Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

Мистер Морлей придирчиво оглядел рот Пуаро.

— Ну, кажется, все в порядке. Закройте рот… осторожно… Ничего не мешает? Прикус нормальный? Пожалуйста, еще разок откройте. Нет, все в порядке.

Доктор отодвинул маленький столик, и Эркюль Пуаро встал. Вот она, свобода!

— Ну-с, прощайте, мосье Пуаро. Надеюсь, преступников в моем доме не обнаружили?

— Пока не сел к вам в кресло, я в каждом готов был видеть преступника, — смеясь, сказал Пуаро. — Теперь, надеюсь, все иначе!

— О да! Действительно, до и после — колоссальная разница. Но признайте: мы, дантисты, не такие палачи, как были когда-то. Может быть, вам вызвать лифт?

— Нет-нет, спущусь пешком.

— Ну что ж, как угодно — лифт рядом с лестницей.

Пуаро вышел. Закрывая за собой дверь, он услышал, как доктор открыл кран и полилась вода.

Пуаро спустился на два пролета лестницы. Подойдя к повороту на самую нижнюю площадку, он увидел полковника английских колониальных войск, того, что сидел с ним в приемной. «И совсем не противный у него вид» — размягченно подумал Пуаро. — «Вероятно, прекрасный стрелок. Сколько, должно быть, тигров у него на счету! Достойный член общества, стоящий на страже аванпостов империи».

Пуаро вошел в приемную, где он оставил шляпу и трость. К его удивлению, нервный молодой человек все еще был здесь. Другой пациент, постарше, читал «Филд» [12] «Филд» — еженедельный иллюстрированный журнал, печатающий материалы о сельской жизни и сельском хозяйстве, садоводстве, охоте, рыбной ловле. Издается в Лондоне с 1853 года. .

Пуаро снова внимательно посмотрел на молодого человека, теперь уже с высоты только что обретенного благодушия. «И все-таки этот малый выглядит зловеще, точно собирается кого-нибудь прикончить… Но нет, конечно, он не убийца, — благостно подумал Пуаро. — Когда пытка бором останется позади, этот юноша спустится сюда счастливый и улыбающийся, не желая зла никому на свете».

Вошел мальчик-слуга и очень четко произнес:

— Мистер Блант.

Джентльмен, сидевший у стола, положил «Филд» и поднялся. Среднего роста, средних лет, ни полный, ни худощавый. Хорошо одет и внешне очень спокоен.

Вслед за мальчиком он вышел из приемной.

Один из самых богатых и влиятельных людей в Англии — и должен ходить к дантисту, как простой смертный! Более того, обречен при этом испытывать те же ощущения, что и все!

Такие мысли посетили Эркюля Пуаро, пока он брал шляпу и трость и шел к двери. Выходя, он оглянулся, и его осенило: просто у этого молодого человека, наверное, очень сильно болит зуб.

В холле Пуаро задержался у зеркала, чтобы поправить усы, которые по вине мистера Морлея несколько растрепались.

Великий сыщик успел как раз придать своим усам идеальный вид, вполне удовлетворивший его взыскательный вкус, когда снова спустился лифт и из глубины холла появился мальчик-слуга, фальшиво насвистывая какой-то мотивчик. Увидев Пуаро, он испуганно замолчал и кинулся отворять парадную дверь.

Из такси, вероятно только что остановившегося перед домом, высунулась ножка. Пуаро посмотрел на нее с нескрываемым интересом.

Тонкий каблук, дорогой чулок. Недурная ножка. Однако туфля ему не понравилась. Новехонькая, из лакированной кожи с большой блестящей пряжкой. Пуаро покачал головой. Ни намека на элегантность. Провинция! Дама вышла из автомобиля. При этом она зацепилась туфлей за дверцу, пряжка оторвалась и звякнула о тротуар. Доблестный Пуаро бросился на помощь, поднял пряжку и с поклоном подал ее даме.

Увы! Лет за сорок и сильно за сорок. Пенсне. Седоватые, местами не слишком аккуратно вытравленные перекисью волосы растрепаны… Одета безвкусно… И еще этот наводящий уныние тускло-зеленый цвет! Она поблагодарила его, уронив при этом сначала пенсне, потом сумочку.

Пуаро, теперь уже исключительно по долгу вежливости, подобрал их и подал даме.

Она поднялась по ступеням к дому номер пятьдесят восемь, Квин-Шарлотт-стрит, а Пуаро обратился к таксисту, с отвращением созерцавшему скудные чаевые:

— Вы свободны, hein? [13] Да (фр.).

— Свободен, — мрачно буркнул таксист.

— Я тоже, — сказал Пуаро. — Прямо гора с плеч!

Таксист поглядел на него подозрительно.

— Нет-нет, мой друг, я не пьян. Я только что побывал у дантиста и теперь на полгода могу забыть о его кабинете. И это прекрасно.

Без четверти три зазвонил телефон.

Эркюль Пуаро, развалившись в мягком кресле, блаженствовал после только что съеденного превосходного ленча [14] Ленч — второй завтрак в 12–14 часов дня, легкий у тех, кто обедает вечером, и плотный, заменяющий обед у тех, кто вечером только ужинает. .

Услышав звонок, он даже не пошевелился в ожидании, что расторопный Джордж подойдет и сам снимет трубку.

— Eh bien? [15] Что там? (фр.). — спросил Пуаро, услышав, как Джордж произносит: «Минутку, сэр».

— Старший инспектор Джепп, сэр.

— Да?

Пуаро поднес трубку к уху.

— Eh bien, mon vieux [16] Ну что, старина (фр.). ,— сказал он. — Как дела?

— Это вы, Пуаро?

— Естественно.

— Я слышал, вы сегодня утром были у дантиста? Верно?

— От Скотленд-Ярда [17] Скотленд-Ярд — традиционное название лондонской полиции (букв. Шотландский двор). Произошло от названия части Уайт-холлского дворца, где некогда останавливались приезжавшие в Лондон короли Шотландии. никуда не скроешься! — шутливо вздохнул Пуаро.

— Его зовут Морлей. Пятьдесят восемь, Квин-Шарлотт-стрит?

— Да. — Пуаро насторожился. — Что случилось?

— Вы на самом деле были у него в качестве пациента? А может, хотели нагнать на него страху или… ну мало ли что.

— Ничего подобного. Мне надо было запломбировать три зуба, если вас это интересует.

— Не обратили внимания, как он держался? Как всегда?

— Пожалуй, да. А в чем, собственно, дело?

Голос Джеппа звучал совершенно бесстрастно:

— Вскоре после вашего визита он застрелился.

— Что?!

— Не ожидали? — отрывисто сказал Джепп.

— Нет, конечно!

— Я тоже, признаться, обескуражен… Хотелось бы с вами поговорить. Но вам, наверное, нужно немного отдохнуть, прийти в себя.

— Где вы находитесь?

— У него, на Квин-Шарлотт-стрит.

— Еду немедленно, — сказал Пуаро.

Дверь квартиры номер пятьдесят восемь открыл констебль.

— Мосье Пуаро? — почтительно осведомился он.

— Да, это я.

— Старший инспектор наверху. Второй этаж, вы ведь знаете, где это?

— Я был там сегодня утром, — ответил Пуаро.

В комнате, кроме Джеппа, было еще двое полицейских.

— Рад вас видеть, Пуаро, — сказал он. — Собираемся унести тело. Хотите взглянуть?

Фотограф, стоявший на коленях возле трупа, поднялся на ноги.