Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Именно так, — улыбнулся он.

В полицейском участке я застал Симмингтона и Гриффитса. Меня познакомили с высоким худощавым человеком в штатском. Это был инспектор Грейвз.

— Инспектор Грейвз откомандирован к нам из Лондона, — пояснил Нэш. — Специалист по анонимным письмам.

Инспектор Грейвз невесело улыбнулся. Я подумал, что убивать жизнь на розыск анонимщиков — вещь не слишком приятная. И тем не менее инспектор Грейвз явно извлекал из своего занятия некое мрачное удовольствие.

— Все такие дела очень похожи, — сказал он низким, глухим голосом, очень напоминающим голос обиженной ищейки. — Представьте, даже стиль и темы одинаковы. Во всех письмах одно и то же.

— Два года назад уже было нечто подобное, — сказал Нэш. — Инспектор Грейвз очень тогда помог.

На столе перед Грейвзом лежало несколько писем. Видимо, он уже приступил к их изучению.

— Очень трудно собрать подобное добро, — сказал Нэш. — Люди либо сжигают их, либо скрывают, что получили. Ей-богу, глупо! Боятся, видите ли, иметь дело с полицией. Здешние жители по натуре весьма консервативны.

— Но кое-что все-таки набралось, можно работать, — сказал Грейвз. Нэш вынул из кармана письмо, которое ему дал я, и передал его Грейвзу.

Тот развернул, быстро просмотрел и присовокупил к остальным, одобрительно хмыкнув:

— Очень хорошо, отлично.

Лично я придерживался совершенно иного мнения, но у экспертов, как видно на все своя точка зрения. Я невольно порадовался, что такая гнусная брань хоть кому-то доставила удовольствие.

— Да, пожалуй, достаточно, — сказал инспектор Грейвз. — И все же я прошу вас, джентльмены, если получите еще что-нибудь, милости просим к нам. И если узнаете, что кто-то получил, особенно из ваших, доктор, пациентов, пусть тоже тут же несут. У меня уже есть (он ловкими пальцами перебирал «вещественные доказательства») от мистера Симминггона, двухмесячной давности, доктора Гриффитса, мисс Гинч, миссис Медж, Дженнифер Кларк, официантки из «Трех корон», полученное миссис Симминггон плюс только что полученное мисс Бертон и… ну да, еще от директора банка.

Довольно внушительная коллекция, — заметил я.

— И каждому экспонату могу подобрать пару из других дел! Вот пожалуйста — точная копия одной из анонимок — писала модистка. А эта как две капли воды похожа на одно письмо из нортумберлендского [75] Нортумберленд — графство на севере Англии. дела. Там автором оказалась школьница. Между нами говоря, джентльмены, очень хотелось бы хоть раз прочесть что-нибудь новенькое. А то ведь все одно и то же…

— Ничто не ново под луной [76] Перефраз известных строк: «Ничто не вечно под луной». , — пробормотал я.

— Истинная правда, сэр! В нашей профессии убеждаешься в этом как ни в какой другой.

— Что да, то да, — со вздохом согласился Нэш.

А Симминггон спросил:

— Есть ли у вас какое-то мнение по поводу авторства?

Грейвз откашлялся и прочел нам небольшую лекцию.

— Джентльмены, у всех этих писем, несомненно, есть общие черты, и я их сейчас вам перечислю. Может быть, это вам что-нибудь подскажет. Текст писем состоит из слов, вырезанных из какой-то книги. Книга старая, издана примерно в тридцатых годах. Сделано это только для того, чтобы автора не узнали по почерку. Других причин я не вижу. Узнать по почерку — дело нетрудное, сейчас, как известно, существуют надежные способы. Нужных нам отпечатков пальцев нет ни на письмах, ни на конвертах. Только те, что оставили почтовые служащие и получатели, или какие-то случайные люди. Но отпечатков, которые присутствовали бы на каждом письме, найти не удалось. Значит, анонимщик все это проделывал в резиновых перчатках.

Адреса на конвертах напечатаны на машинке «Виндзор» седьмой модификации, причем не совсем исправной, потому что буквы «а» и «т» немного выпадают. Большая часть писем отправлена с местной почты, а то и просто опущена в ящик. Значит, они здешнего происхождения. И сочинены женщиной. По-моему, женщиной средних лет или пожилой и скорее всего незамужней, впрочем, это не обязательно.

Какое-то время мы хранили почтительное молчание, потом я сказал:

— Главная надежда на машинку, верно? В таком маленьком городке ее не трудно найти.

— Ах если бы этого было достаточно, сэр.

— Найти машинку, — сказал Нэш, — было очень легко. Это старая машинка из конторы мистера Симмингтона, которую он подарил Женскому институту [77] Женский институт — организация, объединяющая женщин, живущих в сельской местности. . Здешние дамы часто туда захаживают, а потому пользоваться ею могли очень многие.

— А нельзя ли что-то определить по почерку работы на машинке, кажется, это называется туше.

Грейвз опять покачал головой:

— Можно было бы попробовать, но адреса на конвертах явно напечатаны одним пальцем.

— Значит, кем-то не умеющим печатать?

— Не уверен. Скорее, кем-то умеющим печатать, но желающим это скрыть.

— Да, кто бы ни была эта особа, она довольно хитра, — сказал я.

— Еще как хитра, сэр! — сказал Грейвз. — Знает все тонкости ремесла.

— Вот не подумал бы, что от простых здешних женщин можно ожидать таких сюрпризов, — сказал я.

Грейвз кашлянул:

— Я, видимо, неясно выразился. Письма написаны образованной женщиной.

— Неужели их писала леди?

Это слово вырвалось у меня невольно. Много лет я вообще не употреблял его. Сейчас оно возникло как отзвук давно минувших дней, когда тихий, но такой в тот миг надменный голос моей бабушки произнес: «Милый, ведь она же не леди».

Нэш сразу меня понял. Это слово видимо и для него что-то еще значило.

— Необязательно леди, — сказал он. — Но уж конечно, и не деревенская женщина. Они здесь почти все малограмотны и просто не способны так бойко выражать свои мысли.

Я молчал, совершенно потрясенный. Здешнее общество было так малочисленно. Сам того не сознавая, я представлял кого-то вроде миссис Клит и ей подобных, какое-то злобное, хитрое и наверняка не совсем в себе существо.

Мистер Симмингтон словно прочел мои мысли:

— Если так, число подозреваемых сокращается до десятка человек на всю округу, — резко сказал он.

— Именно так.

— Не могу этому поверить! — Сделав над собой некоторое усилие и глядя прямо вперед, точно даже звук собственного голоса был ему неприятен, Симмингтон продолжил: — Вы слышали, что я говорил на дознании. Чтобы вы не думали, что мной руководило исключительно желание оградить память жены, я хочу подтвердить: я абсолютно в этом уверен, полученное ею письмо было ложью, я знаю, что в нем не было ни слова правды. Но жена была очень чувствительна, а в некоторых вопросах даже чрезмерно щепетильна. Такое письмо должно было сильно ее потрясти. К тому же в последнее время она испытывала недомогание.