Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— О чем ты?

Мирей громко рассмеялась, откинув голову.

— Parbleu! [28] Черт возьми! (фр.). Я — о джентльмене, который именует себя граф де ля Рош. Я знаю о нем все. Не забудь, я ведь парижанка. Он был ее любовником до того, как она вышла за тебя замуж, не так ли?

Кеттеринг резко встряхнул ее за плечи.

— Это отвратительная ложь! — сказал он. — Как ты смеешь?! В конце концов, это моя жена!

Эти слова несколько отрезвили Мирей.

— Странные вы люди, англичане, — пожаловалась она. — Что ж, может, ты и прав. Но разреши тебе заметить, mon ami, что у твоей жены был роман с графом до замужества, и если бы не ее отец… Эти американцы такие черствые! Бедная крошка пролила столько слез, но подчинилась. Однако теперь — и ты об этом прекрасно знаешь — она видится с графом почти ежедневно и четырнадцатого едет в Париж на свидание с ним.

— Откуда тебе все это известно?

— У меня в Париже масса друзей, мой милый Бегеек, близко знакомых с графом. Они заранее обо всем договорились. Она говорит, что собирается на Ривьеру, но на самом деле граф встречает ее в Париже и… кто знает!.. Можешь мне поверить, все это чистая правда.

Дерек Кеттеринг окаменел.

— Вот видишь, — промурлыкала Мирей, — теперь она у тебя в руках, и ты можешь манипулировать ею как угодно.

— Замолчи, ради Бога! — закричал Кеттеринг. — Заткнись!

Мирей со смехом бросилась на диван, а Кеттеринг схватил шляпу и пальто и выбежал вон, хлопнув дверью. Когда он ушел, танцовщица продолжала тихонько смеяться. У нее были все основания собой гордиться.

«Миссис Сэмюэл Харфилд шлет наилучшие пожелания мисс Кэтрин Грей и считает нужным сообщить ей следующее…»

Миссис Харфилд написала эти слова не раздумывая и остановилась, оказавшись перед необходимостью изъясняться в третьем лице.

После минутного колебания она порвала лист почтовой бумаги и начала заново:

«Дорогая мисс Грей, прекрасно сознавая, сколь неукоснительно Вы справлялись с обязанностями по уходу за моей кузиной Эммой (чья недавняя смерть была тяжким ударом для всех нас), я тем не менее не могу не сказать…»

И скова миссис Харфилд остановилась. Очередной вариант опять полетел в корзину для бумаг. Лишь после четырех неудачных попыток она наконец осталась довольна своим посланием. Аккуратно вложенное в конверт с маркой и адресом: «Мисс Кэтрин Грей, Литл Крэмптон, Сент-Мэри-Мид, Кент» [29] В адресе на первом месте указан адресат, далее название усадьбы или особняка, затем населенный пункт и графство; Кент — графство в бассейне реки Темзы на юго-востоке Англии. , оно лежало теперь, спустя сутки, в компании с другим более внушительным на вид письмом в длинном синем конверте перед мисс Кэтрин Грей, которая сидела за столом и завтракала.

Кэтрин Грей вскрыла письмо от миссис Харфилд первым. Окончательный вариант выглядел так:

«Дорогая мисс Грей!

Мой муж и я хотим выразить Вам нашу благодарность за заботу о моей бедной кузине Эмме. Её смерть была большим ударом для всех нас, хотя, конечно, мы не могли не отдавать себе отчет в том; что в последнее время ее рассудок значительно ослабел. Распоряжения кузины в ее последнем завещании носят в высшей степени странный характер и не могут быть, разумеется, приняты к рассмотрению судом. Я не сомневаюсь, что и Вы, человек конечно же здравомыслящий, уже поняли это. По мнению моего мужа, всегда лучше решать такие дела частным порядком. Мы будем рады предоставить Вам самые лучшие рекомендации, и, я надеюсь, Вы не откажетесь принять от нас маленький подарок.

С наилучшими пожеланиями и сердечным к вам расположением.

Мэри Энн Харфилд».

Кэтрин Грей прочитала письмо, улыбнулась и перечла его еще раз. Видно было, что оно ее позабавило. Затем она взяла другое письмо, пробежала его глазами, отложила в сторону и задумалась, устремив взгляд прямо перед собой. Теперь она уже не улыбалась.

Стороннему наблюдателю трудно было бы угадать, какие мысли скрывает ее кроткий задумчивый взгляд.

Кэтрин Грей недавно исполнилось тридцать три года. Она была из хорошей семьи, но ее отец разорился, и Кэтрин с юного возраста пришлось зарабатывать себе на жизнь. Ей не было и двадцати трех лет, когда она поступила к старой миссис Харфилд компаньонкой.

Старая миссис Харфилд единодушно считалась «сложным» человеком. Компаньонки сменялись у нее с поразительной быстротой; они прибывали полные надежд и уезжали, как правило, в слезах. Но с того момента, как десять лет назад в Литл-Крэмптоне появилась Кэтрин Грей, здесь воцарился мир, причем, каким образом это произошло, не знал никто. Впрочем, говорят же, что заклинателем змей нужно родиться, а научиться этому невозможно. У Кэтрин Грей был прирожденный дар ладить со старыми дамами, собаками и мальчишками, к тому же — без малейшего напряжения.

В двадцать три года это была тихая девушка с прелестными серыми глазами. В тридцать три — тихая женщина с такими же серыми глазами, взирающими на мир с той счастливой безмятежностью, которую ничто не может нарушить. Вдобавок, мисс Грей с рождения была наделена чувством юмора.

Она еще сидела за столом, устремив взгляд в пустоту, когда раздался звонок, сопровождаемый энергичным стуком дверного молотка. Через мгновение маленькая горничная, запыхавшись, объявила:

— Доктор Харрисон.

Доктор, здоровяк средних лет, был человек живой, энергичный, о чем недвусмысленно свидетельствовало обращение с дверным молотком.

— Доброе утро, мисс Грей.

— Доброе утро, доктор Харрисон.

— Не обессудьте, что я так рано, — начал доктор, — боюсь, что эти Харфилды уже успели до вас добраться. Миссис Сэмюэл, как она себя называет… чрезвычайно… пакостная особа.

Кэтрин молча протянула письмо миссис Харфилд доктору и, с трудом скрывая улыбку, стала следить за тем, как тот внимательно читает, сдвинув брови, фыркая и урча с сильнейшим неодобрением. Закончив читать, он бросил письмо на стол.

— Черт знает что! — взорвался Харрисон. — Но пусть это вас не смущает, дорогая. Они несут совершеннейшую чушь. Рассудок покойной миссис Харфилд был таким же ясным, как мой или ваш, и нет человека, который бы доказал обратное. У них нет шансов, и они отлично это знают. Все разговоры о суде — чистый блеф! Это попытка загнать вас в угол. Держитесь, дорогая, не давайте обмануть себя сладкими песнями. И не вздумайте возвращать им деньги, все эти разговоры насчет моральных обязательств гроша ломаного не стоят.

— О каких моральных обязательствах может идти речь! Эти люди — дальние родственники мужа миссис Харфилд, к тому же они ни разу не навестили ее, не проявляли к ней никакого внимания.

— Совершенно верно! — сказал доктор. — Я-то знаю, каково вам было все эти десять лет, и теперь вы имеете полное право пожить в свое удовольствие на сбережения старой леди.