Агата Кристи - Скрюченный домишко

Мы медленно направились к дому, и вдруг в какое-то мгновение я вспомнил еще кое-что, сказанное Софией в тот вечер.

"Думаю, в принципе я способна на убийства, - сказала тогда София. Но конечно, для убийства у меня должны быть действительно стоящие причины".

22

Из-за живой изгороди навстречу нам вышли Роджер и Клеменси. Просторный твидовый костюм шел Роджеру куда больше строгих туалетов делового мужчины.

- Привет! - сказал великан. - Ну наконец-то! Я уже начал думать, что они никогда не арестуют эту мерзавку. Чего они выжидали, непонятно. Ну что ж, теперь она и ее жалкий воздыхатель очутились за решеткой - и, надеюсь, их ждет виселица.

Клеменси нахмурилась.

- Не будь таким жестоким, Роджер.

- Жестоким? Чепуха! Совершено хладнокровное убийство доверчивого беспомощного старика - а когда я выражаю законную радость по поводу поимки преступников, меня называют жестоким. Говорю тебе, я с удовольствием задушил бы эту женщину собственными руками. Она ведь была с вами, когда инспектор Тавернер пришел по ее душу? Ну и как она вела себя?

- Это было ужасно, - тихо ответила София. - Бренда чуть с ума не сошла от страха.

- Так ей и надо.

- Не будь таким мстительным, Роджер, - сказала Клеменси.

- У тебя совершенно нет воображения, - полушутя ответил ей муж. Представь себе, что отравили меня...

Я заметил, как дрогнули веки Клеменси и руки судорожно сжались в кулаки.

- Не смей говорить такие вещи даже в шутку, - отчеканила она.

- Успокойся, дорогая. Скоро мы будем далеко от всего этого.

Мы направились к дому. Роджер и София шли впереди, мы с Клеменси чуть отстали.

- Полагаю, теперь... нам позволяет уехать? - спросила она.

- Вам так не терпится уехать?

- У меня больше нет никаких сил.

Я удивленно взглянул на нее. Она горько улыбнулась мне и легко кивнула:

- Разве вы не понимаете, Чарлз, что все это время я боролась? Отчаянно боролась за свое счастье. И за счастье Роджера. Я так боялась, что родственники убедят его остаться в Англии и нам придется вечно жить среди них, задыхаясь в плену тесных и прочных семейных уз. Я боялась, что София предложит Роджеру часть дохода и он согласится, так как это означало бы комфорт и покой для меня. Беда с Роджером заключается в том, что он н_и_к_о_г_о_ не слушает. У него в голове постоянно возникают новые идеи и всегда абсолютно несостоятельные. Роджер _н_и_ч_е_г_о_ не понимает в жизни. И при этом по природе своей он достаточно Леонидис, чтобы считать: счастье женщины заключается в богатстве и комфорте. Но я буду бороться за свое счастье - буду! Я увезу мужа отсюда и научу его вести ту жизнь, для которой он создан и в которой он никогда не почувствует себя неудачником. Я хочу, чтобы Роджер принадлежал мне безраздельно... вдали от всей его родни...

Клеменси говорила торопливо, приглушенным голосом, в котором звучали горечь и отчаяние, поразившее меня. До сих пор я не догадывался, что она находится практически на грани нервного срыва. И не догадывался, насколько страстным и собственническим было ее чувство к мужу.

Я вспомнил слова Эдит де Хэвилэнд, произнесенные со странной интонацией: "Это чувство граничит с идолопоклонством". Не Клеменси ли она имела в виду?

"Больше всех на свете Роджер любил своего отца, - подумал я. - Даже больше своей жены, хоть он и предан ей всей душой".

Я впервые понял, насколько сильно желала Клеменси владеть Роджером безраздельно. Он был ее ребенком, кроме того, что был ее мужем и возлюбленным.

К дому подъехала машина.

- Привет! - сказал я. - А вот и Джозефина!

Из машины вышли Джозефина и Магда. У девочки была забинтована голова, но в остальном она выглядела прекрасно.

- Как там мои золотые рыбки? - сразу же спросила она и двинулась навстречу нам по направлению к декоративному садику с прудом.

- Дорогая моя! - вскричала Магда.

- Не суетись, мама, - сказала Джозефина. - Со мной все в порядке. И я терпеть не могу излишней опеки.

Магда заколебалась. Я знал, что в действительности Джозефина была готова к выписке уже несколько дней назад и ее держали в госпитале только по просьбе инспектора Тавернера, который не мог гарантировать безопасность девочки до тех пор, пока подозреваемые не окажутся за решеткой.

- Смею предположить, свежий воздух пойдет Джозефине только на пользу, - сказал я Магде. - Я присмотрю за ней.

Я догнал Джозефину по дороге к пруду.

- Тут много чего произошло, пока ты лежала в госпитале, - сообщил я.

Джозефина не ответила. Близоруко щурясь, она смотрела в пруд.

- Я не вижу Фердинанда, - сказала девочка.

- Фердинанд это который?

- С четырьмя хвостами.

- Забавная порода. Мне нравится вон та, ярко-золотистая.

- Самая заурядная рыбешка.

- Я вон от той белой, изъеденной молью, не в восторге.

Джозефина одарила меня презрительным взглядом.

- Это шебункин. Такая рыбка стоит намного... гораздо больше простой золотой.

- Тебе не интересно узнать, что тут происходило в твое отсутствие, Джозефина?

- А я и так все знаю.

- Ты знаешь, что обнаружилось второе завещание, по которому все деньги достались Софии?

Джозефина скучающе кивнула.

- Мама мне сказала. Вообще-то я и без нее это знала.

- То есть ты слышала какие-то разговоры в госпитале?

- Нет. Я просто знала, что дедушка оставил все деньги Софии. Я собственными ушами слышала, как он ей говорил это.

- Ты опять подслушивала?

- Ага. Я люблю подслушивать.

- Подслушивать некрасиво. И запомни, тот, кто подслушивает, ничего хорошего о себе никогда не услышит.

Джозефина как-то странно взглянула на меня:

- А я слышала, что дедушка сказал Софии обо мне, если вы об этом. - И добавила: - Нэнни приходит в страшную ярость, когда застает меня за подслушиванием. Она говорит, что подобные занятия не к лицу юным леди.

- И она абсолютно права.

- Фи, - Джозефина презрительно сморщила нос. - В наше время юные леди давно перевелись.

Я переменил тему разговора.

- Ты немножко опоздала к интересному событию, - сказал я. Главный инспектор Тавернер арестовал Бренду и Лоуренса.

Я ожидал, что Джозефину как юного сыщика страшно заинтересует это сообщение, но она только повторила тем же скучающим тоном:

- Ага. Я знаю.

- Ты не можешь этого знать. Это произошло только что.

- Нам навстречу ехала машина, в которой сидели инспектор Тавернер, сыщик в замшевых ботинках и Бренда с Лоуренсом, - и я сразу поняла, что их арестовали. Надеюсь, инспектор Тавернер предъявил им ордер на арест. Это обязательно, сами знаете.

Я заверил девочку, что Тавернер действовал в строгом соответствии с законом.

- Я должен был рассказать им о письмах, - сказал я извиняющимся тоном. - Я нашел их за котлом на чердаке. Конечно, я должен был оставить за тобой право сообщить о письмах полиции, но тебя вывели из строя.