Агата Кристи - Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

Люк для приличия принялся восхищаться котом и даже его погладил.

— Только осторожнее с ушками, — предупредила мисс Уэйнфлит. — В последнее время они у него болят.

— Ну, нам пора, — сказала Бриджит, вставая.

Мисс Уэйнфлит протянула Люку руку.

— Вероятно, мы скоро снова встретимся с вами, — произнесла она.

— Очень надеюсь на это, — бодро ответил Люк.

Ему показалось, что она выглядела озадаченной и немного разочарованной. Она быстро перевела взгляд на Бриджит, в нем читался какой-то вопрос. Люк ощутил, что между двумя женщинами существует некий непонятный для него сговор. Подавив невольную досаду, он пообещал себе как можно скорее разобраться во всем этом.

Мисс Уэйнфлит вышла вместе с ними. Задержавшись на крыльце, Люк с удовольствием смотрел на лужайку и пруд с утками.

— Здесь есть какая-то удивительная первозданность, — сказал он.

Мисс Уэйнфлит просияла.

— Да, вы правы, — горячо отозвалась она. — Оно действительно сохранилось таким, каким я его помню с детства. Мы когда-то жили в Вич-Холле. Но затем он перешел к моему брату, который не захотел там жить, вернее, не мог себе этого позволить, и дом был выставлен на продажу. Его хотела купить одна строительная фирма и… и «усовершенствовать» — так, кажется, было написано в их заявке. Но тут, к счастью, вмешался лорд Уитфилд. Он купил наш дом и тем самым спас его. А потом устроил там библиотеку и музей, оставив все практически в нетронутом виде. Дважды в неделю я работаю библиотекарем — разумеется, бесплатно — вы не представляете, какое это удовольствие — приходить в свой старый дом и знать, что он не подвергнется варварскому разрушению. Наш маленький музей прекрасно оформлен — вы должны его как-нибудь посетить, мистер Фицвильям. У нас имеются весьма интересные экспонаты.

— Обязательно воспользуюсь вашим приглашением, мисс Уэйнфлит.

— Лорд Уитфилд столько сделал для Вичвуда. И очень прискорбно, что находятся люди, начисто лишенные чувства благодарности. — Пожилая дама осуждающе поджала губы. Люк благоразумно воздержался от вопросов и еще раз попрощался.

Когда они оказались на улице, Бриджит спросила:

— Вы хотите продолжить ваши изыскания или вернемся домой? Я бы не отказалась от прогулки вдоль реки.

Люк уже твердо решил, что дальнейшие расспросы он будет проводить без Бриджит, поэтому, не раздумывая, ответил:

— Выбираю прогулку вдоль реки.

Они пошли по главной улице городка. Один из последних домов украшала вывеска, на которой золочеными буквами было написано «Антиквариат». Люк остановился и заглянул через окно внутрь.

— Красивое блюдо, — заметил он. — Моя тетушка обожает керамику. Интересно, сколько оно стоит.

— Зайдем спросим?

— Не возражаете? Люблю бродить по антикварным лавкам. Иногда удается даже что-то купить — и по сходной цене.

— Здесь вам едва ли это удастся, — сухо произнесла Бриджит. — Эллсуорта прекрасно знает цену своим вещам.

Дверь была открыта. В передней стояли кресла и канапе [234] Канапе (фр.) — небольшой диван с приподнятым изголовьем. , а также кухонные шкафчики с фарфоровой и оловянной посудой. Две комнаты, справа и слева, были полны товаров.

Люк вошел в ту, что была слева, и взял в руки керамическое блюдо. В ту же минуту из полумрака проявилась фигура хозяина, поднявшегося к ним из-за стола орехового дерева эпохи королевы Анны.

— О, дорогая мисс Конвей, как я рад вас видеть!

— Доброе утро, мистер Эллсуорта.

Мистер Эллсуорта оказался весьма утонченным молодым человеком, одетым в костюм кирпичного цвета. У него было несколько вытянутое бледное лицо с женственным ртом, черные длинные, как у художника, волосы, и семенящая походка.

Люка представили, и мистер Эллсуорта немедленно переключился на него.

— Подлинная старинная английская керамика. Восхитительно, не правда ли? Я просто влюблен в свои безделушки, знаете ли, мне бывает так грустно с ними расставаться. Всегда мечтал жить за городом и держать небольшую лавку. Изумительное местечко — Вичвуд, тут своя, особая атмосфера, совершенно особая.

— Вот что значит художественная натура! — пробормотала Бриджит.

Эллсуорта повернулся к ней, страдальчески взмахнув рукой с длинными белыми пальцами.

— Только не произносите этих ужасных слов, мисс Конвей. Нет, нет, умоляю вас. Не говорите, будто я смею претендовать на это. Вы же знаете, что я не держу ни костюмов из твида ручной выделки, ни побитых древних оловянных плошек. Я торговец, всего лишь торговец.

— Но ведь вы еще и художник, не так ли? — спросил Люк. — Я хочу сказать, вы, кажется, пишете акварелью?

— Боже, кто вам успел рассказать? — вскрикнул мистер Эллсуорта, стискивая пальцы. — Знаете, наш городок воистину удивительное место — ничего нельзя сохранить в тайне! Это мне в нем и нравится — полный контраст с большим городом, где царит жесткое правило: «Делай свое дело, а в чужие не лезь!» Сплетни, злословие и скандалы — в этом есть некое очарование, если, конечно, правильно все воспринимать!

Люк, оставив без внимания эту длинную тираду, ограничился лишь ответом на вопрос:

— Мисс Уэйнфлит сказала нам, что вы сделали несколько набросков с Эми Гиббс.

— Ах, Эми. — Мистер Эллсуорта отступил на шаг, задев локтем пивную кружку, стоявшую на столе. Бережно водворив ее на место, он добавил: — Действительно? А я уже и забыл про них.

Похоже, ему стало немного не по себе.

— Она была очень хорошенькая, — заявила Бриджит.

Тут к мистеру Эллсуорта вернулся его апломб.

— Вы находите? А мне она всегда казалась простушкой. Если вас интересует керамика, — обратился он к Люку, — то у меня есть еще парочка керамических птичек — прелестные вещицы.

Нет, птички Люка не интересовали, и он сразу осведомился о цене блюда.

Эллсуорта назвал сумму.

— Спасибо, — поблагодарил Люк, — но я, пожалуй, не стану вас лишать его.

— Знаете, я всегда испытываю чувство облегчения, когда мои сделки расстраиваются. Глупо, правда? И все же я готов уступить вам гинею. Вам оно понравилось, я ведь вижу, а для меня важно, чтобы вещь попала в руки истинного ценителя. И потом — здесь все-таки магазин, а не музей!

— Нет, не стоит, благодарю вас.

Мистер Эллсуорти провожал их до самого выхода, размахивая руками, которые, надо сказать, были у него омерзительными — очень белыми, и даже с каким-то зеленоватым отливом.

— Довольно гнусный тип, этот мистер Эллсуорти, — сказал Люк, когда они отошли на достаточное расстояние.

— Весьма гнусный, — согласилась Бриджит, — к тому же у него не только отвратительные манеры, но и гадкая душонка.

— А зачем он вообще приехал в такую глушь?

— Я слышала, он занимается черной магией. Не то чтобы служит мессы в честь сатаны, но что-то в этом роде., Его привлекла репутация нашего городка.