Лео Брюс - Дело без трупа. Неоконченное дело [сборник]

— Но старый Феррерс умер два года назад. И в его смерти не обнаружили ничего неестественного. Даже при вскрытии. Было выдано подробное медицинское заключение…

— Да, но кто подписал его? — спросил Биф с триумфом в голосе. — Они тогда вошли в обоюдный сговор. Стюарт по уши увяз в долгах. Более того, он уже окончательно запутался в крепкой паутине ростовщиков. Его положение стало поистине отчаянным. Стюарт знал, что после смерти престарелого джентльмена унаследует его немалое состояние, но деньги были необходимы ему немедленно, и он решился на убийство отца. А поступил так, как сделал бы любой преступник, имея под рукой такого беспринципного доктора, как Бенсон. «Если я отравлю старика, — обратился он к врачу, — ты подпишешь свидетельство о смерти в силу естественных причин. Я же заплачу тебе за молчание столько-то». Бенсон согласился и снабдил его необходимым ядом.

— Где же доказательства?

Биф поднял руку красноречивым жестом.

— Не торопитесь. Всему свое время. Как я и сказал, Бенсон добыл яд и дал Стюарту подробные инструкции по его применению. Стюарт отравил старика, и тот отправился на небеса, а семейный врач Бенсон, которому все безгранично доверяли, обставил дело так, чтобы комар носа не подточил. Но только наши злоумышленники не приняли во внимание одного человека, совершив огромную ошибку. Этим человеком был молодой Питер. Он по-настоящему любил отца и никогда не принял бы участия ни в чем подобном. Если помните, дворецкий рассказал нам (хотя в то время вы пропустили его слова мимо ушей), что младший брат неотлучно находился при отце до самой кончины и даже после нее. И, как полагаю, он находился рядом с покойником, когда Бенсон проводил свое «обследование», и Питер заметил, как врач украдкой спрятал остатки лекарства, содержавшего яд, подсыпанный в него Стюартом.

— С чего вы это взяли?

— Прежде всего, Бенсон не мог оставить его там, согласны? Зная, что подмешано к обычному снадобью. Он втайне похитил его и отнес к себе в хирургический кабинет. Однако доктор не уничтожил отравы. Он либо просто забыл это сделать, либо уже тогда намеревался в дальнейшем шантажировать Стюарта. Ясно одно — яд так и хранился среди других его медикаментов.

— И долго?

— До тех пор, пока Питер не проник к Бенсону в хирургическую и не выкрал яд. Это еще один момент, пропущенный вами, верно? Сейчас вы вспомните слова Шейлы Бенсон о краже со взломом в их доме. Меня чрезвычайно заинтересовала та странная кража. Ведь мне ли не знать о том, как орудуют домушники? Не зря же я дослужился до звания сержанта полиции? «Для чего, — спросил я себя, — кому-то понадобилось проникать в дом Бенсонов?» Тем более что грабитель не пошел дальше медицинского и хирургического кабинетов, а, по словам Шейлы Бенсон, у них не пропало ничего ценного. Вот почему у меня зародились на сей счет определенные подозрения.

— Но пока все, о чем вы мне рассказываете, строится всего лишь на подозрениях, — заметил я.

— Дайте же мне возможность изложить свою теорию полностью, — попросил Биф тоном человека, которого непрерывно перебивают на самом важном месте его повествования. — Продолжу: когда Питер завладел тем самым лекарством, то решил проверить, действительно ли оно содержит отравляющее вещество. Он отправил его на анализ эксперту-химику, и тот прислал ему ответ: лекарство в самом деле смешано с большим количеством яда.

— Откуда вам это известно? — снова не сдержался я.

— Проще простого, — ответил Биф. — Помните, я попросил у Питера адрес знакомого ему химика? Неужели вы могли подумать, что я не сумел бы найти специалиста такого профиля самостоятельно? Причем эксперта самого высокого класса. И разве мог я спрашивать адрес химика у кого-то, кто был напрямую вовлечен в дело, не имейся у меня особой на то причины? А причина у меня была: я надеялся, что он назовет мне имя и адрес химика, которого знал лично, поскольку уже прибегал к его услугам прежде, когда направлял на анализ лекарство, пущенное в ход, чтобы отравить его отца.

И он назвал мне именно такого человека. Химик не только подверг анализу образец виски, привезенный ему мной, но и не скрыл ничего о том, какую работу поручал ему Питер. Да, тот прислал ему для исследования пузырек с лекарством, с виду — самым обычным. Но в нем содержалась сильная доза определенного яда. О чем он и уведомил Питера.

Но ведь у Питера имелось и нечто другое, прямо доказывающее, что брат и доктор вступили в преступный сговор. Не знаю, как он добыл ее, и мы, наверное, теперь уже никогда не выясним всех обстоятельств, но у него была записка, на которой Бенсон записал свое указание для Стюарта. « Добавить это к лекарству », — кратко изложил он письменные инструкции и послал Стюарту вместе с ядом. Питер понял, с чем он столкнулся, и теперь был уверен в соучастии Бенсона, предоставившего яд, а затем сфальсифицировавшего результаты вскрытия, провозгласив кончину старого Феррерса смертью от естественных причин. Питер установил причастность к преступлению брата, получившего указание по использованию яда от Бенсона. Причем Стюарт молчал о случившемся, чего не стал бы делать, если Бенсон действовал исключительно по собственной инициативе и только в своих интересах. Весьма вероятно также, что Питер сам заметил, как Бенсон берет склянку с лекарством и уносит ее с собой, и только тогда заподозрил неладное. А потом, порывшись в бумагах брата, нашел ту короткую записку, узнал почерк Бенсона, и ему все стало ясно.

Тем временем тело старого джентльмена поспешно кремировали, и уже ни лекарство с ядом, ни уличающая записка не помогли бы обвинить в преступлении тех, кто его совершил. Поэтому Питер решил взять правосудие в свои руки, но до поры держался внешне спокойно и выжидал подходящего времени.

— Боже милостивый! — сказал я, когда постепенно начал понимать, как все случилось в действительности.

— Питер исключительно умен, — продолжал Биф, — и не хотел подвергнуться никакому риску. Покойного отца он обожал и твердо решил отомстить тем, кто столь цинично и хладнокровно расправился со стариком. Ему удалось разработать план, позволявший сделать месть неотвратимой, жестокой и совершенно безопасной для него. И он свой замысел безукоризненно осуществил. Вот почему в итоге были совершены три убийства. Сначала Стюарт и Бенсон отравили старого Феррерса, затем был убит Бенсон. Казнь Стюарта Феррерса тоже можно считать убийством, потому что его казнили на основании сфабрикованных и подброшенных полиции улик. Три убийства, скажете нет?! А вы считали, что только одно. — Биф сначала ухмыльнулся, а потом не удержался и рассмеялся.

— И вы прошли мимо еще многих забавных вещей. — Он словно издевался надо мной. — Старого Феррерса кремировали. И это было сделано на тот случай, если бы причина его смерти вызвала вопросы и потребовалось повторное вскрытие. Но чтобы выглядеть последовательным, Бенсон с тех пор стал яростным сторонником кремации, рекомендуя ее для всех усопших пациентов. Десятки почивших позднее были сожжены в печи крематория только потому, что так поступили с патриархом семьи Феррерс. Теперь видите, в какую четкую логическую цепочку все это выстраивается?