Агата Кристи - Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

— Твой отец прекрасно знает, что я его не люблю. И, по-моему, это его даже забавляет.

— Ей-богу, ты ошибаешься, Лидия. Он часто повторяет мне, что ты очень-очень мила с ним.

— Естественно, я держу себя в рамках приличия. И буду держать. Просто я говорю тебе, какие чувства испытываю на самом деле. Мне не по душе твой отец, Альфред. Я считаю его злым и деспотичным стариком. Пользуясь твоей привязанностью, он заставляет тебя полностью ему подчиняться. Тебе уже давно следовало бы восстать.

— Хватит, Лидия, — резко остановил ее Альфред. — Я больше не желаю все это выслушивать.

— Извини, — вздохнула она. — Может, я и не права… Давай лучше обсудим, как будем отмечать Рождество. Как по-твоему, твой брат Дэвид в самом деле приедет?

— А почему бы нет?

Она с сомнением покачала головой.

— Дэвид — человек со странностями. Не забывай, что он уже много лет не появлялся в этом доме. Он так любил вашу мать, что до сих пор испытывает неприязнь к Горстон-Холлу.

— Дэвид всегда выводил отца из себя своей страстью к музыке и мечтательностью, — заметил Альфред. — Согласен, отец часто бывал к нему несправедлив. Но мне кажется, что Дэвид и Хильда обязательно приедут. Ведь это все-таки Рождество.

— Ну да. Мир и любовь к ближним, — добавила Лидия, иронически скривив губы. — Кстати, Джордж и Магдалина тоже приезжают. Сказали, что прибудут, наверное, завтра. Магдалине, боюсь, будет у нас жутко скучно.

— Никак не пойму, зачем Джорджу понадобилось жениться на женщине, которая моложе его на двадцать лет! — чуть раздраженно откликнулся Альфред. — Впрочем, этот мой братец никогда не отличался особым умом!

— Тем не менее в политике он сделал успешную карьеру, — заметила Лидия. — Избиратели им довольны. И Магдалина, по-моему, немало ему помогает.

— Она мне не слишком нравится, — медленно произнес Альфред. — Женщина она, несомненно, очень привлекательная, но напоминает купленные в лавке красивые груши: сверху они румяные и блестящие, а на вкус… — Он покачал головой.

— А на вкус противные? — подхватила Лидия. — Как странно слышать это от тебя, Альфред!

— Почему же странно?

— Потому что обычно ты ни о ком худого слова не скажешь, — ответила Лидия. — Меня иногда даже раздражает, что ты не способен — как бы это поточнее выразить? — не способен даже заподозрить ничего дурного в другом человеке. Ты словно не от мира сего.

— Сей мир таков, каким ты сам себе его представляешь, — улыбнулся Альфред.

— Ты не прав, — с горячностью возразила Лидия. — Зло не только в мыслях. Зло существует само по себе! Ты, по-видимому, этого не осознаешь. А я… я явственно его чувствую. Я всегда ощущала его присутствие здесь, в этом доме… — Прикусив губу, она отвернулась.

— Лидия… — начал было Альфред.

Но она предостерегающе подняла руку, глядя куда-то поверх его плеча. Альфред обернулся.

В дверях, почтительно склонившись, стоял темноволосый человек с приятным лицом.

— В чем дело, Хорбери? — резко спросила Лидия.

— Мистер Ли, мадам, — тихо ответил Хорбери, и при этом имени его почтительность стала просто безмерной, — просил передать, что на Рождество прибудут еще двое гостей и что им следует приготовить комнаты.

— Еще двое? — удивилась Лидия.

— Да, мадам, джентльмен и молодая леди, — кротким голосом подтвердил Хорбери.

— Молодая леди? — изумленно переспросил Альфред.

— Так сказал мистер Ли, сэр.

— Пойду поговорю с ним… — быстро произнесла Лидия.

Хорбери сделал еле приметный шаг вперед, но этого было достаточно, чтобы Лидия остановилась.

— Извините меня, мадам, но мистер Ли сейчас спит. Он просил его не беспокоить.

— Понятно, — отозвался Альфред. — Мы ни в коем случае не станем его беспокоить.

— Благодарю вас, сэр.

Хорбери вышел.

— До чего же гнусный тип! — с неприязнью воскликнула Лидия. — Подкрадывается как кот. Никогда не услышишь его шагов.

— Мне он тоже не по душе. Но свои обязанности он знает. Отыскать в наши дни хорошего камердинера для больного не так-то легко. И отцу он нравится. А это самое главное.

— Да, это самое главное, как ты говоришь. Альфред, что это еще за молодая леди? Кто она?

— Понятия не имею, — пожал плечами Альфред. — Просто теряюсь в догадках.

Они недоумевающе смотрели друг на друга. Затем выразительный рот Лидии снова искривился в усмешке, и она сказала:

— Знаешь, что я думаю, Альфред?

— Что?

— По-моему, твой отец последнее время очень скучает. Вот и решил устроить себе на Рождество небольшое развлечение.

— Пригласив на семейный праздник двух незнакомых людей?

— Не знаю деталей, но, думаю, твой отец явно собирается повеселиться.

— Надеюсь, ему это удастся, — мрачно заметил Альфред. — Бедняга, стать инвалидом, прикованным к креслу — и это после той бурной жизни, которую он вел.

— После… бурной жизни, которую он вел, — медленно повторила Лидия.

Пауза, которую она сделала перед словом «бурной» придала фразе какое-то особое, хотя и несколько туманное значение. Альфред, по-видимому, это почувствовал. Он вспыхнул и смутился.

— Просто не верится, что ты его сын! — вдруг воскликнула она. — Вы такие разные! И ты его не просто любишь, ты его боготворишь!

— Не кажется ли тебе, Лидия, что ты заходишь слишком далеко? — с явным раздражением сказал ей Альфред. — Любовь сына к отцу — чувство вполне естественное. Неестественно было бы обратное.

— В таком случае большинство членов нашей семьи ведут себя неестественно, — заметила Лидия. — Ладно, не будем спорить. Извини, если обидела тебя. Я не хотела, правда, Альфред. Я восхищаюсь твоей… преданностью. Преданность в наши дни встречается крайне редко. Может, я просто ревную тебя? Говорят, что женщины обычно ревнуют мужей к свекрови — ну а я к свекру… может же так быть?

Он нежно обнял ее.

— Твой язык частенько подводит тебя, Лидия. У тебя нет никаких оснований для ревности.

Полная раскаяния, она чмокнула его и ласково потрепала за ухо.

— Я знаю, Альфред. Вот почему-то к твоей матери я тебя никогда не ревную, хотя ты часто ее вспоминаешь. Жаль, что мне не довелось ее знать.

— Она была слабым существом, — вздохнул он.

Его жена с интересом взглянула на него.

— Вот, значит, какой она тебе запомнилась… Слабым существом… Интересно.

— Мне она запомнилась почти всегда больной… — задумчиво отозвался он. — И почти всегда в слезах… — Он покачал головой. — Вечно в подавленном настроении.

Не сводя с него глаз, она еле слышно пробормотала:

— Как странно…

Но когда он обратил к ней вопрошающий взгляд, она, резко встряхнув головой, сменила тему разговора.

— Поскольку нам не дозволено узнать, кто наши таинственные гости, пойду-ка я поработаю в саду.