Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— В ее доме очень хорошая атмосфера, — сказал я.

Мистер Пай бросил на меня быстрый взгляд.

— В самом деле? Спокойная? Очень интересно! Вот уж не думал.

— Но почему же, мистер Пай? — спросила Джоанна.

— Нет-нет, ничего особенного. — Мистер Пай развел своими пухлыми ручками. — Я, видите ли, считаю, что на атмосферу дома влияют мысли и чувства его обитателей. Они как бы впитываются в стены, в мебель…

Некоторое время я молча озирался по сторонам, пытаясь определить, какова атмосфера в доме мистера Пая.

Самое любопытное, что я вообще не почувствовал здесь никакой атмосферы. Просто удивительно!

Я так долго над этим размышлял, что совершенно не слышал, о чем говорили мистер Пай и Джоанна. И только уловив краем уха, что Джоанна стала прощаться, очнулся и спешно присоединился к ней.

В сопровождении хозяина мы вышли в холл. Как раз в этот момент в щель почтового ящика скользнул конверт и упал на ковер.

— Вечерняя почта, — сказал мистер Пай, подбирая письмо. — Смею надеяться, мои милые юные друзья, что вы не будете меня забывать. Такое счастье встретить в этом захолустье людей с понятиями… Ну, вы меня понимаете… Людей, которые разбираются в искусстве. Ведь наши милейшие горожане, заговори я с ними… ну… хотя бы о балете, тут же вообразят себе шалости ветреных девяностых: пируэты, тюлевые юбочки, джентльмены с биноклями… Да-да, представьте! Они отстали лет на пятьдесят. Англия удивительная страна. В ней имеются некие м-м… заповедники, что ли. Лимсток — один из них. С точки зрения коллекционера это даже интересно. У меня не проходит ощущение, будто я добровольно забрался под стеклянный колпак. В этой тихой заводи никогда ничего не происходит.

Дважды пожав нам руки, он с чрезвычайной заботливостью помог мне забраться в машину. Джоанна села за руль. Она осторожно обогнула аккуратный газон и, выехав на подъездную дорожку, помахала хозяину дома, стоявшему на ступеньках крыльца. Я высунулся, чтобы тоже ему помахать.

Но мистер Пай не заметил наших прощальных жестов. Он только что вскрыл полученное письмо, и стоял как вкопанный, тупо уставясь на листок.

Джоанна как-то назвала его пухленьким розовеньким херувимом. Однако сейчас он отнюдь не походил на херувима. Лицо его побагровело и исказилось недоумением и гневом.

И тут я вспомнил, что конверт показался мне очень знакомым. Тогда я не обратил на это внимания. Ведь мы часто, даже заметив что-то, как бы этого не сознаем.

— Боже мой! — воскликнула Джоанна. — Кто же мог так ошеломить бедняжку?

— Мне кажется, — сказал я, — что это опять наш таинственный аноним.

Она повернула ко мне удивленное лицо, и машина резко вильнула влево.

— Поосторожней, женщина! — крикнул я.

Джоанна послушно уставилась на дорогу и, насупившись, спросила:

— Ты думаешь, это письмо вроде твоего?

— Так мне кажется.

— Что же это за место такое? — спросила Джоанна. — С виду самый невинный во всей Англии городок, сонный и безмятежный…

— Где, по словам мистера Пая, никогда ничего не происходит. Неудачный он выбрал момент для подобных утверждений. И у них тут иногда кое-что случается.

— Джерри, — сказала Джоанна, — но кто же все-таки пишет эти письма?

Я пожал плечами.

— Откуда мне знать, милая? Вероятно, какой-нибудь местный психопат.

— Но зачем? Это же так глупо.

— Чтобы такое понять, тебе надо почитать Фрейда [68] Фрейд Зигмунд (1856–1939) — австрийский врач-психиатр и психолог, основатель психоанализа. , Юнга [69] Юнг Карл Густав (1875–1961) — швейцарский психолог и психиатр, основатель «аналитической психологии». и прочих знатоков подобных вещей. Или спросить нашего доктора Оуэна.

Джоанна вздернула подбородок.

— Доктор Оуэн меня недолюбливает.

— Он тебя, можно сказать, еще не видел.

— Значит, успел-таки рассмотреть, если всякий раз переходит на другую сторону — стоит мне только появиться на Главной улице.

— Весьма необычная реакция, — сказал я сочувственно, — ты к такому не привыкла.

Джоанна опять нахмурилась.

— Нет, в самом деле, Джерри, зачем люди пишут анонимные письма?

— Я уже сказал тебе, что пишут ненормальные. Они удовлетворяют таким образом некую неодолимую потребность. Представь: ты живешь убогой, пустой жизнью, чувствуешь себя обделенной, и в какой-то момент начинаешь исподтишка наносить удары по тем, кто счастлив и удачлив, — просто чтобы ощутить своего рода упоение властью и собственной значительностью.

Джоанна вздрогнула:

— Как гадко!

— Да уж. И еще одно обстоятельство: в таких уединенных местечках совсем не редкость браки между близкими родственниками. Естественно, что в таких случаях чаще рождаются люди со всякими отклонениями.

— Эти письма наверняка пишет человек необразованный. Потому что будь он образованным…

Джоанна не договорила, а я предпочел промолчать, поскольку никогда не был согласен с теми, кто считает образование панацеей от всякого зла.

Пока мы ехали по Лимстоку, я с любопытством вглядывался в немногочисленных прохожих, встречавшихся нам на Главной улице. Неужели под безмятежно спокойной внешностью одной из этих по-деревенски крепких женщин скрывается столько мстительной злобы, что она не в силах сдерживать ее и раз за разом выплескивает на окружающих?

И все же я еще не принимал сложившуюся ситуацию всерьез.

Два дня спустя, в субботу, мы играли в бридж у Симмингтонов — они всегда приглашали на бридж по субботам, когда их адвокатская контора закрыта.

Играли за двумя столами. В игре участвовали Симмингтон, мы с Джоанной, мисс Гриффитс, мистер Пай, мисс Бартон и некий полковник Эплтон, с которым мы пока еще не были знакомы. Он жил в Комбиэйкре, милях в семи от Лимстока. Ему было лет под шестьдесят. Он вел рисковую игру (в результате его противники обычно выигрывали огромные суммы) и, похоже, был так очарован Джоанной, что весь вечер не сводил с нее глаз.

Я не мог не признать, что моя сестра была, пожалуй, самым привлекательным объектом из появлявшихся в Лимстоке за последние годы.

Когда мы пришли, Эйси Холланд как раз искала в ящиках нарядного секретера запасные карточки для бриджа. Она скользила по комнате с той же величавостью богини, которая так поразила меня при нашей первой встрече, но теперь ее чары не действовали. Досадно, конечно, когда такое несоответствие между фигурой, безупречными чертами лица и всем остальным, но что поделаешь… На этот раз мне бросилось в глаза, что у нее очень крупные зубы, белые, точно мраморные могильные плиты, и что когда она смеется, обнажаются десны. И еще — вот жалость! — она оказалась не в меру болтливой.

— Миссис Симмингтон, это те самые? Какая же я растрепа — забыла, куда убрала их в прошлый раз. Это полностью моя вина! Я как раз держала их в руках, а у Брайана что-то не ладилось с его заводной машинкой, я пошла к нему, а потом… то одно, то другое… я и засунула их куда-то. Да, это не те, теперь вижу. Эти какие-то старые… Сказать Агнессе, чтобы чай подавала к пяти? А детей я поведу на Лонг-Барроу, так что они не будут мешать.