Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Арлена Стюарт… — прошептал майор Барри. — Так ее звали, пока она не вышла замуж за Маршалла. Я видел ее в пьесе «Из угла в угол». Достойное зрелище, а?

— Да… Красивая… — холодно согласилась Кристина, растягивая слова. — Но в ней есть что-то звериное — хищница.

— Мосье Пуаро, вы только что говорили про «зло», — жестко бросила Эмилия Брюстер. — Мне кажется, что эта женщина может служить воплощением вселенского зла! Испорчена до мозга костей! Волею случая я много чего о ней знаю.

— У нас в Симле [152] Симла (Шимла) — город в Северной Индии, расположен в предгорьях Гималаев, горно-климатический курорт. была некая молодая особа, — весело вклинился в разговор майор. — Тоже рыжая. Жена моего подчиненного. Ну, доложу я вам, весь гарнизон поставила на уши! Честное слово! Мужчины словно с ума посходили. Ну а дамы, разумеется, хотели выцарапать ей глаза. Она стала яблоком раздора во многих почтенных семействах!

Взбудораженный воспоминаниями, он рассмеялся.

— Муж у нее был отличный малый, тихий, покладистый, души в ней не чаял. Готов был целовать землю, по которой она ступала. Ничего не замечал… или делал вид, что не замечает.

— Такие женщины — это угроза… угроза для… — с жаром начал преподобный Стивен Лейн, но вдруг умолк.

Арлена Стюарт уже стояла у воды. Двое молодых людей, почти мальчики, поднялись с песка и быстро двинулись в ее сторону. Она улыбнулась им, но взгляд ее уже устремился на шагавшего по пляжу Патрика Редферна. Редферн тут же свернул с дорожки и изменил направление. У Эркюля Пуаро возникло ощущение, что он слетит за стрелкой компаса, которая должна всегда и везде подчиняться силе притяжения и указывать на север. Подобно ей, Патрик Редферн повернулся к Арлене Стюарт. Мгновение спустя она уже улыбалась ему. Потом медленным шагом пошла вдоль линии прибоя, и Патрик двинулся следом. Через минуту она села на песок под скалами. Он устроился рядом. Кристина Редферн быстро встала с шезлонга и поспешила в отель.

Некоторое время царило неловкое молчание, которое нарушила Эмилия Брюстер.

— Скверная история. Такая милая женщина… Они женаты года два, не больше…

— Молодая особа, о которой я вам рассказывал, та, из Симлы, — подхватил майор Барри, — разбила несколько очень счастливых семей. Досадно. Правда?

— Эта женщина тоже обожает разбивать семьи, — заявила мисс Брюстер и после короткой паузы добавила: — Патрик Редферн — просто идиот!

Эркюль Пуаро ничего не сказал, продолжая с интересом наблюдать за пляжем, но при этом смотрел совсем не на Патрика Редферна и Арлену Стюарт.

— Поеду, пожалуй, покатаюсь на лодке, — сообщила мисс Брюстер.

Она поднялась и ушла. Майор Барри перевел взгляд своих светло-карих глаз на знаменитого детектива, в них светилось сдержанное любопытство.

— Ну, мосье Пуаро! — сказал майор. — Что вы думаете об этом? Вы уже давно не открываете рта. Что вы скажете об этой сирене? [153] Сирена — в древнегреческой мифологии — птица с женской головой, своим пением завлекавшая моряков в гибельные места. Огонь, правда?

— C'est possible [154] Возможно (фр.). ,— пробормотал Эркюль Пуаро.

— Ну-ну, старый греховодник! — рассмеялся офицер. — Знаю я вас, французов!

— Я не француз, — последовал холодный ответ.

— Только не говорите, что не любите смотреть на красивых женщин. Что вы о ней думаете, мосье?

— Она немолода, — коротко ответил Пуаро.

— Ну и что? Женщине столько лет, на сколько она выглядит. А у этой вид — лучше не бывает!

— Да, — признал маленький бельгиец, — она красива. Но в конечном счете дело не в красоте. Не красота заставляет весь пляж смотреть на нее. Весь пляж, кроме одного человека.

— Именно так, старина! — воскликнул майор Барри. — Все дело в изюминке! Но что это вы так внимательно разглядываете? — вдруг изумился майор.

— Того единственного мужчину, который не смотрел ей вслед.

Майор посмотрел в ту сторону, куда с таким интересом глядел прославленный детектив. Он увидел сорокалетнего загорелого мужчину со светлыми волосами и симпатичным лицом, который, спокойно попыхивая трубкой, читал «Таймс».

— Э-э… Это ее муж, старина! Маршалл.

— Да, — сказал Эркюль Пуаро, — я знаю.

Майор Барри ухмыльнулся. Как у всякого холостяка, слово «муж» ассоциировалось у него исключительно с тремя понятиями: «препятствие», «неудобство», «сторожевой пес».

— Весьма приятный малый, — заметил он. — Спокойный такой. Кажется, «Таймс» уже доставили.

Он встал и пошел к отелю.

Пуаро перевел взгляд на лицо преподобного Стивена Лейна, который внимательно наблюдал за Арленой Стюарт и Патриком Редферном.

— Эта женщина — воплощение зла, — изрек пастор с яростным блеском в глазах. — Вы, мосье, со мною не согласны?

— В таких случаях трудно сказать наверняка, — задумчиво ответил Пуаро.

— Неужели вы не ощущаете, что здешняя атмосфера греховна? Вы ведь такой восприимчивый человек. Разве вы не чувствуете, что тут затаилось зло?

После короткого раздумья Пуаро медленно кивнул.

Эркюль Пуаро не пытался скрыть своего удовольствия, когда подошла Розамунд Дарнлей и устроилась в соседнем шезлонге. Ему нравились ее изысканные манеры, нравилась стройная и гибкая фигура и гордая посадка головы, ее живое и при этом полное достоинства лицо, ее гладко зачесанные волосы и улыбка, не лишенная тонкой иронии. В то утро на ней было скромное темно-синее платье в белую крапинку, очень изящное, отличающееся строгой простотой линий. Розамунд Дарнлей, глава фирмы «Розовый мир», была одним из самых известных лондонских модельеров.

— Мне все меньше нравится остров Контрабандистов, — сказала она. — Сама не знаю, зачем я сюда приехала.

— Но вы ведь здесь не впервые?

— Да. Я была тут два года назад, на Пасху. Тогда было не так людно.

Эркюль Пуаро внимательно посмотрел на нее.

— Не иначе как что-то выбило вас из колеи. Я угадал, мадемуазель?

Она утвердительно кивнула. Потом бросила взгляд на свою ногу, которой, сама того не замечая, нервно покачивала.

— В самом деле. Встретила призрак.

— Призрак?

— Да.

— Призрак кого? Или чего?

— Свой собственный.

— И эта встреча так вас взволновала? — тихо спросил Пуаро.

— Да. Сама удивляюсь. Видите ли, сразу вспомнилось прошлое. — Она замолчала и мгновение спустя добавила: — Представьте себе мое детство… Нет! Вы не сможете представить. Вы ведь не англичанин.

— Значит, у вас, как я понял, было очень английское детство? — спросил Пуаро.

— О да! Совершенно в английском духе! Глухая провинция… большой обшарпанный дом… лошади… собаки… прогулки под дождем… лесные пожары… яблоки в саду… вечная нехватка денег… старые-костюмы из твида… давно вышедшие из моды вечерние платья… запущенный парк… ковер из маргариток на осеннем газоне…