседями.

— А старых друзей или приятелей у него не было?

— Нет. Он ведь долго жил в Америке, а родился в Канаде. Он здесь мало кого знал.

Джессоп сверился с листком бумаги у себя на столе.

— Насколько я понимаю, за последнее время из Америки к нему приезжали три человека. У меня есть их имена. Как нам удалось установить, кроме этих троих с ним не контактировал ни один иностранец. Именно поэтому мы уделили им особое внимание. Вот, скажем, вас навещал Уолтер Гриффитс.

— Да, он был в Англии и заехал к нам в Харвуэлл повидать Тома.

— И как отнесся к этому ваш муж?

— Удивился, но очень обрадовался. В Штатах они были хорошо знакомы.

— Каким вам показался этот Гриффитс? Опишите его, пожалуйста.

— Вы же и так все о нем знаете!

— Знаем, конечно, но мне бы хотелось услышать, что думаете о нем вы.

Миссис Беттертон снова задумалась.

— Он довольно чопорный и занудный тип, хотя был очень любезен со мной, не говоря уже о Томе. Все рассказывал ему, что произошло в Америке после его отъезда — ну, всякие сплетни об общих знакомых. Мне это было неинтересно, я никого из них не знала. И вообще, пока они предавались воспоминаниям, я готовила ужин.

— О политике речи не было?

— Теперь вы и этого хотите сделать коммунистом, — вспыхнув, сказала миссис Беттертон. — Никакой он не коммунист. Он состоит на государственной службе, кажется, в окружной прокуратуре. И вообще, когда Том стал подтрунивать над американской «охотой на ведьм», Гриффитс заявил, что нам тут этого не понять. Дескать, такие чистки необходимы. Из одного этого ясно, что он не коммунист!

— Прошу вас, миссис Беттертон, не принимайте все так близко к сердцу.

— Я пытаюсь вам втолковать, что Том не был коммунистом, а вы мне не верите.

— Верю, но этот вопрос так или иначе возникнет. Поговорим о втором заокеанском госте, докторе Марке Лукасе. Вы с ним столкнулись в Лондоне, в «Дорсете».

— Да, мы были на спектакле, а потом ужинали в «Дорсете». Вдруг подходит этот Лукас или Люк и здоровается с Томом. Он, кажется, химик, эмигрировал из Германии и принял американское гражданство. В Штатах они с Томом и познакомились. Но вы же наверняка…

— Я наверняка все это знаю? Вы правы, миссис Беттертон, знаю. Ваш муж удивился, увидев его?

— Да, очень удивился.

— И обрадовался?

— Да-а… пожалуй, обрадовался.

— Но вы в этом не уверены? — настаивал он.

— Если честно, Том мне потом сказал, что недолюбливает его.

— Это была случайная встреча? Они не договаривались увидеться снова?

— Нет, поболтали и разошлись.

— Понятно. Еще из иностранцев вы общались с миссис Кэрол Спидер, тоже американкой. Как это произошло?

— Она знала Тома по Америке, а сюда приехала по линии ООН [128] ООН — Организация Объединенных Наций, международная организация, созданная после Второй мировой войны в 1945 году в целях поддержания и укрепления мира, безопасности и сотрудничества между народами. или что-то в этом роде. Она позвонила ему из Лондона и предложила нам вместе пообедать.

— Ну и как, вы с ней встретились?

— Нет.

— Насчет вас утверждать не берусь, а ваш муж встретился.

— Что?!

— Он вам не рассказывал?

— Нет.

Олив Беттертон была явно озадачена и чувствовала себя не в своей тарелке. Собеседнику стало даже жаль ее, но он не отступал. У него впервые появилась хоть какая-то зацепка.

— Не понимаю, — смущенно продолжала женщина. — Странно, что он мне ничего не сказал.

— В среду, двенадцатого августа, они вместе обедали в «Дорсете», где остановилась миссис Спидер.

— Двенадцатого августа?

— Да.

— Он действительно тогда ездил в Лондон… И не сказал про миссис Спидер… А как она выглядит?

— Ничего особенного, — обнадежил ее Джессоп. — Лет за тридцать, хороший специалист, озабочена в основном карьерой. Нет никаких оснований предполагать, что у нее были близкие отношения с вашим мужем. Потому-то и странно, что он даже не заикнулся об их встрече.

— Да… да, вы правы.

— Подумайте хорошенько, миссис Беттертон. Вы не замечали примерно в это время чего-нибудь необычного в поведении мужа? Около середины августа, за неделю до конференции.

— Нет, ничего такого я не заметила. Все шло своим чередом.

Джессоп вздохнул. На столе вкрадчиво зазвонил телефон.

— Да?

— Тут один человек хочет видеть кого-нибудь, кто занимается делом Беттертона, сэр, — сказал голос на другом конце провода.

— Что за человек?

— Простите, мистер Джессоп… — в трубке вежливо кашлянули, — не знаю, как прочесть фамилию. Может, сказать по буквам?

— Валяйте.

— Поляк? — уточнил Джессоп, записав продиктованное.

— Кто его знает, сэр. По-английски говорит отлично, хотя и с акцентом.

— Пусть подождет.

— Слушаюсь, сэр.

Положив трубку, Джессоп перевел взгляд на Олив Беттертон, которая с обезоруживающей кротостью выжидательно сидела напротив. Джессоп вырвал из блокнота листок с только что записанной фамилией и протянул его своей собеседнице.

— Вам знаком этот человек?

Миссис Беттертон взглянула на бумагу широко раскрытыми глазами, и на мгновение Джессопу показалось, что она испугана.