Агата Кристи - Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

«Графиня Хорбери приветствует мистера Джона Робинсона и готова принять его завтра утром в одиннадцать часов…»

— Так годится? — спросил Норман.

У Пуаро был такой испуганный взгляд, что молодой человек покраснел.

— Боже милостивый, — проговорил Пуаро. — Что за комедию вы собираетесь разыгрывать?

Норман Гейл покраснел еще сильнее.

— Вы сказали, что небольшое изменение внешности не повредит, — пробормотал он.

Пуаро вздохнул, взял молодого человека за рукав и подвел к зеркалу.

— Поглядите на себя! — сказал он. — Единственно, о чем вас прошу: посмотрите на себя! За кого вы себя хотите выдать? За Санта-Клауса, который забавляет детей? Согласен, борода у вас не белая: нет, она черная, как у всех злодеев. Но что это за борода — она вопиет к Небесам! Дешевая борода, друг мой, и приклеена кое-как, по-дилетантски! Затем брови. У вас что, пристрастие к заемным волосам? Запах спиртового клея слышен за несколько ярдов; и если вы думаете, что никто не заметит зуба, залепленного пластырем, то вы заблуждаетесь. Друг мой, это не ваше metier [71] Ремесло (фр.). , решительно нет — актер из вас никудышный.

— Одно время я довольно часто выступал в любительских спектаклях, — упорствовал Норман Гейл.

— Неужели? По крайней мере, вам наверняка не разрешали гримироваться самому. Даже при свете рампы ваша внешность выглядела бы крайне неубедительно. На Гровенор-сквер, при дневном-то свете… — Пуаро закончил фразу выразительным пожатием плеч. — Нет, mon ami, — продолжал он. — Вы шантажист, а не комедиант. Я хочу, чтобы при виде вас ее светлость испугалась, а не расхохоталась. Я вижу, что мои слова причиняют вам боль. К сожалению, я вынужден сказать все как есть. Возьмите это и это. — Он вручил ему несколько баночек. — Ступайте в ванну, и как это у вас в таких случаях говорят? Перестаньте валять дурака.

Раздавленный Норман Гейл повиновался. Когда через четверть часа он вернулся, лицо его было ярко-кирпичного цвета. Пуаро одобрительно кивнул.

— Tres bien [72] Очень хорошо (фр.). . Фарс окончен. Начинается серьезное дело. Вам пойдут маленькие усики. С вашего позволения, я приклею их сам. Вот. А теперь мы причешем вас по-другому — так. Этого вполне достаточно. Теперь я должен убедиться, что вы выучили текст.

Он внимательно выслушал Нормана и кивнул.

— Это хорошо. Итак, en avanr [73] Вперед (фр.). — и желаю успеха.

— Я сам желаю. Не хотелось бы встретить разъяренного мужа и парочку полицейских.

Пуаро заверил его, что ничего такого не предвидится.

— Не волнуйтесь. Все будет прекрасно.

— Вашими бы устами… — пробормотал не успокоенный Норман.

В отвратительном настроении он отправился выполнять свою не менее отвратительную миссию.

На Гровенор-сквер его провели в небольшую комнату в бельэтаже. Через минуту-две появилась леди Хорбери.

Норман взял себя в руки. Он не должен, решительно не должен показать себя новичком в этом деле.

— Мистер Робинсон? — спросила Сесили.

— К вашим услугам. — Норман поклонился. «Черт возьми, я веду себя как приказчик, — с отвращением подумал он. — Какая-то жуть».

— Я получила ваше письмо, — сказала Сесили.

Норман собрался с духом. «Пусть старый болван не воображает, что я не могу играть», — сказал он себе, мысленно ухмыльнувшись. Вслух же он произнес достаточно нахально:

— Вот и хорошо — ну так что, леди Хорбери?

— Я не понимаю, что вы хотите сказать.

— Ну-ну. Неужели надо входить в подробности? Всем известно, как приятно, скажем, провести выходные у моря; но у мужей часто иной взгляд на такие вещи. Леди Хорбери, по-моему, вам прекрасно известно, какие у меня документы. Удивительная женщина старуха Жизель. Всегда получала что надо. Показания горничной, прислуги и тому подобное — первый класс. Все дело в том, кому это нужнее: вам или лорду Хорбери? Я ставлю вопрос именно так.

Сесили била мелкая дрожь.

— Я продавец, — продолжил Норман, его голос становился увереннее по мере того, как он входил в роль мистера Робинсона. — Вы готовы быть моей покупательницей?

— Откуда вы получили эти… сведения?

— Леди Хорбери, это не имеет отношения к делу. Они у меня, и это главное.

— Я вам не верю. Покажите.

— Ну нет. — Норман с глумливой усмешкой покачал головой. — При мне ничего нет. Я не такой желторотый. Если мы обо всем договоримся, тогда пожалуйста. Прежде чем вы передадите мне деньги, я конечно же покажу вам бумаги. Все будет честно и благородно.

— Сколько… сколько?

— Десять тысяч — фунтов, не долларов.

— Невозможно. Такую сумму мне ни за что не раздобыть.

— Вы не представляете, чего можно добиться, если очень захотеть. Золото сейчас, правда, не в цене, но жемчуг всегда жемчуг. Послушайте, из уважения к даме, пусть будет восемь тысяч. Это мое последнее слово. И я даю вам два дня на размышления.

— Я говорю вам: я не смогу добыть такую сумму.

Норман вздохнул и покачал головой.

— Что ж, может быть, лорду Хорбери следует узнать, что происходит. Думаю, я не ошибаюсь, утверждая, что женщина, с которой муж развелся, имея на то веские основания, не получает содержания, а мистер Барраклаф — многообещающий молодой актер, но до больших денег ему далеко. Ну хватит болтать. Я ухожу — обдумайте все хорошенько и имейте в виду, что слов на ветер я не бросаю. — Он помедлил и завершил: — Жизель слов на ветер не бросала…

И быстро, прежде чем несчастная женщина сумела что-то произнести, он вышел из комнаты.

— Уф! — оказавшись на улице, Норман отер пот со лба. — Слава Богу, с этим покончено.

Не прошло и часа, как леди Хорбери принесли визитную карточку.

«Мосье Эркюль Пуаро».

Она отбросила ее:

— Это еще кто? Я не могу его принять!

— Миледи, он сказал, что пришел по просьбе мистера Реймонда Барраклафа.

— О! — Она помолчала. — Хорошо, пригласите.

Дворецкий вышел и, вернувшись, почти сразу объявил:

— Мосье Эркюль Пуаро.

Одетый как денди, мосье Пуаро вошел в комнату и поклонился.

Дворецкий закрыл за собой дверь. Сесили сделала шаг навстречу нежданному гостю:

— Вас прислал мистер Барраклаф?..

— Сядьте, мадам. — Пуаро говорил мягко, но властно.

Она машинально села. Он сел на стул рядом. Держался он по-отечески и покровительственно:

— Мадам, умоляю вас, отнеситесь ко мне как к другу. Я пришел дать вам совет. Я знаю, вы в ужасном положении.

— Ничуть… — еле слышно пробормотала она.

— Ecoutes [74] Послушайте (фр.). , мадам, я не прошу вас раскрывать мне ваши секреты. В этом нет необходимости. Я и так все знаю. Хороший сыщик тем и хорош, что он знает все.

— Сыщик? — Глаза ее расширились. — Я припоминаю: вы были в самолете. Это вы…