Агата Кристи - Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

Они были хорошо знакомы. Кемп чем-то напоминал полковнику инспектора Баттла, знаменитого ветерана лондонской полиции. Под его началом Кемпу пришлось работать много лет, и он, сам того не замечая, усвоил баттловскую манеру держаться и позаимствовал некоторые из его причуд. Даже внешне он, как и Баттл, был словно вырезан из цельного куска дерева. Но если при взгляде на Баттла вам вспоминалась солидная мебель из тика или из дуба, то здесь была выбрана более эффектная порода — красное дерево или, может быть, любимое нашими бабушками палисандровое [106] Палисандровое дерево — древесина южноамериканского дерева якаранда темно-коричневого цвета с фиолетовым оттенком, отличающаяся приятным запахом, хорошо полирующаяся и употребляемая для изготовления дорогой мебели. .

— Вы молодец, что позвонили нам, полковник, — сказал Кемп. — Любая помощь сейчас для нас благо.

— Дело, как я вижу, попало в руки мастера, — сказал Рейс.

Кемп не стал оспаривать это утверждение. Без ложной скромности он соглашался с тем, что именно ему всегда поручали дела крайне важные, особо нашумевшие или в высшей степени деликатные.

— Сложность в том, что тут замешаны Киддерминстеры, — произнес он значительным тоном. — Представляете, как осторожно мы должны действовать.

Рейс кивнул. Леди Александру ему довелось видеть несколько раз. Дико даже подумать, что женщина с ее выдержкой и положением может быть замешана в какой-то скандальной истории. Он слышал ее публичные выступления — она говорила без излишнего красноречия, но всегда со знанием предмета, ясно и четко излагая свои мысли.

Она была из тех женщин, чья общественная жизнь постоянно освещается в газетах и чья частная жизнь поэтому практически не принимается в расчет, составляя только какой-то неясный фон.

Но тем не менее эта частная жизнь существует! И у таких женщин есть дом и семья. И они знают, что такое любовь, отчаяние, муки ревности. И они, как любой другой человек, могут дойти до пределов безрассудства и даже поставить на карту жизнь.

Рейс с любопытством спросил:

— А вдруг это сделала она, Кемп?

— Леди Александра? Вы так думаете, сэр?

— Бог ее знает! Но не исключено, что она. Или ее муж, который прячется за спину Киддерминстеров.

Зеленовато-серые глаза инспектора спокойно встретили взгляд Рейса.

— Если убийство совершил кто-нибудь из них, мы уж постараемся отправить его — или ее — на виселицу. Не мне вам объяснять, сэр. Закон есть закон, и никакой нажим не заставит нас попустительствовать убийце. Но у нас должны быть неопровержимые доказательства — этого потребует общественный обвинитель.

Рейс кивнул, затем предложил:

— Давайте перечислим по порядку все обстоятельства дела.

— Ну что ж! Джордж Бартон скончался от отравления цианистым калием — точно так же, как его жена год назад. Вы как будто сказали, что в это время присутствовали в ресторане?

— Совершенно верно. Бартон еще раньше просил меня прийти на вечер, который он устраивал. Я отказался. Его затея мне не понравилась, и я ему это высказал. При этом я убеждал его обратиться в полицию, коль скоро он начал сомневаться в том, что его жена покончила самоубийством.

Кемп кивнул:

— Это было бы самое правильное.

— Но он заупрямился и на собственный страх и риск решил устроить убийце ловушку. Какую именно, он не сказал. Меня все это порядком обеспокоило, и вчера вечером я решил пойти в «Люксембург» — посмотреть, какой оборот примет дело. Мой столик, естественно, стоял несколько поодаль. Мне не хотелось уж очень мозолить глаза. К сожалению, я ничего существенного сообщить не могу. Я не заметил абсолютно ничего подозрительного. Кроме официантов и гостей Бартона, к столу никто не подходил.

— Это облегчает нашу задачу, — сказал Кемп. — Значит, или кто-то из гостей, или официант, Джузеппе Больсано. Я сегодня утром его снова вызвал — может, и вы захотите с ним поговорить, — но мне почему-то кажется, что он к этому непричастен. В «Люксембурге» он уже двенадцать лет. Прекрасная репутация, женат, трое детей, на хорошем счету у дирекции, отлично ладит с посетителями.

— Следовательно, остаются гости.

— Да. Тот же состав, что и год назад, когда была… м-м… когда умерла миссис Бартон.

— Кстати, что вы думаете об этом деле, Кемп?

— Я как раз к нему вернулся, поднял весь материал, поскольку совершенно очевидно, что тут прямая связь. В свое время этим делом занимался Адамс. Типичной картины самоубийства тогда не было, но поскольку не было и прямых улик, указывающих на убийство, версия о самоубийстве прошла как наиболее вероятная. Другого выхода не оставалось. Вы ведь знаете, в наших архивах зарегистрировано не одно такое дело — самоубийство под вопросом. Вопросительный знак мы ставим для служебного пользования — огласке он не подлежит. Иногда мы продолжаем потихоньку вести расследование. Иногда из этого что-нибудь получается, иногда нет. В данном случае ничего нового не открылось.

— До вчерашнего дня!

— Да, вчерашний день многое меняет. Я представляю себе это дело так: некто сообщает мистеру Бартону о том, что его жена была убита. Мистер Бартон, ни слова никому не говоря, начинает разматывать клубок и приходит к убеждению, что он напал на след. Не берусь судить, так ли это, но убийца, очевидно, поверил, струхнул — и поспешил разделаться с мистером Бартоном. Ну как?

— До сих пор все вполне убедительно. Правда, мы по-прежнему не знаем, что за ловушку готовил Бартон. Вы обратили внимание на пустой стул? Не исключено, что он предназначался для какого-нибудь неожиданного свидетеля. В конечном счете, стул этот сыграл роковую роль — он так перепугал убийцу, что тот не стал ждать, когда мышеловка захлопнется.

— Итак, — сказал Кемп, — у нас под подозрением пять человек. И как дополнительный исходный материал — дело миссис Бартон.

— Теперь вы, я вижу, твердо уверены, что это не было самоубийство?

— Вчерашнее убийство как будто говорит против этого. Хотя, мне кажется, в свое время нас нельзя было упрекнуть за то, что мы приняли версию о самоубийстве без каких-либо веских оснований. Некоторые доказательства в пользу этой версии имелись.

— Депрессия после гриппа?

На деревянном лице Кемпа промелькнула улыбка.

— Так было записано в протоколе. Удобная формулировка — не противоречит данным медицинской экспертизы и не задевает ничьих чувств. Это делается сплошь и рядом. Кроме того, имелось ее неоконченное письмо к сестре — насчет того, кому раздать ее вещи; это тоже кой о чем говорит. Депрессия депрессией, это все так, но женщины в девяти случаях из десяти кончают с собой от несчастной любви. Мужчины чаще идут на такой шаг из-за денег.