Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Ну а вы что предполагаете?

Миссис Перенья покачала головой.

— Я, право уж, и не знаю, что вам сказать. Чтобы он просто так вдруг сам надумал и уехал по своей воле, я считаю, не может быть. Он бы уже нашел время известить нас.

— Действительно, такое предположение лишено всяких оснований. Его выдвинул майор Блетчли, и как ему не стыдно! — горячо сказала миссис Бленкенсоп. — Нет, если не несчастный случай, тогда, значит, потеря памяти. Такие вещи происходят с людьми гораздо чаще, чем принято думать, особенно в трудные времена, вроде теперешних.

Миссис Перенья кивнула. Но при этом с сомнением поджала губы. Искоса бросив взгляд на Таппенс, она проговорила:

— Но ведь, знаете, миссис Бленкенсоп, нам мало что известно о мистере Медоузе, вы согласны?

— Что вы имеете в виду? — строго спросила Таппенс.

— Ах, пожалуйста, не сердитесь. Я лично совершенно этому не верю. И никогда не верила.

— Не верите — чему?

— Ну, всем этим разговорам.

— Каким разговорам? Я ничего не слышала.

— Понятно, вам не стали передавать. Откуда это пошло, даже и не знаю. По-моему, мистер Кейли первый предположил. Он, правда, вообще человек подозрительный, вы меня понимаете?

Таппенс разбирало любопытство.

— Прошу вас, объясните, о чем вы?

— Просто было высказано мнение, что, может быть, мистер Медоуз… понимаете… вражеский агент, из этой ужасной Пятой колонны.

Таппенс постаралась вложить в свою реплику весь гнев возмущенной миссис Бленкенсоп:

— Ну, знаете, ничего абсурднее я в жизни не слышала!

— Ваша правда, я тоже ничего такого не думаю. Хотя, с другой стороны, мистера Медоуза часто видели за разговором с тем парнем из Германии — он его расспрашивал про химическое производство, про завод, — и тут у нас решили, что, наверно, они действовали заодно.

Таппенс спросила:

— А вы, миссис Перенья, не допускаете мысли, что относительно Карла допущена ошибка?

По лицу миссис Переньи пробежала судорога.

— Я бы рада была думать, что все это неправда.

— Бедняжка Шейла, — вздохнула Таппенс.

Глаза миссис Переньи сверкнули.

— Почему бедная девочка должна страдать? Почему с ней должно было случиться такое горе? Разве не мог кто-нибудь другой ей понравиться?

Таппенс покачала головой.

— Такая судьба. Мы не выбираем.

— Вы правы, — глухо, горестно проговорила миссис Перенья. — Такая судьба. Нам на роду написаны слезы и обиды, прах и пепел. На роду написано, что нам будут душу рвать и мучить. Довольно я насмотрелась на жестокость и несправедливость этого мира. По мне, так я бы его разрушила и уничтожила, и начали бы снова, ближе к земле, безо всех этих законов и правил и без владычества одного народа над другим. Я бы…

Ее прервал кашель. Гортанный, звучный. На пороге, заполняя крупным торсом весь дверной проем, стояла миссис О'Рурк.

— Я не помешала?

С лица миссис Переньи — словно мокрой губкой провели по грифельной доске — мгновенно сошли следы только что бушевавших чувств, осталась только озабоченность хозяйки пансиона, чьи постояльцы причиняют беспокойство.

— Нет, что вы, миссис О'Рурк, — ответила она, — Мы тут обсуждали, что могло приключиться с мистером Медоузом? Удивительно, как это полиция до сих пор ничего не разузнала.

— Полиция, — презрительно хмыкнула миссис О'Рурк. — Какой от нее прок? Никакого, ни на грош. Они на то только и годятся, что автомашины штрафовать да преследовать бедняков, которые не выправили лицензию на содержание собаки.

— А вы какого мнения о нем, миссис О'Рурк? — спросила Таппенс.

— Что люди поговаривают, вы слышали?

— Насчет того, что он фашист и вражеский агент? Слышала, — холодно ответила Таппенс.

— Может, и так, — рассудительно сказала миссис О'Рурк. — В этом господине с самого начала кое-что меня настораживало. Я ведь, знаете, за ним наблюдала. — Она улыбнулась, глядя прямо в глаза Таппенс, и как все ее улыбки, эта тоже получилась слегка устрашающей — улыбка людоедки, — Непохож он был на мужчину, отошедшего от дел, которому нечем заняться. На мой взгляд, если хотите знать, он приехал сюда не просто так, а с какой-то целью.

— И когда полиция вышла на его след, скрылся? — подхватила Таппенс.

— Очень даже возможно. А вы как считаете, миссис Перенья?

— Не знаю, — вздохнула миссис Перенья. — Ужасно неприятное происшествие. Столько разговоров!

— Ну и что? Разговоры вам не повредят. Ваши постояльцы все так увлечены, сидят вон на террасе, гадают да головы ломают. Договорятся до того, что-де этот тихий безобидный господин собирался нас всех тепленьких в постелях взорвать и бомбами разбомбить.

— Вы нам не сказали, что вы-то сами думаете? — напомнила Таппенс.

Миссис О'Рурк опять улыбнулась своей свирепой улыбкой.

— Думаю, что он сейчас сидит где-то живой и невредимый и в полной безопасности…

«Говорит так, как будто знает, — подумала Таппенс, — Но он не там, где ей представляется!»

Таппенс поднялась к себе в комнату. Пора было готовиться. Из комнаты супругов Кейли выбежала Бетти Спрот с радостной озорной ухмылкой на мордочке.

— Ты что там натворила, проказница? — спросила Таппенс.

Бетти протянула к ней ручки:

— Гуси, гуси, вы куда?

Таппенс подхватила:

— Белые, идете? По лесенке вверх… — Она вскинула Бетт высоко над головой. — По лесенке вниз… — Она повалила девчушку на пол.

Но тут появилась миссис Спрот и увела Бетти одеваться на прогулку.

— Прятать? — уходя, с надеждой предложила Бетти, — Прятать?

— Нет, сейчас нельзя играть ни в какие игры, — решительно сказала ей мать.

Таппенс зашла к себе в комнату, надела шляпу (какая досада, Таппенс Бирсфорд шляп никогда не носила, но Патриция Бленкенсоп, по ее глубокому убеждению, без шляпы обойтись не могла).

Она заметила, что кто-то переложил шляпы у нее в стенном шкафу. Обыскивали комнату? На здоровье! Все равно не найдут ничего, что бросало бы тень на безупречную миссис Бленкенсоп.

Письмо Пенелопы Плейн она в рассеянности оставила на туалетном столике, спустилась вниз и вышла из пансиона.

Было ровно десять часов, когда Таппенс завернула за ворота «Сан-Суси». Времени вдоволь. Она посмотрела на небо и при этом случайно наступила одной ногой в темную лужу. Но, не обратив на это внимания, пошла своим путем.

Сердце у нее в груди отплясывало веселую джигу [291] Джига — быстрый подвижный танец с резкими движениями, на трехдольный счет. . Успех — успех — все получается!

В Ярроу была маленькая железнодорожная станция на некотором отдалении от самого городка. У выхода со станции ждал автомобиль, за рулем его сидел молодой человек приятной наружности. Он вежливо приложил руку к высокой фуражке, но Таппенс почудилось в этом жесте что-то неестественное.